Я вложила душу в каждый уголок. Потратила все монеты на милые безделушки: мягкий ковёр в виде облака у кровати, светящиеся кристаллы в баночках на подоконнике, нежные оттенки розового и белого в каждой детали. Всё это — воплощённая мечта, то, чего мне так не хватало всю жизнь.
В детдоме мы ютились по трое, а иногда и по пятеро в одной комнате. Серые, потрёпанные стены, резкий запах хлорки и чужие, вечно напряжённые взгляды. Там не было места мечтам. А потом приёмная семья. Мама, которая называла всё милое дурью, запрещала развешивать что-либо на стенах и выбрасывала мои рисунки, как только я выходила из комнаты. Я должна была быть «правильной»: зубрить, слушаться, не тратить время на глупости вроде цветов или подушек в форме котов.
И вот теперь — это пространство, наконец, моё. Хоть и временное, но впервые по-настоящему моё. Комната, где всё говорило обо мне. О том, кем я хочу быть, и о той части меня, которую так долго запрещали.
Я неуверенно глянула на Лео, его мнение почему-то стало важным, как ничьё раньше. Сердце билось слабо, тревожно, будто я вновь была той девочкой, ожидающей, что взрослые осудят её мечты. Но вместо осуждения в его глазах светились тепло и искреннее понимание.
Он сделал пару шагов вперёд, осматриваясь с лёгкой улыбкой, а потом неожиданно плюхнулся на кровать, прямо на пушистое розовое одеяло. Смотрелся он там слегка нелепо — высокий, статный, в чёрной форме боевого мага. Но мне от этого стало так тепло на душе, что захотелось смеяться.
— Твоя комната идеально тебе подходит, — сказал он, откинувшись на локти и глядя прямо на меня. — Такая же милая и мягкая, как и моя принцесса.
Я почувствовала, как щеки вспыхнули румянцем. Его слова, простые, но такие искренние, всегда проникали в самую суть, разрушая даже самые тщательно выстроенные стены моей защиты. Они проходили сквозь меня, оставляя после себя тепло и щемящее чувство где-то глубоко в груди.
Когда я подошла ближе, Лео неожиданно схватил меня за руку и, потянув, усадил себе на колени. Я охнула от неожиданности, а он рассмеялся, прижимая меня ближе, будто я принадлежала только ему.
— Я знал, что у тебя должно быть такое место, — прошептал он мне на ухо. — Светлое, тёплое, твоё. И если кто-то хоть раз ещё посмеет затронуть тебя, я разрушу пол-академии. Клянусь.
И в этот момент я поверила ему, по-настоящему, без сомнений. Не потому что он был сильным магом или влиятельным наследником. А потому что он был моим. А я — его. Это ощущение было глубже любых клятв, крепче любых слов.
Я наклонилась к нему, словно притянутая невидимой магией, и он ответил на это движение с такой же осторожностью, будто боялся нарушить хрупкое мгновение. Его губы коснулись моих, сначала легко, едва уловимо, нежно, изучающе. А затем, будто почувствовав, что я не отступлю, он поцеловал глубже — чувственно, сдержанно, но с пылающим огнём внутри.
Я тонула в этом поцелуе, в его запахе, в мягкости его пальцев, что скользили по моей щеке.
Когда он отстранился, я всё ещё держала глаза закрытыми, будто боялась, что, открыв их, окажусь в одиночестве.
— Ты… — выдохнула я, не зная, что именно хотела сказать.
Он коснулся своим лбом моего.
— Я люблю тебя и всегда буду на твоей стороне.
Мы сидели в объятиях друг друга, окутанные уютной тишиной. Лео нежно водил пальцами по моим волосам, словно боялся спугнуть это мгновение, а я полулежала на его груди, уткнувшись носом в изгиб его шеи, впитывая родной, такой безопасный запах. Его дыхание было размеренным, почти убаюкивающим, и я, сама не замечая, мурлыкала что-то себе под нос.
Каждый раз, когда он улавливал это мурлыканье, он чуть отстранялся, кончиками пальцев приподнимал мой подбородок и невесомо касался губ. Эти поцелуи были нежные, но до дрожи волнующие. Они напоминали мне, что здесь, рядом с ним, я могу быть просто собой.
Его пальцы всё так же мягко скользили по моим волосам, убаюкивая и затуманивая сознание, и я уже почти проваливалась в сладкую дрему. Но вдруг он заговорил, прервав хрупкую тишину.
— Пойдёшь со мной на королевский бал как моя спутница? — прозвучало это так просто, так спокойно, будто он спросил, не хочу ли я чаю.
Я не сразу осознала смысл сказанного. Полусонная, укутанная его лаской, я даже не сразу поверила, что не ослышалась. Но как только до меня дошло, о чём он говорит, весь сон исчез, словно его сдуло порывом ледяного ветра.
Приподнялась, прижимая ладонь к его груди, и заглянула ему в лицо. Его глаза сияли — тёпло, уверенно. Как будто всё было просто.
— Королевский бал, ты серьёзно?.. У меня же даже нет фамилии, — слова прозвучали тише, чем я хотела.
Лео улыбнулся, чуть склонив голову набок, как будто уже знал, что я скажу, и заранее приготовил ответ.
— Ну и что? — он чуть наклонился ближе, и в его голосе было что-то неоспоримое, твердое. — Ты же пойдёшь туда не как представитель знати. А как моя принцесса. Моя возлюбленная. Та, что украла моё сердце.
С каждым его словом сердце начинало биться всё быстрее. Я чувствовала, как розовеют щёки, и знала, что покраснела до корней волос. Но он не остановился.
— Если тебя смущает отсутствие фамилии… — он сделал театральную паузу и с озорной, почти мальчишеской улыбкой прошептал: — Как насчёт Ария Флеймхарт?
Флеймхарт. Я едва не забыла, как дышать. Это была его фамилия. Его род, его имя, его сила.
Сознание будто захлестнуло волной, смесью смущения, радости и страха. Я ощутила, как краска заливает лицо с новой силой, хотя казалось, что дальше уже некуда. И чтобы скрыть это, я отреагировала по-детски — начала стучать по его плечу своими кулачками, тщетно пытаясь выглядеть возмущённой.
— Не издевайся! — воскликнула я, голос дрогнул, и это только больше меня разоблачило. — Я… я пока не готова к такому.
Я спрятала лицо у него в шее, в том самом месте, где всего минуту назад находила покой. Мне казалось, что мир вокруг внезапно стал слишком ярким, слишком громким, и всё из-за него, из-за этой одной фразы. Он же лишь мягко рассмеялся, обвил меня руками крепче и погладил по спине.
— Хорошо-хорошо, котёнок, — с мягкой улыбкой пробормотал он, проводя ладонью по моим волосам, словно успокаивал. — Больше не буду смущать, обещаю. Но о бале всё же подумай… Он через месяц. И я был бы по-настоящему счастлив — нет, горд — показать всем, как ты для меня дорога.
— Хорошо… я подумаю.
Я приподнялась на локтях, и нежно коснулась его губ коротким, почти воздушным поцелуем. В этом легком прикосновении была вся моя любовь, вся благодарность за то, что он был рядом, что верил и защищал меня.
Когда наши взгляды встретились, я утонула в глубине его глаз, там горела безграничная любовь и нежность. Рядом с ним я становилась удивительно уязвимой, сентиментальной, и в то же время ощущала, как внутри меня растет сила. Его уверенность словно наполняла меня, передавалась через прикосновения и взгляды, делая меня непоколебимой перед лицом всех несправедливостей, которые постоянно пытались сломать меня.
В этом мире, полном интриг и предательств, наша любовь была моим тихим убежищем — светом, что не даст упасть, огнем, что согреет и даст силы идти дальше.
Глава 32Книга о драконах
Меня разбудили лёгкие, почти невесомые прикосновения, пальцы осторожно скользили по моим волосам, замирали на щеке, вызывая лёгкую щекотку. Я слегка нахмурилась, не желая покидать уютную дрему, но всё же приоткрыла глаза… и мир сразу стал светлее.
Надо мной склонился Лео — растрёпанный, чуть сонный, но всё такой же неотразимый. От него веяло уютом, безопасностью и домом — тем, чего у меня никогда не было… до него.
Я не смогла удержать улыбку.
— Доброе утро, А-р-и-я, — протянул он, с мягкой игривостью, выговаривая моё имя по буквам, будто пробуя его на вкус.
Я рассмеялась, легко и счастливо, прижалась к нему щекой, наслаждаясь моментом.
— Дурашка… чего ты так рано проснулся? — пробормотала я, — Сегодня же выходной, могли бы ещё поваляться.
Он чуть нахмурился, и я сразу заметила, как его взгляд стал серьёзнее. Приподнялась на локтях, настороженно вглядываясь в его лицо.
— Прости, котёнок, — произнёс он тихо, почти виновато. — У меня сегодня важная встреча с отцом. Я бы отдал многое, чтобы остаться с тобой подольше, но… не могу.
Его грусть была искренней. Я мягко щёлкнула его по носу, а затем тут же склонилась и подарила ему лёгкий поцелуй.
— Ты чего раскис? — прошептала я, глядя в его глаза. — Мы же не прощаемся на годы. Всего-то… на пару часов. Или дней.
Он обнял меня крепче, прижимая к своему горячему, обнажённому торсу. Его магия обвивала меня тонкими искрами, будто тоже хотела остаться рядом.
— Я вернусь в академию в понедельник, — сказал он, поглаживая мою спину. — Но пока… я принёс тебе кое-что. Чтобы не сильно скучала.
Он потянулся к своему пиджаку, лежавшему рядом, и достал из внутреннего кармана крошечную серебряную подвеску. Прошептал что-то на древнем языке, и магия пробежала искрами по воздуху — подвеска засияла, превращаясь в три великолепные книги. Они мягко опустились на одеяло: с золотыми обрезами, с переливающимися обложками.
— Нашёл в библиотеке деда старые трактаты, темы похожи на твою ситуацию. Может, пригодятся.
От нахлынувшей благодарности у меня защекотало в носу. Я повисла у него на шее, зацеловывая его в щеки, лоб, нос, пока он не начал смеяться.
— Спасибо… спасибо, Лео, — шептала я снова и снова. — Ты не представляешь, как это важно для меня.
Он отвечал на мои поцелуи, смеялся, гладил, и на миг казалось, будто весь мир исчез — остались только мы.
Только когда я поняла, в каком мы положении находились, я густо покраснела, отстранилась и нырнула обратно под одеяло, кутаясь, как гусеница.
— Всё, иди. — Я фыркнула, хотя голос дрогнул. — А то ещё чуть-чуть, и я тебя не отпущу.
После моих слов Лео посмотрел на меня с той самой лукавой улыбкой, от которой у меня всегда путались мысли. На миг мне показалось, что он сейчас передумает, снова запрыгнет в кровать и останется, но нет, он всё же отвернулся, чтобы одеться. Его движения были неспешными, как будто он нарочно растягивал время, ловя каждый момент до разлуки.