Но едва только Ролан сообщил, что встречу его подруге назначили в пещере Сезерьи, старый офицер на мгновение задумался, затем снял с головы треуголку, как если бы та мешала полету его мысли, положил ее на стол и, подмигнув, произнес:
«Погодите-ка, погодите! Пещера Сезерьи, пещера Сезерьи… Ну, теперь разбойники у нас в руках!»
И он водрузил треуголку на голову.
На лице драгунского полковника засияла радостная улыбка.
«Они у него в руках!» — воскликнул он.
Ролан и Диана с сомнением переглянулись. Они не питали к старому капитану того же доверия, что и полковник.
«Поглядим», — произнес Ролан.
«Когда здешние горлопаны надумали разрушить церковь Бру, — начал старый капитан, — у меня появилась мысль…»
«Меня это нисколько не удивляет», — заметил Ролан.
«… спасти не только нашу церковь, но и те великолепные гробницы, что в ней находятся».
«И как вы это сделали?» — поинтересовался Ролан.
«Заняв ее под склад фуража для кавалерии».
«Понятно, — промолвил Ролан, — овес спас мрамор. Вы правы, друг мой, это, в самом деле, была хорошая мысль».
«Так вот, церковь отдали мне, и я решил основательно осмотреть ее».
«Мы с придыханием слушаем вас, капитан».
«И вот в конце крипты я обнаружил небольшую дверцу, ведущую в подземный ход; он тянется примерно на четверть льё и, заканчиваясь решеткой, имеет выход в пещеру Сезерьи».
«Черт! — воскликнул Ролан. — Я начинаю понимать, к чему вы клоните».
«А я вот ничего не понимаю», — произнес драгунский полковник.
«Но ведь это же очень просто», — сказала мадемуазель де Фарга.
«Объясните все полковнику, Диана, — промолвил Ролан, — и докажите ему, что вы не напрасно два года служили адъютантом у Кадудаля».
«Да, объясните мне», — попросил полковник, раздвинув колени, опершись на саблю и тараща глаза, щурившиеся от солнечного света.
«Так вот, — сказала мадемуазель де Фарга, — капитан с десятью или пятнадцатью солдатами проходит через церковь Бру и охраняет заднюю часть подземелья. Мы с двадцатью солдатами атакуем подземелье со стороны наружного входа. Соратники Иегу решат бежать через второй ход, который им известен, но там они столкнутся с капитаном и его людьми и окажутся меж двух огней».
«Все так, честное слово!» — воскликнул жандармский капитан, восхитившись тому, что женщина разгадала его план.
«Какой же я болван!» — произнес драгунский полковник, хлопнув себя по лбу.
Ролан слегка кивнул в знак согласия и обернулся к капитану:
«Но, капитан, крайне важно, чтобы вы пришли на место заранее и через церковь. Соратники Иегу соберутся в пещере лишь в полночь и, очевидно, проникнут в нее с противоположной стороны. Переодетые в шуанов, мы с мадемуазель де Фарга войдем туда. Я заберу сорок тысяч франков, после чего, выйдя наружу и воспользовавшись паролем, приближусь к часовым и убью их. Сорок тысяч франков мы спрячем в каком-нибудь укромном уголке и оставим там под охраной жандарма, а после этого вернемся, проникнем в пещеру и начнем атаку. Застигнутые врасплох, Соратники Иегу вознамерятся бежать, но перед решеткой столкнутся с капитаном и его жандармами, которые перережут им путь; они окажутся между двух огней, и им всем от первого до последнего придется либо сдаться, либо погибнуть».
«Я буду на месте еще до рассвета, — сказал капитан. — Возьму еды на целый день, а вечером — в бой!»
Он выхватил саблю, сделал выпад в сторону стены и вложил оружие обратно в ножны.
Ролан выждал, дав этому героическому порыву время поутихнуть, и похлопал старого солдата по плечу:
«Главное, ничего не менять в вашем плане, подкрепленном моим. В полночь мы с мадемуазель де Фарга войдем в пещеру, чтобы получить там деньги, а через четверть часа, после первого ружейного выстрела, который вы услышите, — в бой, как вы выразились, мой дорогой капитан!»
«В бой!» — словно эхо, повторил драгунский полковник.
Ролан еще раз повторил то, о чем они условились, чтобы каждый хорошенько уяснил, что ему предстоит делать, и расстался с обоими офицерами: с жандармским капитаном — до встречи в пещере, а с драгунским полковником — до половины третьего ночи.
Вначале все шло, как и было задумано.
Переодетые в шуанов, Диана де Фарга, под именем Вереска, и Ролан, под именем Золотой Ветви, вошли в пещеру Сезерьи, обменявшись паролем с двумя часовыми, один из которых стоял у подножия горы, а другой — у входа в пещеру.
Но тут их поджидало первое разочарование.
Моргану пришлось отлучиться. Монбар и два других главаря, д’Ассас и Адлер, командовали в его отсутствие.
Ничего не заподозрив, они вручили сорок тысяч франков Диане и Ролану.
Судя по тому, как Соратники Негу устроили ночной дозор, было очевидно, что они намерены провести в пещере ночь.
Но их главаря там не было.
Значит, даже если Ролан и Диана добьются удачи, их успех окажется неполным, коль скоро они не захватят Моргана вместе с остальными.
Возможно, Морган явится ночью, но в котором часу?
С учетом всех сделанных приготовлений лучше было захватить троих главарей, чем упустить всех четверых.
К тому же, если только он не покинет родину, поймать одного человека будет легче, чем четырех вожаков во главе их шайки.
Когда он обнаружит себя в одиночестве, его, возможно, удастся привести к капитуляции.
Ролану и Диане было достаточно обменяться взглядами, чтобы понять, что их план остается неизменным.
Назвав пароль, Ролан приблизился к часовому. Стоило им обменяться парой слов, как часовой пошатнулся и ничком упал на землю.
Ролан заколол его кинжалом.
Второй часовой упал, как и первый, не издав ни единого крика.
Затем по условному сигналу появился полковник со своими двадцатью драгунами.
Полковник не блистал умом, но это был старый служака, храбрость которого была такой же закаленной, как его сабля.
Он вытащил саблю из ножен и двинулся вперед во главе своих солдат. Ролан шел по правую руку от него, Диана — по левую.
Они не сделали и десяти шагов, как послышались два ружейных выстрела: это один из грабителей дилижансов, посланный Монбаром в деревню Сезерья, наткнулся на драгун Ролана.
Одна пуля никого не задела, другая попала в руку солдату.
Затем раздался крик: «К оружию!»
И почти сразу же в свете факелов, пылавших в одной из двадцати или тридцати ниш, устроенных по обе стороны главной галереи пещеры, появился бегущий со всех ног человек, в руках которого еще дымилось ружье.
«К оружию! — кричал он. — К оружию! Драгуны!»
«Принимаю командование на себя! — воскликнул Монбар. — Погасите огни и отходите к церкви».
Приказ был выполнен с быстротой, свидетельствовавшей о том, что все понимали, какая опасность им угрожает.
Монбар, которому все изгибы подземного хода были известны, устремился в глубины пещеры, ведя за собой своих товарищей.
Внезапно ему показалось, что шагах в сорока впереди себя он услышал слова команды, произнесенные вполголоса, а затем щелканье взводимых курков нескольких ружей.
«Стой!» — произнес Монбар, предостерегающе подняв руку.
«Огонь!» — прозвучал чей-то голос.
«Ложись!» — крикнул Монбар.
Не успел он скомандовать, как подземелье озарила вспышка, сопровождавшаяся оглушительным грохотом.
Все, кто успел подчиниться приказу Монбара, услышали свист пуль у себя над головой. Двое-трое из тех, кто замешкался или не понял приказа, рухнули на землю.
Как ни коротка была эта вспышка, Монбар и его товарищи успели разглядеть на противниках жандармскую форму.
«Огонь!» — в свой черед скомандовал Монбар.
В ответ на эту команду грянуло двенадцать или пятнадцать выстрелов.
Темные своды подземелья озарились вновь.
Трое Соратников Иегу лежали распростертыми на земле.
«Отступление отрезано! — крикнул Монбар. — Поворот кругом, друзья! Наш единственный шанс, если только он есть, — прорваться к выходу в лес!»
И Монбар ускоренным шагом двинулся в обратную сторону, встав впереди своих товарищей.
Жандармы дали второй залп; два или три стона и шум падающего тела указывали на то, что этот ответный удар сработал.
«Вперед, друзья! — воскликнул Монбар. — Продадим нашу жизнь как можно дороже!»
«Вперед!» — откликнулись его товарищи.
Но чем дальше они продвигались вперед, тем явственнее Морган ощущал запах дыма, который тревожил его.
«Похоже, эти мерзавцы выкуривают нас», — произнес он.
«Боюсь, что так», — отозвался Адлер.
«Они воображают, что имеют дело с лисами».
«По нашим когтям они поймут, что мы не лисицы, а львы».
По мере того как они продвигались к выходу, дым становился все гуще, а свет — все ярче. Отряд подошел к последнему повороту.
Шагах в пятидесяти от выхода из пещеры был зажжен костер, но не для того, чтобы заполнить ее дымом, а чтобы осветить ее.
В свете пламени этого костра были видны сверкавшие у выхода из пещеры карабины и сабли драгунов.
«А теперь, — крикнул Монбар, — умрем, но умрем в бою!»
И он первым ринулся в круг света и выстрелил из обоих стволов своего охотничьего ружья в драгунов.
Затем, бросив ружье, ставшее бесполезным, он выхватил из-за пояса пистолеты и стремглав бросился на драгунов.
Я даже не буду пытаться рассказать вам о том, что происходило дальше: то была чудовищная рукопашная схватка, сопровождавшаяся ураганом проклятий, брани и воплей и то и дело озарявшаяся пистолетными выстрелами, которые молниями разрывали обволакивавший ее дым; затем, когда все пистолеты оказались разряжены, настала очередь кинжалов.
Вскоре подоспели жандармы и смешались со смутными тенями, которые сражались в этой багровой дымной мгле, валились с ног, поднимались и снова падали.
Слышался то яростный вопль, то предсмертный крик — последний вздох умирающего.
Бойня продолжалась минут пятнадцать, от силы двадцать; затем, по прошествии этих двадцати минут, в пещере Сезерьи можно было насчитать двадцать два распростертых там трупа.