1.
Начальник отдела «Антитеррор-Москва» Владимир Степанович Черняк в компании с Лёней Бейлиным просматривал бумаги, накопившиеся по делу о палёной водке. Всем в прокуратуре уже было известно, что из-за этого дела полетят многие и многие головы.
В углу кабинета тихонько вещал телевизор:
«Вчера Госдепартамент США рассмотрел вопрос об ущемлении в Российской федерации прав журналистов и резко осудил задержание в Москве известного журналиста Джона Фрумкина. Помощник госсекретаря по Западному полушарию Джордж Норьега, находящийся в настоящее время в Москве, отметил, что для задержания Фрумкина не было никаких оснований, и вместе с тем выразил надежду, что Россия останется надёжным участником борьбы с международным терроризмом».
– Быстро работают! – сказал Бейлин.
Черняк оторвал взгляд от бумаг, разложенных перед ним на столе, и крикнул, чтобы было слышно за дверью:
– Коля Костин! Зайди на минутку!
В кабинет вошёл Коля Костин:
– Звали, Владимир Степанович?
– Коля, ты доставлял задержанного генерала Чеснокова и этого Фрумкина.
– Да. Но Фрумкина отпустили, Владимир Степанович. И я сейчас видел, Чесноков уходил. Тоже отпустили?
– Отпустили, – скривился Черняк. – Ты вот что… Напиши подробное объяснение.
– Так я написал, тогда же.
– Мало, Коля. Подробнее напиши. Максимально подробно.
В теленовостях произошла смена сюжета:
«Отправлен в отставку генеральный прокурор Российской Федерации. Это неожиданное решение президента страны последовало сразу после выступления чиновника по телевидению. (Врезом шёл отрывок из выступления генпрокурора, которое тот записывал в присутствии Черняка: „Коррупция в органах власти достигла такого уровня, что представляет угрозу проводимым реформам“.) Возможно, причину громкой отставки нужно искать в словах, сказанных президентом Федерации на утреннем заседании Госсовета (врез: выступление президента: „Некоторые спецслужбы, вместо того, чтобы вести антитеррористическую работу, задерживают честных военачальников, заботящихся о благополучии страны…“).»
Черняк показал Костину на экран:
– Понял, для кого ты будешь писать объяснительную? Да и я тоже. Скажи всем ребятам: дружно пишем объяснительные… – и Черняк, жестом руки отпустив Костина, схватился за трубку телефона.
Никто из них: ни он сам, ни Бейлин, ни Костин не знали, что их объяснительные уже никому не понадобятся: стоящие на Аляске высокочастотные излучатели, способные бросить свои лучи на полпланеты, чтобы они, отразившись от ионосферы и попав в нужную точку земного шара, сконцентрировались в ней и разрушили любой объект, – уже были включены и ожидали команды со спутников, сканирующих земную поверхность в поисках самолёта с иероглифами. До Армагеддона оставалось менее получаса.
«Госсекретарь США обратил внимание на сформировавшуюся террористическую ось Минск-Тегеран-Пхеньян и заявил, что Соединённые Штаты безусловно применят силу против людей и объектов, угрожающих национальной безопасности Америки»…
2.
– Вот она, база, – удовлетворённо сказал майор Седов, когда впереди сверкнули сквозь листву своей красной звездою ворота, недавно покрашенные руками полковника, бывшего командира части. – Добрались, и пока сообщений, что самолёт этого отморозка в воздухе, не поступало. Так что тут он, тут.
– И с вертолёта его вроде бы видели, – отозвался Юра Грачёв.
– Товарищ майор, как ворота открывать будем? – подал голос водитель.
– Проходи насквозь, – махнул рукой Седов. – Чего их теперь жалеть, ворота.
От удара тяжёлой машины створки разлетелись в стороны, одна из них вообще завалилась набок, а замок, который тот же полковник тщательно смазал маслом одновременно с покраской ворот всего лишь месяц назад, будто камень из пращи, или, вернее, снаряд из миномёта, сшибая по пути пожухлые листья с деревьев, по широкой дуге полетел вверх и дальше – чёрт его знает, куда дальше. Он ещё и упасть, наверное, не успел, а через разбитые ворота на базу промчались уже все три машины группы захвата, и вертолёт просвистел над ними своими лопастями и пошёл кругами обследовать местность.
Объехав несколько зданий, джип с офицерами свернул к плацу и вылетел на него, и с визгом шин встал там возле стола, заставленного всякой снедью, у которого, будто ожидая их, стоял старый полковник, бывший командир части.
Юра Грачёв и майор Седов выбрались из машины.
– Полковник Коломейцев? – спросил Седов.
– Он самый, – отозвался отставной полковник.
– Майор Седов, – козырнул Седов.
– Следователь прокуратуры, советник юстиции Грачёв, – представился Юра.
– Имеем задание встретиться и поговорить с Борисом Дмитриевичем Шилиным, – сообщил полковнику Седов, следя глазами за вертолётом, стригущим воздух над бывшей военной базой в бессильных попытках обнаружить самолёт Шилина.
Юра Грачёв, нахмурившись, рассматривал столик с закусками. Не к месту тут был этот столик.
– Чего это? – спросил он, но ответа не дождался. Из машины крикнули:
– С вертушки сообщают, не видать самолёта!
– На каком основании, товарищи? – устало произнёс полковник.
– Утрясаем интересы, – ответил Седов, предъявляя удостоверение. – Где Шилин?
Полковник поднёс к губам микрофон:
– Борис, эти – из прокуратуры и генштаба, – сказал он. – Может, выйдешь?
– Нет, – пропищал наушник. – Пусть излагают, чего им надо. Я всё слышу.
– Борис Дмитриевич, – сказал Седов, склоняясь к микрофону. – В отношении вас была допущена несправедливость. Вы слышите меня?
– Слышу.
– Вашу работу не оценили по достоинству. Но мы всё это исправим. Прямо сейчас. С нами компетентная научная комиссия, мы составим все бумаги, дадим вам любые гарантии, какие вы только попросите. Родине нужно ваше изобретение.
– Сомневаюсь.
– В чём? Что вы нужны России? Или что с нами группа учёных?
– Во всём. Вы не найдёте учёных, способных разобраться с моим эквиполем.
– Ну, что вы! – возразил Седов. – Уж не настолько разрушена была в последние годы наша наука, чтобы не осталось достойных учёных. С нами люди, которых вы хорошо знаете: профессор Мартьянов и заведующий лабораторией Сурин.
– Кто?!!
Седов замахал рукой, подзывая названных профессоров. Воффка Мартьянов и Никодимыч Сурин выбрались из машины и двинулись в его сторону, причём Воффка шагал первым, пытаясь выпятить грудь, но в силу физических причин (с виду он был схож с кривым ржавым гвоздём, причём давно не стриженным) у него выпячивались только усы. Из ангара, сто стоял метрах в двухстах от плаца, бесшумно выдвинулся МиГ-21, изрисованный иероглифами, поднялся на уровень крыш и тихонечко двинул к плацу. Вертолёт немедленно развернулся мордой в его сторону и застыл.
– Он здесь, товарищ майор! – закричали Седову из машины, очевидно, получив сообщение об этом от пилота вертолёта, но Седов и Грачёв, да и все остальные уже сами увидели самолёт, появившийся из-за крыш, и лицо Шилина, смотрящего на них. Наушник на голове полковника что-то пропищал.
– Борис говорит, вы сумасшедшие, если считаете этих клоунов учёными, – перевёл его писк полковник. Мартьянов усмехнулся и помахал Шилину тощей рукой, Сурин презрительно пожал плечами. Седов среагировал мгновенно:
– Если Шилин пожелает, мы в одно мгновение выгоним их к чёртовой матери.
– Он не будет с вами разговаривать, – сказал полковник и отщипнул виноградину от грозди, лежащей на накрытом иностранными гостями столе. Будто подтверждая его слова, серебристый МиГ, совершив переворот через крыло, развернулся носом вверх и без единого звука свечой взмыл в небо. Вертолёт дёрнулся было за ним, но быстро сник и пошёл на посадку, а из-за леса вынырнули два звена истребителей и натужно потянули реверсивный свой след туда же, куда легко и изящно умчался Шилин.
Грачёв, проводив его взглядом, опять посмотрел на столик.
– Что это за еда? – спросил он у полковника. – Вы нас, что ли, ждали?
– Нет, – качнул головой тот. – До вас приехала группа иностранцев из фонда поддержки науки. Это их еда. Синьёра какая-то у них начальницей.
– Случайно, не Камилла Гомес? – поднял брови Грачёв.
– Да, да. Она самая.
– И где они?
– Тут где-то, – повёл полковник рукой. Он держался независимо: и той, и этой группе был нужен Шилин, а обеспечить им контакт с Шилиным, кроме него, было некому.
– Здесь группа террористов, – объяснил Грачёв Седову.
– Вертолёт, подъём! – заорал Седов. – Подразделение, к бою!
Полковник отщипнул ещё одну виноградину, съел её, и стал неумело чистить банан – в прошедшей жизни ему мало приходилось есть бананов, – а вокруг него, между тем, разворачивалась подготовка к самой человеческой работе, уничтожению себе подобных. Пока Мартьянов и Сурин убегали в ближайший подвал, бойцы Седова рассредоточились, залегли, стали совершенно невидимыми среди жухлой листвы; из каких-то кустов боевики кровавой Агаты – такие же невидимые – обстреляли вертолёт – а полковник стоял возле пиршественного столика и кусал банан.
– Ложись, ложись! – прокричал ему кто-то, уже и не понять, с какой стороны.
– Да ладно, – буркнул он в ответ. – Поем вкусного напоследок…
3.
Когда внизу показалась небольшая одноместная яхта Феди-морехода, настроение у Боба было такое отвратительное, что он поначалу даже подумал: не прикинуться ли, будто он Федю не заметил, и не пролететь ли мимо. Но всё же решил тормознуть. Это океан, а не мегаполис – тут такие подлости как-то уж очень заметны.
Тем более, сам Федя, заметив Бобов МиГ, замахал руками.
И после некоторых колебаний Боб «подвесил» свой самолёт над яхтой, а сам, в скафандре, спустился на палубу и снял шлем.
– Здорово, Федя! Не ожидал тебя тут увидеть, чуть мимо не просвистел! – и показал рукой на восток: – Ты же должен быть уже во-он там, у берегов Бразилии.
– Боб, я плаваю по кругу, – с улыбкой во всю бородатую рожу ответил мореход.
– Вот оно что! Ты, стал-быть, плаваешь по кругу! – дальше Боб не мог продолжать пустого трёпа, и всерьёз заговорил о том, что его волновало: – А за мной, Федя, охотятся.
Однако Федя, налаживаясь заварить чайку, продолжил беседу шутливо:
– Кто охотится? Бабы, что ли? Ты парень видный, чего ж… В скафандре ходишь.
– Эх, бабы… Если бы бабы… Они-то, как раз, наоборот…
– А мне с женой повезло, – сказал Федя.
– Вот я и вижу, что ты держишься от неё подальше.
– Работа такая.
– Да я не о том, Федя… Ты знаешь, по мне уже стреляют!
– Кто?
– Все.
– Да ладно.
– Ну, почти все. Или стреляют, или хотят втянуть в какие-то авантюры. Только что, представь, обещали провести аттестацию моего изобретения, а в качестве экспертов выкатили Сурина и Мартьянова!
– А кто они? – спросил Федя, наблюдая, как над горизонтом вспыхнули две искорки и стали стремительно приближаться к ним.
– Один прохвост, второй мошенник, – помотал головой Боб. – Конец света…
Над яхтой с рёвом пролетели два самолёта, которыми оказались давешние искорки, и тут же с неба на бобов МиГ упал луч лазера, а воздух вокруг эквиполя завибрировал.
Шилин впал в лёгкую панику и засобирался: отставил стакан с чаем, схватился за шлем скафандра, встал – но больше сделать ничего не успел, даже удивиться тому, что его самолётик исчез, а вместо него в атмосфере появилась небольшая с виду воронка с зелёным ободом. Она стала расти – Шилин, а за ним и Федя, и яхта, и вода с поверхности океана, и воздух – всё, всё потянулось в неё, а воронку между тем стремительно увеличивалась – обод её исчез в бесконечности, или сам превратившись в бесконечность, и вот, эта странная воронка махом пожрала леса и горы, сёла и грады, королей и рабочих, стариков и младенцев, гениев и злодеев. Тьма накрыла всю Вселенную разом. Время кончилось. Поток излучения уволок неведомо куда прежние скопища атомов со всеми присущими им полями, чтобы из них сама собою слепилась новая Вселенная, но некому было не только достойно оценить этот поучительный энергетико-информационный опыт, но и просто заинтересованно взглянуть на происходящее…