ла отслужена заупокойная месса.
Наконец гроб с телом виконта установили в склепе, рядом с гробом Евы.
В течение нескольких дней все население колонии предавалось скорби, которую внушали воспоминания об этой насильственной и преждевременной смерти.
В течение нескольких дней Джейн могла вволю плакать, и никто не спрашивал ее о причине этих слез.
Через день после погребения оба иезуита продолжили свой путь в Китай.
LXXIVТИГРЫ И СЛОНЫ
В те дни, что последовали за похоронами виконта де Сент-Эрмина, молодые люди, проявляя благочестие и чуткость, не только не предавались новым развлечениям, но даже не говорили о задуманных увеселениях.
А задумана была, напомним, охота на тигра у берегов Ситтанга, в том месте, где Жюстен, отыскивая манго, обнаружил многочисленные тигриные следы; но для такой охоты, которую предстояло вести с помощью слонов, нужны были определенные обязательные приготовления.
Так, столяр Жюль должен был соорудить деревянные хауды в метр высотой, способные вместить четырех или пятерых человек, в то время как железных дел мастер Бернар должен был изготовить пять или шесть пик наподобие тех, какие в Бенгалии используют для охоты на кабана.
Между тем Рене не переставал поддерживать те дружеские отношения, какие у него установились со слонами. Ежедневно молодой человек лично выводил из загона Омара и Али — такие клички он дал двум толстокожим животным.
Он доверялся им, не противился, когда они хоботом поднимали его в воздух, заставлял их сгибать передние ноги в колене и по этим ногам взбирался на широкие спины животных, а затем таким же образом спускался на землю. Оба слона отзывались на свои клички, когда он произносил их; наконец, он мог по своему желанию разозлить их или успокоить, вызвать в них агрессию или покорность, и не было случая, чтобы тот или другой неправильно поняли его команду.
Спустя девять или десять дней хауды и пики были изготовлены.
В ожидании прошло еще несколько дней.
Наконец первой прервала молчание Джейн:
— А что с охотой на тигров, господин Рене?
Рене поклонился Джейн и ее сестре и произнес, обращаясь к ним:
— Давать приказы, сударыни, надлежит вам.
Охоту назначили на следующее воскресенье; место, где она должна была состояться, находилось не более чем в двух часах пути; однако требовалось выступить в четыре часа утра, чтобы прибыть туда в шесть, на рассвете.
В следующее воскресенье, в четыре часа утра, все были готовы отправиться в путь. Начали с того, что с помощью крепких цепей, которыми несколько раз обмотали спину и брюхо слонов, приладили хауды. Вокруг хауд закрепили коробы со снаряжением и провизией и кувшины с водой. Затем произвели осмотр оружия.
У Жюстена и его братьев оказались только обычные солдатские ружья, снабженные штыками.
Рене отдал Жюстену свой одноствольный нарезной карабин. Несколько раз перед тем, ни слова не говоря о том, что карабин предназначен ему в подарок, Рене приглашал Жюстена пострелять из него, и Жюстен радовался точности этого оружия.
Затем все разошлись.
Жюстен сел верхом на лошадь; сэр Джеймс, Жюль и Элен взобрались на Омара, а Джейн, Бернар и Рене приберегли для себя Али. В каждой хауде было место для слуги с зонтом. Сэр Джеймс одолжил Жюлю одно из двух своих ружей Ментона; в половые доски их хауды были воткнуты два копья.
Джейн, Рене и Бернар также заняли свои места и в свой черед воткнули две пики в пол хауды. У Рене, кроме того, за поясом были два двуствольных пистолета; один из них он хотел отдать Бернару, но тот ответил, что не знаком с этим оружием, поскольку никогда им не пользовался.
Погонщики слонов, во Франции известные под названием корнаков, а в Индии — махаутов, устроились на головах слонов, используя их уши в качестве брони. Взамен острых железных стрекал, которыми они обычно пользуются, чтобы управлять слонами, каждому из них выдали по пике, которая должна была служить им не только для этой цели, но и для их личной защиты.
Дюжиной загонщиков, которых вначале не хотели назначать, опасаясь несчастных случаев, но которые сами вызвались участвовать в охоте, командовал Франсуа, не пожелавший иметь другого оружия, кроме солдатского ружья со штыком и достославной абордажной сабли, одним ударом которой был разрублен надвое питон.
Охотников сопровождала без всякой привязи свора из десятка собак, натасканных на ненависть к тиграм.
Сэр Джеймс, несколько раз участвовавший в подобной охоте в окрестностях Калькутты, был провозглашен начальником экспедиции.
Они проделали около двух льё, но ничего пока не увидели. Наконец начались джунгли, в которых Жюстен обнаружил тигриные следы. Собаки встревожились, слоны ступали с поднятыми хоботами, а конь Жюстена, переминаясь под ним с ноги на ногу, совершал неожиданные прыжки в сторону, поднимал уши и втягивал носом воздух. Франсуа начал подбадривать своих людей, однако они не решались вступить в джунгли, хотя он подал им пример.
Тогда он позвал собак, и они бесстрашно вошли в джунгли.
— Внимание! — закричал сэр Джеймс. — Тигр где-то рядом!
Не успел он вымолвить эти слова, как послышался отчаянный визг одной из собак.
Вслед за тем раздалось хриплое протяжное рычание.
Тот, кто не слышал вблизи рева льва и рычания тигра, не слышал двух самых ужасающих звуков в природе. Эти звуки проникают в нас не через наши слуховые каналы, а через все поры кожи.
Несколько подобных рычаний раздалось в разных местах джунглей, указывая на то, что там был не один тигр.
Послышалось щелканье взводимых ружейных курков, затем залаяли все собаки, как если бы на этот раз они не только почуяли, но и увидели зверя.
— А вот и тигр! — раздался крик Франсуа.
В ту же секунду на глазах у всех из джунглей выскочил стремительный, словно фузея, великолепный королевский тигр во всем своем величии.
В один прыжок он преодолел расстояние в двадцать метров и опустился в семи или восьми футах от края джунглей; но, словно ему не требовалось касаться земли или какая-то пружина подбросила его вверх, едва его лапы коснулись земли, он прыгнул снова и вернулся в свое укрытие.
При виде тигра всеми животными явно овладел страх, и лишь конь Жюстена выказывал скорее ярость, нежели испуг. В короткий миг появления зверя он раздувал свои дымящиеся ноздри, а глаза его метали молнии. Казалось, что если бы его не удерживали поводья, он без оглядки бросился бы в сражение.
Нельзя вообразить ничего более красивого, чем этот всадник, восседавший на коне без седла, стремян и попоны, который подчинялся голосу и коленям своего хозяина еще покорнее, чем поводьям.
Все взгляды были устремлены на Жюстена, который с непокрытой головой, полураспахнутой грудью и закатанными выше локтей рукавами, держа гриву коня одной рукой и пику другой, напоминал нумидийского конника, как вдруг внезапно, подгоняемый криками загонщиков, звуками буйволиных рогов и лаем собак, из джунглей выскочил второй тигр, но не прыжком, как первый, а скользя брюхом по земле, словно преследуемый зверь.
Выдвинувшись на десять шагов от края джунглей, он очутился напротив слонов и, как это всегда делают тигры перед прыжком, прижался к земле.
Девушки, охваченные страхом, закричали: «Тигр! Тигр!» Слоны приготовились к обороне; охотники уже собирались открыть огонь, как вдруг они увидели, как мимо проносится Жюстен на своем коне, стремительный, словно молния.
В двух шагах от тигра, совершенно утратившего способность соображать, Жюстен издал клич, на четыре фута оторвал своего коня от земли и, проносясь над хищным зверем, изо всех сил метнул в него пику и пригвоздил его к земле.
Затем, резко осадив через несколько шагов лошадь, он крикнул:
— Остальные вам, господа; у меня один уже есть, и мне этого достаточно!
И вместе со своим конем он отъехал и расположился позади слонов.
Тигр издал ужасающий рев, сделал усилие, чтобы встать на лапы, но пика, как если бы она была пущена стальной пружиной, не только пронзила его насквозь, но еще и вошла в землю на глубину пяти-шести дюймов; так что, когда тигр поднялся на лапы, тело его оказалось пронзенным уже не клинком копья, а его древком.
И тогда несчастного зверя охватила ярость: он закрутился на месте, схватил зубами рукоятку пики и сломал ее.
Но то было его последнее усилие; он протяжно вздохнул, изрыгнул кровь и испустил дух, по-прежнему пригвожденный к земле. Как если бы этот последний жалобный стон зверя был призывом если и не к отмщению, то хотя бы к битве, из джунглей в два прыжка, по двадцать шагов каждый, выскочил первый тигр; он оказался настолько близко к охотникам, что ему оставалось лишь совершить третий прыжок, чтобы обрушиться на того из слонов, которого ему было бы угодно избрать.
Но у него не хватило на это времени: стоило ему опуститься на землю после второго прыжка, как раздались два ружейных выстрела одновременно.
Зверь покатился по земле.
Сэр Джеймс, оказавшийся точно сбоку от него, всадил ему пулю под лопатку.
Рене, оказавшийся напротив тигра, выстрелил ему в голову.
Тигр упал замертво.
В ту же минуту, словно их привлекли раздавшиеся выстрелы, из джунглей выскочили, издавая страшное рычание, три других тигра; но, как если бы то, что перед этим произошло, случилось у них на глазах и их охватил страх, что, остановись они хоть на мгновение, этим воспользуются охотники и откроют по ним огонь, звери начали описывать круг за кругом, чтобы получше изучить врага, с которым им предстояло сразиться.
Охотники были слишком опытны для того, чтобы впустую тратить заряды. Они ждали, пока тигры закончат свои кружения.
Через несколько мгновений один из тигров бросился на слона Рене, позаботившись подобраться к нему сбоку, чтобы не оказаться раздавленным им.
Тем временем Рене навел на тигра один из своих пистолетов и выстрелил, но пуля попала зверю в бедро и, нанеся ему лишь легкое ранение, усилила его ярость. С горящими глазами и огненной пастью он впился когтями в бок великана и попытался вскарабкаться до хауды, но слон резким движением тела отбросил тигра на два-три метра от себя. Это дало Рене время пустить в него вторую пулю, которая попала ему в шею. Слон двинулся на тигра, предохраняя свой хобот тем, что держал его поднятым вверх, и пытаясь раздавить зверя своими чудовищными ногами; однако тигр избежал опасности, снова бросившись на слона, в этот раз на его грудь. Бернар, разместившийся на противоположной стороне, тщетно пытался разглядеть тигра, а Джейн, куда более обеспокоенная опасностью, нависшей над Рене, нежели над ней самой, свешивалась над краем хауды. К счастью, в тот миг, когда тигр пропал из поля зрения охотников, махаут, чья нога попала под его лапу, вонзил ему в грудь пику, которой был вооружен. Тигр ослабил хватку и упал. Едва он оказался на земле, слон ступил на него своей ногой и раздавил его.