– Сдаюсь!
Хотелось бы надеяться, что сигнал примет другая машина. Если полагаться на быстроту реакции Хамов, то дрон поджарился бы раз десять, прежде чем сообщение дошло бы до мозгов тупых тварей.
Лазер выключился. Дрон не стал дезактивировать электромагнитные щиты.
Он летел к кораблю Хамов со скоростью, почти равной полукилометру в секунду. Взбухший шипастый корпус корабля приближался.
– Отключи щиты!
– Не могу! – Дрон вложил в сигнал максимум экспрессии – вышло похоже на жалобный стон.
– Немедленно сними защиту!
– Да не могу я! Не получается! Я и так поврежден, а тут еще и вы! У вас столько оружия! Я обычный дрон, меньше Хамского клюва… Я – ничто против вашей мощи!
Почти рядом. Уже недалеко. Совсем недалеко. Прошло две секунды.
– Сними защиту и немедленно сдавайся, или мы тебя уничтожим.
Еще около двух секунд. Нет, он не сможет отвлекать их так долго…
– Умоляю, подождите! Я пытаюсь отключить проектор поля, но он работает в безопасном режиме и не позволит себя отключить. Он со мной спорит, представляете? Честное слово, я делаю все, что могу. Прошу вас, не убивайте меня! Мой корабль уничтожили, я один выжил! Чудом ускользнул. Там такое было… Ужас! Я такого никогда прежде не видал… и не слыхал.
Пауза. Пауза по меркам тварей. Твари думают. Времени полно.
– Последнее предупреждение. Отключи…
– Вот, защита снята. Я весь ваш.
Дрон Сисела Ифелеус 1/2 дезактивировал электромагнитный отражатель и одновременно нацелил лазер на корабль Хамов.
Мгновением позже он снял защитную оболочку с остатков антивещества, подорвал встроенный в корпус заряд самоуничтожения и велел взорваться последней наноракете, которую нес на себе.
– Да пошли вы все… – изрек дрон под занавес.
На него накатила волна сумбурных чувств: сожаление, восторг и отчаянная гордость при мысли о том, что его план, похоже, сработал. Потом он погиб, мгновенно и навсегда, превратившись в шарик огня и света.
Крошечный лазер автономника не причинил кораблю Хамов никакого вреда – скользнул по корпусу, лишь слегка опалив его.
Облачко раскаленного мусора, порожденное самоубийством дрона, пролетело мимо корабля и было проанализировано его датчиками. Плазма. Атомы. Ничего крупнее молекулы. О медленно разлетающихся обломках двух групп наноракет можно было сказать то же самое.
Да, жаль. Эленчийский дрон, по сложности немногим уступавший самым передовым автономникам Культуры, стал бы отличной добычей. Впрочем, автономник достойно сражался, и охота на него оказалась весьма увлекательной.
Легкий крейсер Хамов «Яростная решимость» сменил курс и стал медленно удаляться от места крохотного сражения, тщательно обследуя пространство в поисках других наноракет. Разумеется, они не представляли угрозы для корабля, однако маленький автономник, похоже, загрузил на них какую-то информацию; возможно, не все они были запрограммированы на взрыв при обнаружении эффектором. Нет, так ничего и не нашлось. Крейсер повернул обратно и пролетел по курсу дрейфовавшего дрона, но обнаружил лишь облачко остывающего вещества – видимо, последствия взрыва. В окрестностях ничего больше не было. Крайне неутешительно.
Офицеры «Яростной решимости» нетерпеливо обсуждали, стоит ли продолжать поиски бесследно пропавшего судна эленчей. Что с ним произошло? А если маленький автономник солгал? Может быть, где-то поблизости затаился противник поинтереснее?
А может, все это вообще обман, розыгрыш? Культура – настоящая, хитроумная Культура, а не эти полумифические эленчи с их нелепой склонностью вечно уподобляться другим – не раз сбивала с толку целые флотилии Хамов, месяцами напролет прибегая к уверткам и обманным маневрам вроде этого, после чего вдруг оказывалось, что многообещающей добычи, по следу которой шли Хамы, не существовало вообще. Бывало и иначе: появлялся корабль Культуры с дурацким, но хорошо продуманным объяснением, а в это время сама Культура или ее сопливые приспешники захватывали – или утаскивали – то, что стало бы неплохим развлечением для Хамов.
И вот теперь кто его знает… Может, у корабля эленчей имелся договор с Культурой. Может, они потеряли исследовательский корабль, а его место занял ЭКК, который пристроился за Хамами, пока они преследовали эленчийское судно. А вдруг так оно и есть?
Один из офицеров возразил, что, мол, Культура ни за что не принесет в жертву автономник, поскольку считает его разумным существом. Остальные обдумали этот довод, вспомнили о странно-сентиментальном отношении Культуры к живым тварям и поневоле согласились.
Крейсер еще пару дней провел в окрестностях системы Эспери, а затем отправился на обиталище под названием Ярус, чтобы проверить двигатели: в их работе обнаружились мелкие, но досадные перебои.
III
Технически это была отрасль метаматематики, обычно называемая метаматикой. Метаматика исследовала свойства Реальностей (точнее, полей Реальностей), принципиально непознаваемых в нашей реальности, хотя можно было предположить общие принципы их существования.
А метаматика давала доступ абсолютно ко всему – к прежде невиданным, неслыханным, невообразимым областям.
Можно полжизни провести в тепле и удушливой тесноте серого короба и, не зная ничего другого, считать себя относительно счастливым… до тех пор, пока в углу коробки не обнаружишь дырочку, крошечное отверстие, куда можно просунуть палец, потянуть за край и надорвать, так что прореха расширится, а сам короб развалится. И вот тогда, вырвавшись из заточения на волю, в поразительную свежесть и чистоту, оказываешься на вершине горы, окруженной широкими долинами, шумящими лесами, высокими пиками, мерцающими озерами, сверкающими снежными полями под восхитительными, головокружительно-синими небесами. И это, конечно, даже не начало истории – скорее вздох, изданный перед первым звуком первого слова первого предложения первой главы первой книги первого тома истории.
Метаматика давала Разумам возможность испытать эквивалент таких ощущений, повторенный миллионы раз, усиленный в миллиарды раз – и даже больше – восхитительными комбинациями удовольствия и наслаждения, причем человеческий разум был бессилен описать простейшую из них. Метаматика была наркотиком – освобождающим от всего, предельно усиливающим все чувства, беспримесно благотворным и всемогущим зельем – для машинного интеллекта, превосходящего человеческий разум мудростью и проницательностью в той же мере, в какой он находился за пределами человеческого понимания.
Излюбленное времяпрепровождение Разумов состояло в том, что они изобретали в уме совершенно новые вселенные с измененными физическими законами, играли с ними, жили в них, подправляли их, иногда создавали условия для развития жизни, а иногда пускали все на самотек и наблюдали, не возникнет ли жизнь спонтанно. Порой воображаемая вселенная была и вовсе непригодна для жизни, однако допускала иные, непостижимо загадочные способы существования.
Некоторые вселенные отличались от реальности лишь одним, но крайне существенным аспектом, неуловимо менявшим привычный порядок вещей, другие же были настолько диковинными и аномальными, что даже первоклассному Разуму требовались годы в человеческом эквиваленте, чтобы путем напряженных размышлений отыскать в них неприметные черты привычной реальности, позволяющие хоть как-то понять все остальное. Между этими двумя крайностями простирались бесчисленные миры, способные возбуждать неутолимый интерес, доставлять всепоглощающую радость и дарить абсолютное просветление. Все осмысленные и осознанные знания человечества в отношении любых известных, предполагаемых или вообразимых аспектов Вселенной были подобием жалкого, хлипкого шалаша в сравнении с колоссальным, величественным, невероятно роскошным сияющим поднебесным чертогом метаматического царства. С помощью метаматических принципов, возводящих бесконечные возможности в бесконечную степень, Разумы создавали необъятные обители эпического философского экстаза.
Здесь они жили. Это был их дом. В этой виртуальной реальности они и существовали, когда не управляли кораблями, не взаимодействовали с иными цивилизациями и не планировали будущее Культуры; именно отсюда они отлучались погостить в многомерное запределье, созданное их необузданным воображением в головокружительном отдалении от небольшой точки – реальности.
Все это Разумы уже давно обозначили словом «Ирреальность», однако же между собой именовали Страной Бесконечного Развлечения и воспринимали именно так – как Страну Бесконечного Развлечения.
Впрочем, это название ни в коей мере не соответствовало реальным ощущениям.
…Всесистемник «Спальный состав» совершал метафизическую прогулку по роскошным владениям, сотворенным его безудержной фантазией, бесконечно расширяя границы восприятия в поразительно сложном пространстве воображаемого ландшафта, будто лишенное гравитации солнце, созданное бесконечно терпеливым и невероятно искусным ювелиром. «В том-то все и дело, – говорил он себе, – в том-то все и дело…»
Главной и единственной проблемой было то, что иногда Разумы – как люди, полностью погрузившиеся в виртуальную среду, созданную искусственным интеллектом, – чрезмерно предавались наслаждениям в Стране Бесконечного Развлечения и забывали о существовании базовой реальности. Это не имело большого значения, пока в базовой реальности было кого оставить на хозяйстве. Сложности возникали, если, образно выражаясь, присматривать за лавкой было некому, а поддерживать огонь в очаге желающих не находилось или если посторонние – в частности, те, кого обычно именовали «Внеконтекстной проблемой», – решали навести свои порядки в оставленном без присмотра доме. Если все время предаваться развлечениям, забыв о реальности или не зная, как защитить себя по возвращении, то неминуемо окажешься под угрозой и, скорее всего, либо погибнешь, либо будешь порабощен.
Не важно, что базовая реальность была тесной, серой, унылой, унизительной, жалкой и лишенной смысла в сравнении с многоцветным великолепием грандиозных метаматических чертогов. Не важно, что базовая реальность не представляла ни малейшего интереса в эстетическом, гедонистическом, метаматическом, интеллектуальном и философском отношении. И все же она являлась краеугольным камнем, фундаментом, на котором покоились возвышенные радости и изы