И градоправитель ждал. Ждал до тех пор, пока Марджет не погибла. А мы, как дураки, купились. И даже взяли задаток. Что же теперь делать? Из двух злотых один уже разменяли и наполовину потратили. И что-то мне подсказывает, что отдавать второй пра Михарь не станет.
Что же мне делать? Сознаться или нет? С одной стороны, любая ложь рано или поздно выплывает на поверхность. А с другой стороны, не хотелось портить начинание бывшей практикантки.
Ладно, рискнем…Где там у меня в сумке набор юного алхимика, честно украденный у Марджет?
Когда три часа спустя из дверей вывалился весь перепачканный, задыхающийся, еле стоящий на ногах я, все кинулись мне навстречу. Герой картинно обвис на подставленных руках и прохрипел, запрокинув к небесам бледное лицо:
– Задыхаюсь…
– Воздуха! Дайте ему воздуха! – завопили вокруг, теснее смыкая объятия. Я захрипел еще натуральнее, стал хватать ртом воздух, потом изобразил рвотный позыв, что привело к тому, что руки доброхотов разжались, и пришлось падать. На каменные ступеньки, между прочим!
– Ё-оу-у-у…
– Вам плохо, господин некромансер?
Нет, блин, мне хорошо! Я тут помираю, наглотавшись ядовитых испарений, измотанный, на пределе сил после жуткой схватки с ужасающим чудовищем, сам не понимающий, как и почему остался в живых, а они ёрничают. Но выговор пришлось оставить на потом, вместо этого протянув руки к людям:
– Помогите…
– А что там было? – поинтересовался градоправитель.
Я помотал головой, прикрыв глаза. Меня действительно слегка мутило – «набор юного алхимика» был прост и примитивен, так что для усиления эффекта пришлось пожертвовать здоровьем и разбавить его той водичкой, которая плескалась под сапогами.
– Не спрашивайте. Это слишком ужасно.
Голос прозвучал достаточно правдоподобно. Во всяком случае, градоправитель опасливо предположил:
– Вы ее не…
– Нет, – помотал головой. – Не смог. Родовое проклятье. Замку стоять нерушимым, пока будет жив хотя бы один из представителей вашего семейства, сударь. Как только ваш род прервется, ничто не помешает сломать эти стены.
Да, сочинил! Да, соврал! Но в борьбе с вандалами, разрушающими памятники архитектуры, все средства хороши.
– Скажу больше – ваш род может прерваться, если кто-то все-таки разрушит древние стены.
– Ох, – спал с лица градоправитель. – Что же делать? Я уже в воеводство отправил запрос на строительство… И нам утвердили смету…
– Употребите эти деньги на ремонт здания и осушение подвалов.
– Вы думаете?
Я только кивнул. Уж не знаю, о какой сумме идет речь, но в любом случае хотя бы на подвалы ее должно хватить. И на то, чтобы перекрыть крышу. А остальное не мое дело. Может быть, потомки градоправителя окажутся дальновиднее своего папаши. А может, всем через десяток лет станет не до того. В любом случае, разрушение старинного здания будет не на моей совести. И душа Марджет, где бы она ни была, этому порадуется. Надо, кстати, заглянуть в храм Свентовида на обратном пути.
Пра Михарь не выступал, пока я не распрощался с градоправителем, но стоило сделать шаг, как его цепкие пальцы сомкнулись на моем локте, заставив посочувствовать троллю. Только тогда такой же захват удерживал его за шею.
– Обопритесь на меня, брат…
– Пустите, – попробовал возразить, но безрезультатно. С тем же успехом можно просить разжаться стальные кандалы.
– Нет, что вы, – инквизитор сузил глаза и улыбнулся. – Вы так утомлены… еле стоите на ногах… Из чистой любви к ближнему и собрату своему я не могу допустить, чтобы вы окончательно лишились сил и упали посреди дороги. Позвольте, я отведу вас. Вы так утомились…
С этими словами он поволок меня прочь.
– Да ничего я не…
– Переутомились, – наигранно-заботливо вещал пра. – Замучились на тяжелой работе… заговариваетесь. Вам стоит недельку-другую полежать в теплой постельке…
Ага, в подвале на соломе! Для верности прикованным к стене толстой цепью.
– Или вовсе посетить лекаря…
Который в монастыре часто совмещает обязанности помощника палача. А может, пра Михарь будет по старой памяти пользовать меня сам? Ой-й-й…
– На вас просто лица нет, мой юный ученик…
Ну, еще бы! От таких перспектив.
– Держитесь! Осталось немного. Думаю, – он решительно отверг помощь заступившего дорогу слуги градоправителя, – нам стоит пройти до дома окольными путями, дабы иметь возможность подышать свежим воздухом и прийти в себя.
Ага. И заодно отыскать тихое, глухое местечко, которое к тому же обладает хорошей звукоизоляцией.
– А может, не надо?
– Надо, милый мой. Надо.
Мы свернули в один из многочисленных переулков. Дома тут тоже были добротные, как на центральной улице, некоторые в два этажа – внизу лавка, наверху жилое помещение. На одном доме, длинном, у ворот красовалась табличка: «Школа для мальчиков». Два соседних принадлежали местной знати, так что какое-то время мы шагали в молчании. Инквизитор по-прежнему цеплялся за локоть, и рука понемногу начала неметь.
– Прошу прощения, – сделал попытку вырваться, – но я хорошо себя чувствую…
– Нет, милый мой брат Груви, вы плохо себя чувствуете. Вы отвратительно себя чувствуете и просто не отдаете себе отчета в делах и поступках, – прошипел пра Михарь. – Что за представление вы там разыграли?
– Вы поняли?
– Догадался, ибо, в отличие от обывателей, видел настоящих инквизиторов за работой, а не шута горохового!
– Зато я спас здание от разрушения.
– Ага. И лишили нас честно заработанных денег. Кроме того, вы не подумали о том, что будет, если обман вскроется.
– Да кто его вскроет?
– Кто угодно. Мы тут всего на несколько дней, которые нужны только для того, чтобы прояснить кое-какие обстоятельства смерти Дорис Крама. После чего отправим запрос в вашу драгоценную гильдию по поводу нового некроманта. Сюда пришлют одного из выпускников, и он, желая выслужиться, в два счета докажет, что вы напортачили. И кого, вы полагаете, после этого не погладят по головке?
Жесткие пальцы, казалось, проткнули руку до самой кости, и я взвыл:
– Больно же!
– Ай-ай-ай! Некромант боится боли! А как же членовредительство, которому вы подвергаете себя на работе?
– Так то для дела, а тут… уф…Вы же бывший целитель, вы должны понимать, что…
– Что иногда боль организму необходима. Она дает знак, что мы не совсем уж бесчувственны. Что нам не все безразлично…
– Мне не безразлична моя левая рука!
– Только-то? Признаться, я думал о чем-то, более важном. Например, о совести.
– У кого чего болит, тот о том и-и-и…
Руку мне не просто сдавили, но еще и вывернули так, что хрустнул сустав. Память услужливо подсказала, что когда-то в Колледже у нас были курсы самообороны, но вспомнить приемы не получилось. Получилось только несколько раз дернуться и выдавить:
– Я больше не буду.
Сознаюсь, вырвалось глупое слово. Но оно подействовало. Тиски разжались, и я получил свою изрядно измученную конечность обратно.
– Я что хочу сказать, брат Груви, – инквизитор как ни в чем не бывало, прибавил шагу, – чтобы в следующий раз вы непременно советовались со мной, как старшим по возрасту и званию вашего куратора.
– Зачем?
Не думал, что мне ответят, и оказался прав.
До дома добирались в молчании, в молчании поглощали остывший обед – вернее, то, что удалось на скорую руку состряпать из остатков уцелевших продуктов. В молчании я стал собираться в Левый Нижний переулок – или где там обнаружился говорящий сарай, – когда раздался стук в дверь.
Справедливости ради надо упомянуть, что это был не первый стук в дверь, который раздавался с момента нашего возвращения от ратуши. Уже трое клиентов приходили, чтобы сделать заказ. Двоим из них когда-то обещала разобраться с их делами Марджет, но не успела. Третий был «новеньким», и я начал понимать, что работы предстояло много. То ли моя бывшая практикантка была безалаберной девицей и все забывала, то ли у нее впрямь было столько работы, что она сбивалась с ног. Расспрашивать обывателей смысла нет. Люди часто имеют превратное представление о работе некроманта. Они не знают, что некоторые дела необходимо совершать только в светлое время суток и вообще не браться за оные, если миновал полдень. А другие можно и нужно прерывать на самой середине, чтобы день-другой понаблюдать за произведенным эффектом. Не говоря уже о том, что после обряда нейтрализации упыря просто необходимо хотя бы час отдыхать, восстанавливая силы.
И вот этот очередной стук в дверь.
С пра Михарем мы все еще не разговаривали, но на сей раз по молчаливому уговору была моя очередь открывать, так что я поплелся в сени, распахнул дверь…
И на миг испытал чувство дежа-вю.
Передо мной стоял Гебриан Чернореченский, он же Дей Долл.
Это было почти четыре года тому назад, но врезалось в память, как будто все случилось вчера. Самое первое мое дело, заговор в Больших Звездунах. Барон Чернореченский был отчислен из Колледжа Некромагии за неуспеваемость и обвиненный в гибели одного из соучеников, но настолько мечтал стать некромантом, что в одежде, прическе, манерах стал копировать стиль рекламного плаката. Его природных талантов хватало только на то, чтобы играть роль и показывать дешевые фокусы. Заговор был раскрыт, барон был осужден, но приговор, благодаря знатности его рода, оказался мягким – пара лет в тюрьме и домашний арест пожизненно с частичной конфискацией имущества. Но городок Чернореченск находился в другом воеводстве. Да и барон пострадал во время подавления нападения упырей – его лицо теперь украшают такие шрамы, что хоть маску надевай.
И все равно мне понадобилось подключить логику и воспоминания, чтобы понять, что человек, стоявший передо мною, только похож на барона. Высокий, статный, темноволосый, загорелый, с окладистой черной бородкой, одетый по-походному. И с гильдейским знаком некроманта на груди.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – выпалил машинально.