Он был не первым, кто решил, что его слова меня заденут. За всё это время я успела поймать десятки косых взглядов, услышать десятки фраз, сказанных не мне, но чтобы я услышала.
— Ария Ивондейл, — раздался голос Каэлиса.
Её верные подружки тут же заспешили с приторными подбадриваниями:
— Ария, удачи! Ты обязательно попадешь на целительский факультет, как и твой брат! — Камилла сияла от гордости, будто это ее собственная победа.
Если честно, слушать их восторги уже стало невыносимо. Этот день казался бесконечным — выматывающим, наполненным чужими лицами, фальшивыми улыбками и непрошеной критикой. Я всё ещё не знала, что скажет пентаграмма обо мне, но хотела только одного — чтобы всё это наконец закончилось.
Ария вышла в центр, гордо подняв подбородок. Она была уверена. В себе, в своём имени, в своей «особенности».
Пентаграмма вспыхнула… блекло. И в зале повисла тишина.
— Бытовая магия, — отчеканил Каэлис.
Я поймала мгновение — сначала лёгкое недоумение на её лице, потом — растерянность. А потом, почти паника.
— Что? Это ошибка! Проверьте ещё раз! — голос у неё дрогнул, но всё ещё звучал требовательно.
Каэлис устало вздохнул, даже не поднимая глаз:
— Леди Ивондейл, ошибки быть не может. Ваша магия — бытового направления. Результат зафиксирован.
Это был приговор. И он прозвучал особенно громко в том безмолвии, которое воцарилось вокруг.
Показатель оказался даже ниже, чем у её подружек. Но, конечно, никто не осмелился сказать об этом вслух. Камилла, Люсинда и ещё пара девиц тут же бросились её утешать.
— Ария, не переживай! Это точно ошибка! — заверила Камилла, цепляясь за свою привычную роль. — Может, нужно запросить апелляцию? Или… или твоя магия настолько сильная, что этот примитивный способ оценки её просто не уловил!
Мне захотелось рассмеяться, но я сдержалась. Слишком хорошо знала это чувство — когда реальность рушит выстроенные в голове ожидания. Возможно, Ария впервые столкнулась с тем, что ей нельзя получить желаемое только потому, что она Ивондейл.
— А теперь… — Каэлис перевел взгляд на пергамент. — Следующая.
Мое сердце бешено заколотилось.
— Ария.
Вот и моя очередь.
Глава 26Побила все рекорды
Все повернулись ко мне. Я чувствовала, как их взгляды врезаются в спину — кто-то с презрением, кто-то с насмешкой, а кто-то просто с любопытством.
Шаг за шагом я приближалась к пентаграмме, и с каждым метром внутри всё сильнее стягивалась пружина. Всё, что я пережила за этот месяц — унижения, бессонные ночи, страх неудачи — сейчас либо выстрелит, либо сломает.
Остановившись в центре круга, я глубоко вдохнула.
«Пусть будет что будет», — мысленно прошептала.
Пентаграмма под ногами оставалась мертво-пустой. Ни мерцания, ни вибрации — только холодная тишина.
Я стояла в центре круга, чувствуя, как нарастающее напряжение сдавливает грудь. Где-то за спиной уже шептались — злорадные голоса, полные облегчения:
— Ну конечно, ничего. Обычная крестьянка, чего от неё ожидать?
Секунда. Другая. Тишина.
И вдруг — резкий толчок, словно меня ударили грудью о стену из воздуха. Пентаграмма вспыхнула. Не мягким светом, как у других, не спокойным свечением. Линии загорелись ярко, неестественно — не светом, а чем-то живым, древним и опасным.
Воздух сдавило, как будто я оказалась в эпицентре шторма. Пространство дрожало, а узоры на полу запульсировали, выбрасывая с каждой вспышкой волны почти разрушительной энергии. Казалось, земля под ногами сейчас треснет.
Я зажмурилась, дыхание сбилось. Всё тело онемело — будто каждую клетку выжигали изнутри.
— Это невозможно… — чей-то голос донёсся до меня сквозь гул крови в ушах.
— Форма энергии нестабильна… Сила разрушительного типа. Это… это чистая боевая магия, — выдохнул один из профессоров, и в его тоне звучало не восхищение, а тревога.
Я пыталась удержаться на ногах, но мир качнулся. Все цвета потускнели. Где-то рядом вскрикнула Кларисса, кто-то бросился с места, но я уже ничего не чувствовала.
В последний миг, перед тем как всё погрузилось в темноту, я услышала:
— Боевая магия. Определена на боевой факультет.
И тьма, мягкая и всё поглощающая, сомкнулась надо мной.
Сознание возвращалось медленно, будто из глубины воды. Сначала — звуки: неясные голоса, шелест мантий, чей-то торопливый шёпот. Потом — запахи: горький аромат зелий, свежий воздух, пробивающийся сквозь приоткрытое окно. И только потом — боль. Глухая, тупая, где-то в груди и висках, словно меня выжали и вывернули наизнанку.
Я с трудом открыла глаза и увидела потолок, усыпанный мозаикой светящихся рун. Видимо, я была в лазарете.
— О, она пришла в себя! — послышался знакомый голос, и в поле зрения появился Каэлис. Его глаза были обеспокоенными, но в них сквозило облегчение. — Не двигайся. Тебе ещё нужно восстановиться. Ты выжгла слишком много энергии за один раз, а твой резерв явно к такому не был готов.
— Я… — Голос сорвался. — Я потеряла сознание?
— Да. — Он кивнула, поправляя подушку под моей головой. — Но не только ты. Когда пентаграмма активировалась, часть студентов едва не сбежала. Ты видела, как вспыхнула арка в центре круга? Такого не было уже много лет.
Я моргнула. Всё казалось сном, но дрожь в теле и след боли под кожей доказывали: это было по-настоящему.
— И что теперь?.. — Я запнулась, не находя слов, чтобы выразить все, что копилось внутри. Боевой факультет. Эти два слова глухо отдавались в голове. Почему? Мы с Каэлисом оба были свидетелями, как я исцелила Лео. Я вложила в него тепло, жизнь — а не разрушение. Почему моя магия теперь кажется мне чужой? Почему она — против меня?
Каэлис опустил взгляд, а потом спокойно, но твердо произнёс:
— Официально ты зачислена на боевой факультет. И не просто как рядовой студент. В твоём досье стоит отметка: «особо нестабильный магический тип». Подобных случаев не было уже два десятилетия. Это значит, что теперь к тебе будет особое внимание. Кто-то будет тебя бояться. Кто-то — завидовать. А кто-то… может попытаться использовать. Или вовсе устранить, если посчитает угрозой.
Я медленно вжалась в подушки, как будто они могли защитить от внезапно навалившейся тревоги. Мысль, что я попала не просто в чужой мир, а в самую гущу его теневых законов и скрытых правил, давила на грудь. Неужели всё это — не просто случайность? Неужели я правда стала частью чего-то большего и опасного?
— Пентаграмма раскрывает суть, — продолжил Каэлис, хмурясь. — И я до сих пор не понимаю, как магия, которой ты тогда исцелила Лео, могла проявиться как разрушительная боевая стихия. Это противоречит всем канонам. У меня есть предположения, но… честно? Они настолько безумны, что я сам себе не верю.
По его лицу было видно: он борется с собой. Хотел бы поделиться, но не был уверен, имеет ли право. А я вдруг поняла — его сомнения мне не нужны. Его догадки не помогут. Это мой путь. Моя странная, непонятная магия — и моя ответственность за неё. Хоть и страшно, но разбираться с этим придётся самой.
Я мягко улыбнулась — скорее, чтобы его не мучило чувство вины, чем от облегчения.
— А как с тестом? — осторожно перевела тему. — По силе я вроде бы прохожу… а что насчёт баллов?
Каэлис усмехнулся, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на искреннюю веселость:
— О, тут ты побила все рекорды. Самый низкий балл за последние несколько лет. Ни один абитуриент ещё не справлялся с этим так… феерично. Но при этом — ты прошла. Да ещё как. Ты стала самой обсуждаемой персоной этой приёмной кампании. Восхитительно.
Он не смеялся надо мной. Он действительно находил в этом что-то особенное. А я — впервые за день — облегчённо выдохнула. Пусть и с натяжкой, пусть на последнем месте, но я прошла. Несмотря ни на что.
А значит, всё только начиналось.
Я тщетно пыталась убедить себя, что теперь, после вспышки силы, мне хотя бы дадут передышку. Что знатные выскочки, привыкшие мерить достоинство по фамилии и фасону одежды, наконец оставят меня в покое. Кто-то из них, возможно, и впрямь испугался — пентаграмма, вспыхнувшая от моей магии, выглядела слишком впечатляюще даже для опытных преподавателей.
О друзьях я уже не мечтала. Это было бы роскошью. В моём положении — тишины хватило бы за счастье. Тихие лекции, чёткое расписание, запах чернил в тетрадях. Уютная, предсказуемая рутина.
Но с самого моего рождения всё шло не так, как я хотела. Не по моим правилам. Не по моим мечтам.
Почему же я решила, что теперь всё изменится?
Глава 27Встреча в городе
Две недели до начала учёбы в Академии я провела, наконец-то позволяя себе то, чего так давно не было — отдых. Заслуженный, выстраданный каждой клеточкой тела и души.
Меня временно оставили жить в подготовительном крыле. Обещали, что после начала занятий переведут в главное здание, и, к счастью, комнаты там тоже одиночные. Сомневаюсь, что рафинированные аристократки выдержали бы делить покои с кем-то вроде меня — чужой, безродной. Впрочем, их капризы мне играли на руку. Молчание и уединение были моими лучшими союзниками.
Иногда, когда стены академии начинали давить, я выбиралась в город. Сиролайн жил своей жизнью: шумной, яркой, пахнущей выпечкой и травами, с уличными фокусниками, ловкими воришками и магией, что витала в воздухе.
И в один из таких дней всё изменилось. Тогда я ещё не знала, насколько.
Я шла по главной улице, неторопливо, позволяя себе просто наслаждаться прогулкой. Мимо проносились запряжённые магией кареты, дети смеялись и бегали за маленькими светлячками, а на прилавках ювелиров поблёскивали ожерелья, в которых сверкали крохотные заключённые чары.
Но моё мгновение тишины прервалось неожиданным, грубым толчком. Меня отшвырнуло в сторону так, что я едва удержалась на ногах.
— Смотри, куда прёшь, — голос был знакомый.