а бывают теплыми и уютными, – кивком головы назад указал на оставшуюся за спиной чарусу. – В некоторых сыро, холодно, противно и всякая перепончатолапая нежить хватает за интимные места. А ты лежишь, как бревно, все чувствуешь, все понимаешь и ничего сделать не можешь.
– Знаю-знаю, – хмуро отозвался студент, – нас уже вводили в транс, чтобы поняли, что грозит.
– И как?
– Страшно. А мне еще Лаванда в пару попалась. Лежит она передо мной, неподвижная, только взгляд в потолок уперся. И по этим ее глазам вижу, что она ждет… ну, не знаю… ничего хорошего не ждет. Аж в комок вся сжалась. Сознание-то нам оставляли… И наставник отвернулся…
– Мэтр Гуглош любит такие шуточки откалывать, – кивнул я.
– Вы его знаете?
– Я у него учился! Как и у всех, кто еще преподает в Колледже. Там ничегошеньки за четыре года не изменилось…
Вот только своего бывшего студента большинство преподавателей не признали. Действительно забыли, потому что «вас много, а я один!» – или предпочли нарочно не вспоминать человека, явившегося к ним в рясе инквизитора?
– Ну, – к Брашко понемногу вернулась его обычная болтливость, – я для вида ее потрогал… Ну, за всякое… не подумайте плохого, просто быть с девчонкой и не полапать ее… И потом – от меня же ждали, что я чего-то буду делать, а не просто столбом стоять! Пришлось…э-э…действовать. А потом я наклонился и шепнул ей – мол, не бойся, ты мне нравишься… и все такое… У нее глаза как были стеклянные, так и остались. Я думал, что она меня либо не услышала, либо с перепугу не поняла, что я сказал, а когда меня самого в транс ввели, слышу шепот: «Ты мне тоже!» Вот после этого мы и стали встречаться… А у вас так было?
– Что? С девушкой? У нас на курсе – не в нашем потоке, на параллельном – троих отчислили после этого занятия. Извращенцы оказались, а один так вообще насильником. И еще кое-кто сам ушел. Не выдержал испытания. Не знаю, заметил ли ты, но будущих некромантов постоянно испытывают, и не только на экзамене. Провалиться, сдавая экзамен, конечно, можно, но всегда дают шанс на пересдачу. Даже несколько раз. А вот если не выдержишь такого испытания – покидаешь Колледж на счет «раз».
– Боятся, – высказался Брашко.
– Чего?
– Ну, того, что среди нас рано или поздно появится очередной, скажем, Темный Властелин! – пожал плечами студент. – Повелитель мертвых, да просто тот, кому будет доставлять удовольствие утопить мир в крови. Мы же опасны! Вон даже инквизиторы не скрывают, что они ведут за нами наблюдение!
С этими словами он выразительно покосился в мою сторону. А я? Что – я? У самого из головы не идут посмертные слова Руно Беста о повелителе, который засел в этих болотистых землях.
Наш разговор протекал тихо и мирно – кони спокойно шагали вместе по одной тропинке, предоставив всадникам вести спокойный диалог. Редкий лес – заболоченная почва не давала деревьям шансов вырасти – тянулся, куда ни кинь взгляд. И, кроме птиц и редкого лесного зверья, мы были его единственными обитателями.
– Не скажи! – я был настроен благодушно. – Есть много некромантов, которые честно выполняют свою работу и не лезут куда-то на вершину власти, кто не рвется в короли и повелители просто потому, что заняты настоящим делом. Есть много некромантов, которым нравится такая жизнь. А инквизиторы… как будто они только за некромантами надзирают? Гильдия ведьмаков тоже под их наблюдением, как и целители с алхимиками. А уж про всяких колдунов и ведьм и говорить нечего! Магическое образование – дорогая штука, и множество талантливых, но малообеспеченных парней и девушек вынуждены получать образование на дому, у местных чародеев, а то и вовсе постигая сию науку методом проб и ошибок. Чаще всего пробовать свои действия они предпочитают на родных, соседях и тех, кто чем-то не нравился. В лучшем случае, жертвы отделывались легким испугом, когда узнавали, что где-то хранится тряпичная кукла с прядкой их волос. В худшем – переселялись на кладбище. После первых двух-трех удач, за которые не последовало наказания, новоявленная ведьма или колдун от радости и осознания вседозволенности, могли начать творить направо и налево такое, что приезд Инквизиции и показательное судилище воспринимались остальными, как нормальный закономерный финал. Из десяти случаев расследования в семи случаях инквизиторы сталкивались именно с такими вот самоучками. Иногда их даже сдавали свои – анонимно или в обмен на индульгенции.
– Откуда такие сведения? – презрительно прищурился Брашко.
– Мне давали читать дела, когда натаскивали на инквизитора. Не самые громкие и не самые засекреченные. Просто рядовые дела. Для общего ознакомления и расширения кругозора.
Ага, а еще для того, чтобы некий упрямец уяснил на реальных примерах, что его бывшим коллегам по гильдии не грозит оказаться в зоне особого внимания. Да, инквизиторы расследовали не простые дела, и порой они занимались тем, что судили еретиков и вольнодумцев без капли колдовского дара, но зато с огромной фантазией и самомнением. А еще в числе других мне попалась пара странных дел, когда в качестве подсудимых были…животные, а именно воробьи и гусеницы, обвиненные в сговоре с темными силами. Причем обвиняли их неграмотные селяне, не знакомые с законами природы.
– Ну и как успехи? – нарушил раздумья неугомонный Брашко. С каждой минутой этот парень боялся меня все меньше. То ли почуял ровесника и в недавнем прошлом такого же раздолбая и члена студенческого братства, то ли успел сообразить, что перед ним «добрый инквизитор», то ли просто проникся теплыми чувствами в благодарность за спасенную жизнь… Короче говоря, с каждой минутой все сильнее хотелось по-простому долбануть его по темечку, чтобы перестал придуриваться и вел себя нормально. Однако, прикрикнуть не получалось. Он был все-таки своим, у нас было одно общее прошлое – Колледж Некромагии, учеба, зачеты, пирушки и драки – а такое в миг не забывается. Тем более, что я не слишком хороший инквизитор. Прямо сказать, совсем никакой. Так, помощник пра Михаря, который, воспользовавшись временным отсутствием наставника, наломал дров. Кстати, где его носит?.. Небось, уже вернулся в монастырь и там его порадовали, сообщив о моем поступке.
– Успехи, – я задумался, не торопясь отвечать на этот вопрос. Вопрос был сложным. Долгое время я сопротивлялся всем попыткам сделать из некроманта инквизитора. С моей точки зрения это было предательством – открыто перейти в стан врага. Даже ради спасения своей жизни не каждый пойдет на такое! А я пошел. Вернее, поплыл по течению, подчиняясь обстоятельствам, из-за чего порой ненавидел свою слабость. Инквизиторы представлялись мне… нет, не чудовищами, упивающимися зрелищем чужих страданий и жгущих людей на кострах из-за любого пристального взгляда. Но я видел их фанатиками, циниками и упрямцами, которые видят лишь то, что хотят видеть. Учился через силу, выполняя задания по принципу «На, подавись, только отстань!» Был одним из самых неуспевающих учеников и мечтал о том, чтобы меня отчислили из этой школы, дабы подать прошение о восстановлении меня в должности простого провинциального некроманта. Пусть не в Больших Звездунах, пусть где-то еще и даже под домашним арестом. Но работать по любимой специальности…
Когда все переменилось? Почему я не заметил перемены? Привычка? Или судьба?
Хрустнула веточка.
– Есть, – сразу ставший чужим, напряженным, голос Брашко ворвался в мысли. – Тут кто-то есть.
Осадив коня, студент начал медленно оборачиваться через плечо, чтобы рассмотреть источник звука…
И мешком сполз наземь, под копыта коня.
Я оцепенел. Было твердое ощущение того, что, если шевельнусь, стану следующим. Но что случилось с моим спутником? Брашко не подавал признаков жизни, но был жив – я чувствовал это. Просто кто-то или что-то отключило ему сознание. А почему пощадили меня?
В груди родилось неприятное чувство – словно к солнечному сплетению приложили раскаленный уголек. В прошлом меня пытали каленым железом – совсем чуть-чуть, только раз или два коснувшись кончиком прута спины между лопатками. Так сказать, намекая. Теперь же было стойкое ощущение, что от той демонстрации пытки внезапно перешли к оной. Еще чуть-чуть – и терпеть станет невыносимо. Уже ощущался запах паленой плоти и ткани… Но мне это мерещится! Это фантомные боли. Мне пытаются внушить воспоминание о том, чего не было! Если сосредоточиться, сконцентрироваться, все пройдет. Надо только поверить…
Уф. Кажется, отпускает. Но ощущение чужого взгляда осталось.
– Кто здесь?
Тишина. А я чего ждал? Что мне навстречу выйдет… кто? Местный житель?
Кстати, да…
Сосредоточиться, отпустить на волю мысли и чувства. Некромантов этому учат – уметь отслеживать малейшие проявления жизни и четко разделять, когда Жизнь переходит в Смерть.
Бес! Да их тут шестеро! Шестеро живых существ, не считая всякой мелочи, вроде птиц, белок, кротов, лесных мышей. Восемь живых существ крупнее собаки. Из них три лошади. И, конечно, люди. Пятеро – считая и еще излучающее живое тепло тело Брашко. Остальные четверо – с разных сторон. Обложили. И дернуться некуда. Попались.
Бросил взгляд на бесчувственное тело студента. Как его обездвижили – сейчас не важно. Важно, что один из четверки достаточно силен, чтобы проделать такое. Колдун. Это плохо. С другой стороны, я-то остался в седле, целехонек и даже не потерял способности двигаться. То, что я сижу, как пенек, вместо того, чтобы бросаться на помощь пострадавшему парню, еще ни о чем не говорил. Я на прицеле, и одного лишнего движения будет достаточно, чтобы стрела вонзилась между лопаток.
Стрела. Я ее чувствую. Один из той четверки – у меня за спиной. Он единственный готов пустить в ход оружие, именно на тот случай, если магия его напарника-колдуна окажется бессильной. Я, как назло, без кольчуги. Да даже если бы она и была…
Снова хрустнула ветка.
А дальше…
Шелест листвы. Свист стрелы. Тихий, едва различимый стук, когда стрела входит в мишень – и одновременно с этим шум падения тела. Мгновенно развернувшись, успел заметить, как падает –