— Спустить флаг!
Бой закончился. На корсарском судне двое были убиты и трое ранены, англичане насчитали двенадцать убитых и двадцать раненых.
Сюркуф вызвал к себе на борт английского капитана. От него он узнал, что захваченное им судно, носившее название «Звезда» и приписанное к Ливерпулю, было вооружено шестнадцатью 12-фунтовыми пушками. Принимая во внимание его малую ценность, Сюркуф ограничился требованием выкупа.
Выкуп составил шестьсот фунтов стерлингов, которые Сюркуф целиком раздал экипажу как премию, чтобы поднять его боевой дух; себе он не оставил ничего; но, поскольку на пути домой англичанин мог встретить менее сильное судно и отомстить за свое поражение, Сюркуф дал г-ну Блеасу приказ подняться на борт вражеского корабля, сбросить в море пушки и утопить порох.
Затем «Призрак» взял курс на мыс Доброй Надежды, и команда, гордая своей победой, полная воспоминаний о недельном отдыхе на Тенерифе, заранее радовалась, как она будет пересекать экватор вместе с таким щедрым товарищем, как Рене, который, когда настанет этот день, не преминет по-царски заплатить за свое крещение.
Но, видимо, в судовом журнале «Призрака» было заранее записано, что его экипажу придется в этот день заниматься совсем другими делами, нежели устраивать для папаши Нептуна карикатурный смотр морских божеств.
LVIПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ЭКВАТОР
И действительно, накануне того дня, в который Сюркуф рассчитывал пересечь экватор, а точнее, в этот самый день, на рассвете, около трех часов утра, прекрасного сентябрьского утра, вахтенный матрос, наблюдавший за горизонтом, крикнул:
— Парус!
Почти тотчас же из каюты вышел Сюркуф.
— И куда направляется? — спросил он.
— Идет с северо-запада и, похоже, направляется на юго-восток, то есть следует тем же путем, что и мы.
Едва прозвучали эти слова, Сюркуф кинулся с юта на ванты и по ним взобрался на малый грот-марс.
При слове «парус», магическом слове на всяком судне, та часть экипажа, что несла вахту, в свой черед бросилась на реи и марсы, чтобы оценить силу корабля, с которым предстояло иметь дело; похоже, он направлялся примерно тем же курсом, что и «Призрак», но, по всей вероятности, шел из Мексиканского залива. «Призрак» замедлил ход и сменил галс, чтобы пройти на расстоянии пушечного выстрела от англичанина, причем с наветренной от него стороны, ибо Сюркуф хотел рассмотреть противника, оставляя за собой свободу маневра, как для атаки, так и для отступления. Корабли наблюдали друг за другом, а так как расстояние между ними было достаточно велико, это взаимное наблюдение длилось около двух часов. День занялся и краски небосвода насытились чистыми тонами, когда по явному преимуществу «Призрака» в скорости, по очертаниям его парусов и стройности его мачт англичанин понял, что имеет дело с корсарским судном. Английское судно тотчас же стало поднимать флаг, сопровождая его подъем выстрелом из пушки, и знамя Великобритании, словно зловещее пламя, пронеслось между снастей неизвестного судна и остановилось на бизань-гафеле.
Ядро отскочило от поверхности моря, слегка коснулось самых высоких волн и пронеслось над корсарским судном, взметнув фонтан у другого борта.
Сюркуф пренебрежительно проводил ядро взглядом, как если бы нисколько не принимал его во внимание.
Тем не менее, хотя у него не было никакой уверенности в том, что судно, с которым он решил вступить в схватку, торговое, Сюркуф свистком призвал к тишине, в которой тотчас же прозвучал приказ:
— Все на корму!
Экипаж, состоявший из полутора сотен матросов, собрался вокруг купольной крышки трапа, на которую взобрался Сюркуф и которая в подобных торжественных случаях служила ему капитанским мостиком; он намеревался обратиться с речью к экипажу, не посоветовавшись со своими офицерами, уместно ли атаковать это незнакомое судно, ибо все они единодушно попытались бы отговорить его от столь грандиозного замысла: хотя никто не знал, что численность экипажа английского корабля вдвое больше, чем у них, и что оно перевозит войска, на его палубах, тем не менее, было замечено много солдат в мундирах.
— Короче, — воскликнул Сюркуф в своей краткой речи, — корабль этот, несмотря на свой внушительный вид, вовсе не военный; ручаюсь вам, это судно Британской Ост-Индской компании. Да, нам не по силам одолеть его с помощью пушек, но мы возьмем его на абордаж, так что пусть каждый из вас запасется оружием. В награду за рискованную атаку, которую вы предпримете, я предоставляю вам час на разграбление.
В ту же минуту все с радостными криками бросились к своем боевым постам и вооружились с головы до ног. Каптенармус раздал всем желающим абордажные сабли или оружейные топоры, длинные пистолеты и кинжалы, столь опасные в драке и в рукопашной схватке. Марсовые уставили свои марсы медными мушкетонами и бочками с гранатами, а старшие матросы приготовили грозные якорь-кошки.
Одновременно два судовых хирурга, которым помогали санитары, расположили свое рабочее место у главного трюмного люка, чтобы принимать там раненых. Была откинута крышка аптечного ящика, наполненного склянками и лекарствами, а рядом сложена пирамида из пачек корпии, компрессов и скатанных бинтов; чуть поодаль роковой кровоостанавливающий зажим, медицинские сумки и хирургический ларец выставляли напоказ мрачную роскошь сверкающих полированных инструментов; операционная койка и разостланные тюфяки, готовые принять тех несчастных, которым предстояло их занять, дополняли картину приготовлений, сделанных врачами, и производили тягостное впечатление.
Пронзительный и долгий свисток послужил для всех приказом занять посты и приготовиться к бою.
Между тем английский капитан, полагаясь на свое силовое превосходство, выполнил поворот оверштаг, намереваясь идти в атаку; одновременно он отправил одного из своих офицеров пригласить от его имени пассажиров, даже дам — а они еще не встали, — подняться на ют, чтобы стать зрителями любопытного зрелища: захвата или потопления французского корсарского судна.
Сюркуф, видя этот маневр противника, в свой черед повернул на другой галс и двинулся навстречу англичанину; он следовал левым галсом, в то время как англичанин — правым, и прошел так близко от него, что смог прочитать его название, «Штандарт», как вдруг, когда он оказался напротив средней части вражеского корабля, англичанин дал по нему полный бортовой залп, на который Сюркуф никак не ответил. Разрушения, полученные корсарским судном, ограничились пробитыми парусами и несколькими оборванными снастями, большая часть которых была починена немедленно. Видя, что палуба вражеского корабля заполнена бойцами, Сюркуф велит раздать дюжину длинных пик дюжине матросов, которых ставит в середине палубы, дав им приказ бить без разбора как своих, если они отступят, так и врагов, если они будут наступать. Марсы получают свою живую силу, гранат там запасено с избытком, и медные стволы мушкетонов сверкают на солнце; наконец, лучшие стрелки «Призрака» садятся в засаду на рострах и в шлюпках, чтобы стрелять оттуда, словно из редутов, в английских офицеров.
Тем временем ют вражеского корабля заполняется элегантными леди и красавцами-джентльменами, которые с любопытством разглядывают корсарское судно, одни — невооруженным взглядом, другие — в монокль, а кое-кто и в театральный лорнет.
— А известно ли вам, капитан, — сказал Блеас, обращаясь к Сюркуфу, — что весь этот курятник и все эти денди, взобравшиеся на ют, словно на насест, явно насмехаются над нами? Они мило приветствуют нас и игриво машут нам ручкой, что может быть истолковано так: «В добрый путь, господа, сейчас вы пойдете ко дну; постарайтесь не слишком скучать там».
— Все это бахвальство! — ответил Сюркуф. — Не сердитесь на этих очаровательных кукол, тем более, что не пройдет и часа, как вы увидите их смиренными и покорными, униженно склоняющими голову под нашим взглядом. Лучше посмотрите на того канонира, что так опрометчиво кинулся вперед.
И в самом деле, красивый молодой парень с непокрытой головой и развевающимися на ветру белокурыми волосами выскочил из-за бортового ограждения, намереваясь зарядить пушку. Сюркуф прицеливается, пуля проносится в волосах англичанина, но не задевает его; канонир поднимает руку и посылает Сюркуфу презрительный жест, полагая, что имеет время вернуться в укрытие, прежде чем тот перезарядит ружье; но у Сюркуфа в руках его двуствольный Громобой; он стреляет снова, и на сей раз молодой человек сгибается пополам, обхватывает пушку обеими руками, сползает вниз, ноги его подкашиваются, какое-то время он удерживается, сцепив руки, но мало-помалу они разжимаются, раненый падает в море и исчезает в нем. Эта смерть, ни одна подробность которой не ускользнула от Сюркуфа, произвела на него глубокое впечатление.
— Всем лежать ничком вплоть до нового приказа! — кричит он после минутного затишья, воспользовавшись им для того, чтобы скрыть свои чувства.
Скомандовал он своевременно: весь борт английского корабля извергает пламя, но Сюркуфу в этот день везет, и благодаря данному им приказу никто не задет. Как только напротив него оказалась задняя часть вражеского судна, Сюркуф увалился под ветер, чтобы обогнуть корму противника и атаковать его сзади, пользуясь дующим в левый борт ветром. Но, желая избежать абордажа, «Штандарт», словно разъяренный бык, который беспрестанно кружит и выставляет вперед свой лоб, украшенный грозными рогами, снова сменил галс, что тотчас же вынудило «Призрак» предпринять попытку правым галсом выбраться на ветер, чтобы в третий раз обогнуть своего врага. По настойчивости, проявляемой противником, англичане поняли, что их решено взять на абордаж. Английский капитан кладет руль под ветер, чтобы повернуться другим бортом; но «Штандарт», на котором был убран грот, чтобы вести орудийный огонь, встает на линии ветра, не в силах сойти с нее; не сумев завершить маневр, он уваливается под ветер и задним ходом идет на «Призрак», который оказывается в этот момент под широкой кормой англичанина, похожей на огромную крепость. Опасаясь проскочить мимо него и желая замедлить скорость, Сюркуф, чьи нижние паруса были взяты на гитовы, дает приказ лечь в дрейф; затем, ловко огибая «Штандарт», он кричит: «Пли!» и обрушивает на противника залп ядер и картечи. В тот момент, когда две эти громады сходятся, раздается страшный треск, реи скрещиваются, снасти спутываются. Два корабля поминутно сталкиваются и настолько тесно прижаты друг к другу, что почти касаются пушками.