Две гондолы замедлили вращение и замерли, готовясь к стыковке. Пассажиры, с любопытством глядя на остров, столпились на ближайших к нему сторонах дисков. Системы дирижабля зарегистрировали перекос и переместили вакуумированные сферы из вспененного углерода из одних баков в другие, восстанавливая равновесие.
Главный город острова медленно вплыл в поле зрения: на причальных башнях пылали огни, повсюду сверкали лазеры, вспыхивали фейерверки, скользили лучи прожекторов.
– Мне пора, Тиш, – сказал дрон Груда Аплам. – Я обещался навестить…
– На обратном пути навестишь, – махнул бокалом Тишлин. – Подождут.
Он стоял на балконе одного из баров среднего яруса нижней гондолы. Рядом с ним парил дрон – очень старый, похожий на два нагроможденных друг на дружку серовато-коричневых куба, скругленные по углам, высотой в три четверти человеческого роста. Они встретились в этот самый день, на четвертые сутки круиза по парящим островам орбиталища, и так хорошо поладили, словно уже целый век были друзьями. Дрон был куда старше человека, но они быстро нашли множество общих тем для разговоров и выяснили, что обладают сходством мнений и одинаковым чувством юмора. Вдобавок оба любили рассказывать о своей жизни, хотя человек и предполагал, что услышал всего лишь малую толику о временах работы автономника в Контакте – за тысячу лет до Тишлина, которого уже давно считали дряхлым старцем.
Ему понравился древний дрон; сам Тишлин в круиз отправился с романтическими планами и пока не утратил надежды их реализовать, но знакомство с таким идеальным собеседником и рассказчиком многого стоило. К сожалению, дрон собирался погостить у друзей на этом острове, а через несколько дней продолжить путешествие уже на другом дирижабле и спустя месяц покинуть орбиталище на том же всесистемнике, на каком прибыл.
– Они расстроятся.
– Ну останься хоть на денек, – предложил Тишлин. – Ты ведь так и не дорассказал мне про этих… как их там, бхугредиев?
– Да, – фыркнул старый дрон, – бхугредиев.
– Именно. Про бхугредиев. Подводные баллистические ракеты и эффект интерференции, или как там оно.
– Самый что ни на есть идиотский способ запуска корабля, – вздохнул дрон.
– Так что там произошло?
– Ох, долго рассказывать.
– Вот останься до завтра и расскажи. Ты ж автономник, сам слетаешь.
– Но я пообещал встретиться по прибытии дирижабля. А потом, у меня антигравы не в порядке. Откажут в полете – и я упаду на дно морское. Придется спасателей вызывать. Стыда не оберешься.
– Так закажи себе флайер! – ответил Тишлин, глядя на скользящий под гондолой берег острова.
Вокруг костров на пляже собрались люди, приветственно махали пролетающему дирижаблю. Теплый ветерок доносил обрывки музыки.
– Ой, не знаю… Они обидятся.
Тишлин пил вино и хмуро смотрел, как волны прибоя бьются в полосу пляжа, уходящую к городским огням. Над подсвеченной стыковочной башней вспыхнули яркие звезды фейерверка. Люди на балконе восхищенно заахали.
Человек прищелкнул пальцами:
– Пошли им абстракт.
– Абстракт, говоришь? – Дрон замялся. – Гм… Ну ладно. Хотя это не то же самое. Вдобавок – я прежде абстрактов не создавал. По-моему, они несколько неуместны. Вроде бы это ты сам и есть, но не совсем ты, понимаешь?
Тишлин кивнул:
– Понимаю. И потом, абстракты не совсем то, за что их выдают; я считаю, что если они призваны действовать разумно, хотя и не будучи разумными, то это все равно делает их разумными. А что с ними происходит, когда их отключают? В общем, весьма сомнительная нравственная подоплека. Хотя у меня самого абстракт был, да. Я поддался на уговоры – и вот обзавелся. Не без опасений, конечно, но… – Оглядевшись, Тишлин склонился к тускло-коричневому корпусу машины. – Чего не сделаешь ради Контакта.
– Ради Контакта? – переспросил старый дрон, отклонившись всем корпусом, но потом снова приблизился к Тишлину и окружил их полем; гомон внешнего мира умолк, а слова дрона, неслышные посторонним, теперь сопровождались чуть заметным эхом. – А что… Ох, погоди, ты же не вправе…
– Ну да, официально не вправе, но… – Тишлин отмахнулся и пригладил седые волосы над ухом. – Ты же в Контакте служил, сам знаешь, как ОО драматизируют ситуацию.
– ОО! – воскликнул автономник. – Надо было сразу предупреждать. Пожалуй, лучше мне этого не слышать, – хохотнул он.
– В общем, меня попросили… об одолжении, – начал Тишлин, довольный тем, что ему удалось удивить дрона. – Честно говоря, дело семейное. Так вот, пришлось записать этот дурацкий абстракт и отправить его племяннику, чтобы уговорить его кое-что сделать ради великой благой цели. Как мне потом сообщили, мой мальчик поступил достойно – согласился на предложение и отправился на какой-то всесистемник-Эксцентрик.
Он взглянул на окраины проплывавшего под ними города. На оплетенной цветами террасе люди исполняли какой-то сложный массовый танец; Тишлину представились восторженные восклицания и разнузданная музыка. Аромат жареного мяса поднялся на балкон, проник в пространство, огороженное защитным полем.
– Меня спрашивали, не желаю ли я вернуть в себя абстракт, когда он завершит свою работу, – продолжил Тишлин. – В смысле, впихнуть его обратно в голову. Я наотрез отказался. О таком даже думать жутко. А вдруг он изменился за время своего отсутствия? А вдруг потом у меня ни с того ни с сего возникнет желание податься в Отшельники или потребовать самоэвтаназии?! – Покачав головой, он осушил бокал. – Вот я и отказался. Хочется верить, что живой эта штука никогда не была, а если была и до сих пор жива, то вы уж извините, но к себе в голову я ее ни за что не допущу.
– Ну, если верить их словам, то ты волен распоряжаться абстрактом по своему усмотрению.
– Совершенно верно.
– Что ж, я, пожалуй, обойдусь без абстракта, – задумчиво произнес дрон и повернулся всем корпусом, будто глядя на человека.
Защитное поле исчезло. Звуки фейерверков вернулись.
– Знаешь, я все-таки сегодня с друзьями встречусь, – сказал дрон, – а потом тебя снова разыщу. Мы с приятелями все равно через пару дней разругаемся; им только дай повод. Я флайер возьму или полечу сам, если приключений захочется. Договорились? – Автономник вытянул поле.
– Заметано, – сказал Тишлин, хлопнув по полю.
Дрон Груда Аплам уже отправил весточку старому приятелю, ЭКК «Так закаляется характер», который в настоящее время обретался на борту всесистемника «Нулевая серьезность», пришвартованного на дальней плите орбиталища Седдун. ЭКК вызвал орбиталищного Концентратора, Цикилиепре, который связался с Отшельником «Высшая точка», который просигналил ограниченному системнику «Мизофист», который переслал сообщение университетскому Разуму в Оаре, на плите Хасли в системе Джубоаль, а тот добросовестно маршрутизировал сигнал (вместе с любопытными последовательностями рифмодиаграммных глифов, обычных стихотворений и словесных игр, основанных на исходном сигнале) своему любимому протеже, ограниченному системнику «Без дела не беспокоить».
[узкий луч, с повторением, M32, передано в 4.28.866.2083]:
ограниченный системник «Без дела не беспокоить» → Эксцентрик «Пристрелим их позже»
Это Генар-Хофен. Совершенно точно. Он чем-то важен для заговорщиков, вот только неизвестно, чем именно. У меня есть план его перехвата на Ярусе. Для успеха плана требуется содействие Фаговой Скалы; ты поддержишь мою просьбу?
∞
[узкий луч, с повторением, M32, передано в 4.28.866.2568]:
Эксцентрик «Пристрелим их позже» → ограниченный системник «Без дела не беспокоить»
Ну конечно же, дорогой мой друг.
∞
Спасибо. Я немедленно отправлю запрос. Боюсь, что мы будем иметь дело с дилетантами. Хорошо бы найти какую-нибудь знаменитость; дилетанту, не обладающему навыками сотрудника ОО, придется полагаться лишь на свою известность и славу. А что слышно от нашего общего знакомого и соучастника?
∞
Ни слова. Наверное, он удалился в Страну Бесконечного Развлечения.
∞
А корабль, летящий к Подачке?
∞
Прибывает через одиннадцать с половиной дней.
∞
Гм… Спустя четыре дня после того, как мы доставим кого-то на Ярус. Вполне вероятно, что корабль попадет в угрожающую ситуацию. Он способен за себя постоять?
∞
Еще как. Хоть я и Эксцентрик, но знакомые у меня хоть куда.
∞
Хочется верить, что можно обойтись без грубой силы.
∞
Да уж.
II
В определенном смысле всесистемник класса «Плита» – довольно простая конструкция: физическое тело четырехкилометровой толщины, заключенное в оболочку внешних полей; в вертикальном разрезе нижний километр корпуса отводится двигательному отсеку, средние два километра занимают собственно корабельные помещения – замкнутое пространство с хитросплетением стыковочных доков, ангаров и палуб, подобное многоуровневой разветвленной пещерной системе, рожденной воображением кубиста, а на верхнем километре обустроены жилые секции, в основном для людей.
Эти примерные сведения позволяют рассчитать и максимальную скорость корабля, исходя из рабочего объема двигателей в кубических километрах, и его грузоподъемность, то есть число меньших кораблей, которые он может принять на борт в зависимости от спецификаций различных отсеков и палуб, и пассажировместимость пространства, отведенного под жилые зоны.
«Спальный состав», в отличие от большинства Эксцентриков, сохранил первозданное внутреннее устройство. Как правило, следуя личным эстетическим предпочтениям, навязчивым желаниям или случайным прихотям, Эксцентрики кардинально меняют внешний вид и внутреннюю структуру корабля, однако «Спальный состав», не тронув первоначального дизайна, лишь добавил к своей конструкции океан и атмосферу газового гиганта, что, принимая во внимание остальные способности корабля, внушало надежду, что после преображения в Эксцентрика особых неприятностей он не доставит.