Когда мы переступили порог кухни, горячий воздух от раскалённого очага ласково согрел наши лица. На столе уже дымилась глиняная миска с рагу — густым, ароматным, щедро приправленным душистыми травами. Воздух дрожал от запахов: базилик, лаванда, щепотка чего-то, что я не могла опознать — может быть, местная специя, а может, магия. Здесь всё переплеталось: пища и забота, аромат и уют, реальность и сказка.
Я села за стол, и Марта ловко наполнила мою тарелку, приговаривая:
— Ешь. После слёз надо восстанавливать силы. И не спорь, — она подмигнула, и я невольно улыбнулась.
— Спасибо… — прошептала я, чуть смущённо взяв ложку. — Всё так вкусно пахнет.
Еда действительно была удивительно вкусной — густое рагу согревало изнутри, а тёплый хлеб с мятной ноткой буквально таял на языке. Но ещё приятнее было не само блюдо, а то, что я могла разделить его с кем-то. Мы с Мартой не разговаривали много — за окном вечерняя деревня напевала свои тихие, убаюкивающие песни: посвистывал ветер в черепичной кровле, стрекотали сверчки, где-то далеко тявкала собака. Всё это сплелось в такую уютную тишину, что от неё на душе становилось теплее, чем от чашки горячего чая с мятой и шалфеем.
Покончив с ужином, я поблагодарила женщину — искренне, от всего сердца. Она отмахнулась, словно это не было чем-то особенным, хотя я знала: для меня это было всё.
— Иди, читай свои книжки, книжная душа, — с улыбкой сказала знахарка. — Только окно не забудь закрыть, а то мошкара налетит — потом до утра их ловить будешь.
Я кивнула, слабо улыбнулась и, почти бегом взлетев по лестнице, скрылась в своей комнате, как воришка, сбежавшая с добычей. Мне не терпелось снова открыть книгу.
Стоило двери тихо захлопнуться, как я уже была на кровати, с пледом на плечах и книгой в руках. Листая знакомые страницы, я ощущала странное возбуждение. Чернила словно мерцали при свете лампы, строчки немного дрожали, как если бы их писали под действием магии — или сильных чувств.
Я читала долго, минуты превращались в часы. За окном сначала погасли последние отблески заката, а потом, почти незаметно, небо начало сереть. Сначала робко, как будто не решаясь разбудить мир, а потом всё смелее. Я вздрогнула, осознав, что провела в чтении всю ночь. Как в старые добрые времена, особенно летом, когда можно было спрятаться с книгой под одеялом и читать до самого рассвета, забыв про всё.
Но, несмотря на потраченное время, мне не удалось найти так много, как я надеялась. Анна, автор этих записей, была девушкой возвышенной и утончённой. Её слог был запутанным, а описания природы тянулись страницами — каждый лепесток, каждая травинка заслуживали отдельной поэмы. Это было… красиво, конечно. Но и невыносимо утомительно. Мне приходилось буквально продираться сквозь каждое предложение.
И всё же, когда я уже почти сдалась, ближе к концу книги, среди поэтических образов я наткнулась на то, что искала.
Хрустальные цветы.
Анна писала, что у каждого человека есть свой цветок, рожденный из души, сотканный из памяти и магии. У неё это был ирис — хрупкий, почти прозрачный. Он не только сиял — он звучал. Мелодия его лепестков была слышна лишь ей, когда она оставалась наедине с собой.
Они были у всех. Но у всех — разные. И каждый отражал не просто характер, а суть. Сокровенную глубину души.
В попытке вспомнить, что вообще символизируют ирис и роза, я на мгновение застыла, словно ответ мог всплыть в тишине. Цветы… Как же я их не понимала. Все они казались мне одинаково прекрасными — зачем запоминать названия, если можно просто восхищаться? Теперь же меня до дрожи разбирало любопытство — что же значат эти цветы? Казалось, ответ был где-то рядом, на самом краю сознания, но сколько бы я ни пыталась вспомнить хоть что-то — в голове была пустота
Я тяжело вздохнула, искренне сожалея, что раньше так легкомысленно относилась к ним. Кто бы знал, что однажды это окажется важнее школьной алгебры. Отбросив сожаления, я заставила себя сосредоточиться и снова углубилась в чтение.
В книге был описан ритуал — странный, почти сказочный, — с помощью которого хрустальные цветы можно было превратить в амулеты. Не просто украшения, а живые проводники, способные направлять и подсказывать путь. Каждый цветок — отдельный талисман, откликающийся на душу того, кто его носит.
Способ был до смешного простым: на рассвете, когда первые лучи солнца только пробиваются сквозь листву, нужно было отправиться в лес и «напитать» цветы его светом. Энергия солнца на рассвете, как писала Анна, «разбудит цветок и пробудит его суть». Всё это казалось до смешного нелепым. Но вдруг… а если именно в этом и скрыта истина?
Я перевела взгляд на окно. Небо уже начинало светлеть, окрашиваясь в нежные персиковые тона. Рассвет. Прямо сейчас.
Сердце забилось сильнее — то ли от страха, то ли от предвкушения. А вдруг это правда? Вдруг этот мир, в который я попала, действительно работает по таким законам?
— Ладно, — прошептала я себе, сжимая в руке хрустальный букет. — Проверим твою сказку.
Тихо спустившись по лестнице, я выскользнула за дверь. Утро встретило меня прохладным, немного влажным воздухом.
Я надеялась, что Марта ещё спит и не заметит моего исчезновения. Объяснять, куда и зачем я пошла в такую рань, было бы… мягко говоря, затруднительно.
Но отступать было поздно.
С этими мыслями я добралась до кромки леса. Деревья там стояли высокие и молчаливые, словно древние стражи, пропитанные старой магией. Лес не пугал — наоборот, он звал. Манил своей тишиной, своей тайной, своим дыханием.
Я остановилась на мгновение, затаила дыхание, чтобы не спугнуть эту утреннюю магию, и шагнула вперёд.
Глава 11Амулеты
Стоило мне войти в лес, как вся решимость, накопленная по пути, начала таять. Я растерялась почти сразу — понятия не имела, куда идти дальше. В книге всё было описано чересчур абстрактно, словно Анна сама не до конца понимала, что происходило с ней тогда. Никаких указаний, никаких координат — только тонкие намёки, обрывки ощущений и образов.
Помедлив, я попыталась включить здравый смысл. Раз уж цветы нужно было напитать солнечной энергией, прятать их в тени высоких елей точно не имело смысла. Гораздо логичнее было найти какое-нибудь открытое место, вроде поляны, где солнце без преград пробивается сквозь листву и добирается до каждого лепестка. Там, под прямыми лучами, у них был бы шанс впитать в себя максимум магии нового дня.
Я двинулась дальше по тропинке, осторожно ступая по мягкой земле, усыпанной листьями и влажным мхом. Лес казался другим. Совсем не таким, каким он был, когда я впервые очутилась здесь — тогда лес дышал древней, глубинной магией, был полон тайны и ощущался почти как живая сущность. Сейчас же всё изменилось. Он стал проще, мягче, ближе. Ушло то сокровенное напряжение, и на смену ему пришла тёплая, почти домашняя тишина. Напоминал мне лес у бабушки в деревне, куда мы ездили летом: легкий шум листвы, блики света меж ветвей и ни с чем не сравнимый аромат.
Немного углубившись в чащу, я вышла на поляну.
Зрелище было таким, что дыхание перехватило. Передо мной раскинулась просторная, залитая мягким светом полянка. Трава нежно колыхалась от утреннего ветерка, а цветы — десятки, нет, сотни — разных форм и оттенков, покрывали землю живым ковром.
Я медленно подошла к одинокому пеньку среди этого цветочного моря, села и затихла, будто боялась нарушить волшебство момента. Внутри всё ещё боролись две стороны: одна — разумная, скептичная, настойчиво твердившая, что вся эта затея с «солнечной подпиткой» хрустальных цветов — не более чем красивая сказка. А другая — тихая, интуитивная — верила. Верила по-настоящему, без объяснений. Потому что если я уже попала в магический мир, значит, я уже переступила черту невозможного.
Недосып медленно подкрадывался — глаза слипались, тело ныло, напоминая, что я всю ночь провела за книгой, без единой минуты сна. Это утреннее место, вся эта поляна, залитая прохладным воздухом и шелестом леса, действовала на меня удивительно умиротворяюще.
В моём старом мире, в жизни, полной дедлайнов, бессонных ночей, экзаменов и бесконечной гонки — я и не мечтала об отдыхе. Иногда не спала по двое, а то и трое суток, балансируя между работой, учёбой и вечной тревогой за завтрашний день. Но здесь всё иначе. Спокойнее. Теплее. Как будто организм сам понял:
«Хватит выживать. Пора просто жить».
Оставалось лишь одно — перестать путать день с ночью и прекратить читать до самого рассвета. Мысленно отругав себя за ночные посиделки, я подняла взгляд на небо. Солнце медленно пробиралось сквозь листву, заливая поляну мягким светом.
Первые золотистые лучи мягко коснулись лепестков, и тут случилось нечто, от чего у меня перехватило дыхание. Букет хрустальных роз, что я всё это время держала в руках, вдруг засиял. Не просто отблеском стекла, а всеми цветами радуги сразу. Это было по-настоящему… волшебно.
Но чудо длилось лишь мгновение.
Розы рассыпались в моих пальцах, оставив вместо себя три маленьких амулета. Каждый — на прозрачной, будто вытканной из чистого хрусталя, подвеске. Шнурок казался хрупким, но под пальцами ощущался тёплым и гибким, как шёлковая нить. А в центре — плоский камешек, гладкий и прохладный, с тонкой гравировкой в виде розы.
Это было невероятно красиво.
Я сидела, не в силах двинуться, ошеломлённая. Прямо у меня на глазах, без громких заклинаний и волшебных палочек, случилось настоящее чудо.
И в этот момент я наконец поняла — это не шутка, не глюк, не затянувшаяся галлюцинация. Это и правда магический мир. Со своими законами. Со своими тайнами. И да, здесь можно создавать амулеты из света и хрустальных цветов.
Быстро отойдя от шока, я поспешила обратно домой — одна только мысль о том, что Марта может заметить моё исчезновение и завалить вопросами, заставляла чуть ли не бежать. Ну, а что я ей скажу? Что ходила на рассвет ловить солнце и заряжать хрустальные цветы? Звучит, мягко говоря, как сумасшествие.