Пол под ногами содрогнулся, и из земли взметнулись чёрные корни, шипастые и живые, как щупальца чудовища. Они тянулись к Лео, обвивая его тело, жадно пытаясь сдавить, остановить его дыхание.
Но он не позволил. Расправив крылья, сотканные из чистого пламени, Леандр взмахнул ими, и корни вспыхнули, осыпаясь пеплом на каменный пол. Ветер, поднятый его силой, разметал тьму, и в тот миг его глаза вспыхнули янтарным светом, словно в них заглянул сам огонь.
И вместе с этим всплеском силы пришло понимание — магия, что рвалась из него, была не просто оружием. Она жгла его изнутри, прожигая душу и тело.
Он стиснул зубы, выпрямился, ощущая, как кровь стучит в висках.
Долго так он не выдержит. Каждая секунда сжигала его изнутри, каждая искра силы отзывалась в теле болью. Он знал, нужно закончить всё как можно быстрее, иначе дракон, рвущийся наружу, поглотит его самого.
Люсинда создала перед собой щит из чёрного стекла, и на его поверхности отразилось искажённое лицо Лео, будто сама тьма высмеивала его отчаяние.
— Ты всегда был слаб, — её голос прокатился по залу, разрастаясь эхом, будто говорил не один человек, а сама бездна. — Слаб перед любовью.
Лео сжал кулаки так, что костяшки побелели, и в ту же секунду на его руках вспыхнули чешуйчатые узоры. Пламя хлынуло из его ладоней, и удар обрушился на щит. Воздух завибрировал от силы. Стекло покрылось сетью трещин, и в следующий миг разлетелось на тысячи острых осколков. Каждый из них, словно живой, рванулся к нему, пытаясь вонзиться в плоть.
Леандр расправил крылья, закрываясь ими, и пламя пролилось по их поверхности, отражая удары. Но несколько осколков всё же прорезали кожу, оставляя алые следы на теле. Боль резанула, тёплая кровь скатилась по губам, но он даже не подумал остановиться.
— Любовь не делает слабым, — его голос прозвучал хрипло, но уверенно. — Она делает непобедимым.
Люсинда взревела так, что стены зала задрожали, и вокруг неё закружились силуэты — десятки призрачных воинов, сотканных из её магии. Их мечи горели густой тьмой, словно поглощая сам свет. Они ринулись на Лео, но он вскинул руки к небу, и сверху обрушился поток живого огня. В пламени звучал рёв дракона, древний и яростный, и тени растворялись с пронзительным воем, будто сами души вырывались в пустоту.
Но каждая вспышка силы отзывалась в нём болью: жилы на руках светились, как раскалённые нити, грудь жгло, словно его собственное сердце плавилось. Леандр понимал, что долго он так не выдержит, его тело трещало по швам.
— Лео! — голос Арии пронзил его сознание, сквозь гул битвы. Она рвалась из цепей, её глаза сияли упрямым светом, в котором смешались отчаяние и вера.
Собрав последние крохи своей силы, до такой степени, что кровь потекла из носа и губ, она протянула к нему ладони. Зелёное свечение окутало её пальцы, и в следующее мгновение его раны затянулись, а смертельная усталость испарилась.
Он даже на мгновение замер, поражённый, что она, закованная, истощённая, нашла в себе силы не для себя, а для него. И, не сводя взгляда с Люсинды, он мягко улыбнулся и бросил через плечо:
— Спасибо, котёнок. Подожди пару секунд, и мы пойдём домой.
Его голос был тёплым, нежным, и в то же время в нём слышалось рычание дракона, готового разорвать врага.
Леандр поднял руки, и крылья пламени распахнулись за его спиной. В этот удар он вложил всё, что в нём оставалось: гнев и нежность, ярость и любовь, огонь и свет. Магия вспыхнула ослепительно, сливаясь в чистый поток силы, который прорезал мрак, словно рассвет разрывает ночь.
— Это конец, — выдохнул он, и ринулся вперёд.
Взрыв озарил зал, стены задрожали, и тьма взвыла, но не устояла.
Когда всё стихло, от Люсинды не осталось ничего, кроме холодного пепла, который развевался в воздухе.
Цепи, державшие Арию, рассыпались серебристой пылью. Лео бросился к ней, едва удерживаясь на ногах. Он подхватил её, прижимая к себе так крепко, словно боялся, что она снова исчезнет. Его дыхание было сбивчивым, руки дрожали, но он не отпускал её.
Она тоже была измотана, но улыбалась — устало, искренне, так, как только она умела. В её глазах горело то самое пламя, которое не позволило ему сдаться даже в аду боли: её любовь.
— Ты пришёл… — её шёпот был еле слышен, но каждая буква отзывалась в его сердце.
Лео закрыл глаза, прижимая губы к её волосам, и ответил:
— Я всегда приду. Куда бы ни повела судьба — я найду тебя. Всегда.
Глава 53Конец или только начало?
Очнулась я в нашей спальне, из долгого кошмара меня вырвал мягкий свет утренних лучей. Лео лежал рядом — тёплый, надёжный, живой. Я прижалась к нему сильнее, уткнулась в шею и глубоко вдохнула его запах — смесь огня, свежего воздуха и чего-то родного, неуловимого. В его объятиях было так уютно, что вставать не хотелось вовсе.
Мы победили. Всё это безумие закончилось. Я жива, и он рядом со мной.
Лео пришел в самую последнюю секунду, когда тьма почти сомкнула свои когти вокруг моей души. Ещё мгновение, и меня бы не стало. Но он спас меня. Что было дальше, я уже не знала. Но раз мы здесь, в нашей комнате, целые и в безопасности, значит, всё завершилось благополучно.
Я плотнее прижалась к Лео, потерлась носом о его шею, будто боялась, что он исчезнет, если перестану его чувствовать. Его рука, до этого спокойно лежавшая на моей талии, сжала меня крепче.
— Ария… не балуйся, — сонно пробормотал он, голосом, в котором даже сквозь усталость слышалась улыбка.
Я не удержалась и хитро улыбнулась сама. Кончиками пальцев медленно провела по его груди, наслаждаясь тем, что могу дразнить его, что могу касаться. В следующее мгновение мир перевернулся, буквально: Лео резко развернул меня на спину и атаковал поцелуями. Его губы были жадными, но в них было и облегчение, и благодарность, и отчаянная нежность.
Когда дыхание немного выровнялось, вопросы, что мучили меня, вырвались наружу.
— Как ты нашёл меня? Что было потом?.. И… почему я видела крылья и чешуйки?
Лео отстранился лишь на миг, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь. Его пальцы были тёплыми, а движения — такими нежными, что сердце сжалось.
— Мы всё рассказали герцогу Ивондейл, — тихо начал он. — И твой брат смог убедить его провести ритуал поиска для ближайших родственников. Только глава рода был способен узнать, где ты. Это и спасло нас.
Я слушала, и где-то глубоко внутри меня вспыхивало тепло: брат, которого я едва знала, всё-таки встал на мою сторону.
— А насчёт крыльев… — Лео чуть улыбнулся и осторожно поднял мою руку. На безымянном пальце блеснуло кольцо. Я замерла, его раньше там не было. Откуда?..
Лео легко коснулся губами драгоценного металла, и по коже пробежали мурашки.
— Рафаэль нашёл на наших землях два кольца. С нашими именами. Я не стал думать и просто надел своё. И теперь… — он задержал взгляд на мне, чуть смущённый и гордый одновременно, — теперь я что-то вроде полудракона, а ты моя пара.
— Я так вымотана, что у меня даже нет сил удивляться, — выдохнула, глядя на кольцо на своём пальце. — Ну кольца, ну дракон… что дальше?
Лео тихо фыркнул, а потом и сам не удержался от смеха. Я подхватила его, и мы рассмеялись вместе. Сначала тихо, словно боялись спугнуть это хрупкое мгновение, а потом громче, и смех оказался тем лекарством, которое смывало остатки ужаса и боли. Всё напряжение, все слёзы и страхи, всё, что тянуло вниз, уходило вместе с этим смехом. Оставались только мы.
Я чувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжали мою ладонь, будто он тоже боялся, что если отпустит, всё окажется лишь сном. Но это был не сон. Это было наше будущее.
— Впереди у нас ещё много всего, — тихо сказала я, прижимаясь к нему щекой. — Разобраться с поддельной Арией… познакомиться с семьёй по-настоящему… и… свадьба.
Слово прозвучало почти шёпотом, но в груди вспыхнул тёплый огонь. Лео чуть задержал дыхание, а потом улыбнулся так, что моё сердце подпрыгнуло.
— Свадьба, — повторил он уверенно.
— Но прежде чем идти под венец, нам придётся вернуться в академию, — я закатила глаза и усмехнулась. — Не хватало ещё остаться там в должниках.
Лео рассмеялся снова, но его взгляд стал мягким, глубоким.
— Что бы ни ждало нас дальше — мы пройдём это вместе.
Я кивнула. В груди было спокойно, уверенно. Всё только начиналось. И каким бы длинным и трудным ни был наш путь — мы проживём его рядом, рука об руку.
А за окном рождался новый рассвет, такой золотой и чистый, словно мир сам благословлял нас.
Конец.