ость в завтрашнем дне. И труды те не напрасные, так как в час положенный возрадуется богоизбранный народ, осчастливленный рождением законного наследника.
Словом, Петр уже и пожалеть успел о своем решении дождаться жену, поэтому ее появление воспринял как избавление. Хм. Рано обрадовался. Как ни старалась Анна, но ни с мокрыми волосами, ни с ярким румянцем, ни со взглядом она ничего поделать не смогла. Гости дорогие и без того подозревали, что молодые с нетерпением ожидали их прибытия, но едва увидели ее, как сразу же в этом уверились еще больше.
– Кхм… Господа, может, все же сжалитесь над молодыми. Эдак Петр Алексеевич и о делах государственных позабудет, станет над кознями умышлять, дабы устроить нам достойную месть, – всячески стараясь справиться с охватившим его весельем, все же заступился за государя Трубецкой.
Молодец, генерал. Быть тебе фельдмаршалом. Ну, во всяком случае, направление верное, а там поглядим. А то эти старички не на шутку разошлись и никак не желают утихомириться. Н-да-а. В том-то и дело, что старики.
Вон Ягужинский, вроде и моложе всех, а как сдал за последнее время. Доктора в один голос твердят, что кабы он продолжал вести прежний образ жизни, так, может, и отпели бы уже. Врут, наверное, но уж помощник из него был бы никакой, это точно.
Ввиду того что время все же военное, ну и учитывая заступничество, решили начать с президента военной коллегии. Если кратко, то дела обстояли следующим образом.
Турки планировали взять реванш за поражения прошлого года. В Констанце начала собираться эскадра и армия. Силы выходили изрядными настолько, что турки планировали сразу два удара: при поддержке флота – по Аккерману и по Бендерам – тут уж силами только армии.
Однако командующему Черноморским флотом адмиралу Бредалю удалось слегка поумерить турецкий пыл. По его команде флот, каким бы смешным он ни выглядел со стороны, снялся с якорей и двинулся к Констанце. При этом адмирал прихватил с собой один из прамов.
Эти плавучие артиллерийские батареи Петр вообще не держал за суда, а потому поначалу хотел их просто пустить на дрова. Но Бредаль отговорил. Во-первых, польза от них какая-никакая, а будет. Во-вторых, они могут послужить транспортом, с которым можно будет доставить и орудия, и припасы, и людей.
Так оно в итоге и вышло. Но кроме этого, когда с них были сняты орудия для установки батарей в крымских портах, сами прамы превратили в блокшивы, плавучие казармы. Но вот одному из них пришлось опять вспомнить о своем военном предназначении.
Приблизившись к Констанце и встав на якоря вне досягаемости береговых батарей, Бредаль, а вернее капитан Аничкин, начал обстрел своими ракетами порта и города. Вообще, изначально ракеты не планировалось использовать против флота. Уж больно точность у них низкая. Однако данный вопрос пересмотрели.
Как часто это бывает, во всем повинен случай. После взятия Очакова армия двинулась далее на запад, имея своей целью Бендеры. В захваченной же крепости остался незначительный гарнизон из пары ландмилицейских полков да полка казаков.
Солдаты занимались восстановлением крепости. Казачки шерстили округу, вылавливая татар и поставляя их в лагерь военнопленных. Его также охраняли казаки. Уж кому-кому, а им к обращению с полонянами не привыкать.
И вот в эту идиллию решили вмешаться турки. Причем не абы как, а в составе сильной эскадры. Вместе с галерами около сотни вымпелов да двадцатитысячная армия на борту. Весьма весомый аргумент.
Комендант крепости генерал Румянцев, оставленный там ввиду недовольства им Петра, приготовился дать решительное сражение. Поэтому, когда к нему прибыли с посланием от паши, он ответил, что готов рассмотреть условия капитуляции турецкой эскадры и армии. В противном же случае уничтожит их. Турки подошли к его словам со всем вниманием и дали сроку одуматься до утра.
Словом, все уже готовились принять смерть и обряжались в белое, когда к генералу прорвался молодой артиллерист. Тот самый Пригожин, который попался на глаза императору перед началом похода.
Дело в том, что капитан Аничкин командовал ракетной батареей. Именно на ракеты делал ставку Петр, когда отказывался от осадной артиллерии. И надо заметить, небезосновательно. Несколько сотен ракет запалили в Очакове такой костер и столько наделали бед, что крепость упала в руки русских как перезрелый плод.
Так как Аничкин сватал Пригожина к себе, он позволил тому присутствовать при обстреле крепости, охотно отвечал на вопросы, правда, о чем-то умолчал. Но молодой человек оказался весьма талантливым, поэтому то, что ему не рассказали, сумел додумать и сам. Разумеется, не во всем, но уж как можно применить ракеты, разобрался.
Дело в том, что в Очаков как раз прибыл обоз с несколькими сотнями этих самых ракет. Они предназначались для батареи, ушедшей с армией Петра. И именно туда их и надлежало перенаправить. Вот только их прибытие совпало с появлением турок, поэтому они все еще находились в крепости.
Пригожин предложил Румянцеву применить их против эскадры противника, воспользовавшись его скученностью. Правда, возникала сложность с пусковыми установками. Но у молодого офицера и на этот счет была идея: сколотить таковые из досок. Кустарщина, конечно, и долго не протянет, но, чтобы использовать имеющиеся ракеты, вполне сгодится.
Румянцев было воспротивился – данное оружие контролирует сам государь, да секретность вокруг него нешуточная. К тому же служащие Канцелярии прикладывали все усилия, дабы не допустить посторонних к тем секретам.
Но в итоге Румянцев посчитал, что если он будет нерешителен, то ракеты эти все одно до армии не дойдут. Оставлять их в крепости опасно. Малейшая небрежность – и полыхнет жарким пламенем. Выпускать в поле – могут перехватить.
Вот и обстреляли турок от души. Большинство ракет прошли стороной, дали недолет или перелет, но и того, что упало в скопление кораблей, оказалось более чем достаточно. Как результат – практически полностью уничтоженная эскадра и около десяти тысяч пленных турецких воинов и моряков.
Вот именно этот опыт и решил использовать Аничкин, высказывая свое мнение адмиралу Бределю. Тому идея понравилась. Тем более у нее было столь удачное и впечатляющее исполнение.
Надо заметить, что в результате обстрела городу досталось больше, чем эскадре, потерявшей всего лишь одну галеру и один старенький фрегат. Наученные горьким опытом, турки больше не скучивали свои корабли. Опять же дистанция была куда большая, чем под Очаковом, а о точности ракет уже говорилось. А вот в Констанце начался такой пожар, что дым от него накрыл все побережье.
Русские также понесли потери. Им едва удалось снять с пылающего прама свои ракетные установки. Аничкин конечно же попытался учесть опыт Пригожина, но не преуспел в этом. Как ни заливали водой палубу, присыпанную слоем песка, практика показала, что деревянные суда не очень-то подходят для использования реактивных снарядов.
Однако эта вылазка не повлияла на планы паши. Хотя и позже намеченного срока, но две турецкие армии и эскадра были готовы выступить в поход. В Бендерах и Аккермане стояли двадцатитысячные гарнизоны. Укрепления были приведены в порядок. Боевые и продовольственные припасы восполнены настолько, что нужды не должно было возникнуть в течение года.
Остальное было в руках офицеров и солдат. Сорока тысячам предстояло остановить продвижение ста пятидесяти. Серьезное испытание. Но и выхода иного не было. Турция нешуточный противник, имеющий поистине огромный потенциал.
– Выстоят ли, Никита Юрьевич? – усомнился Петр, услышав озвученные цифры.
– Выстоят, государь. Крепости подправили с учетом всех недостатков, имевшихся у турок. Ракет с греческим огнем у противника нет, так что будут воевать по старинке. Прямым штурмом только людей положат, и они это знают. Поэтому сразу начнут правильную осаду, а она потребует времени. Туда уже подтянулись казачки общим числом до десяти тысяч. Так что спокойной жизни не дадут, станут щипать помаленьку.
Да, выхода, кроме как держаться, перемалывая силы турок под стенами крепостей, не было. На случай падения Бендер и Аккермана имелись еще три опорных пункта – Очаков, Кинбурн и Перекоп. Они прикрывали Крым и имели гарнизоны общей численностью до двадцати тысяч. Сам полуостров должен был защищать Миних, у которого для этого имелась тридцатитысячная армия.
Петр собирался во что бы то ни стало удержать Крым. Этот полуостров являлся выходом к южным морям. Но при всем стремлении удержать Крым ни о каких наступательных операциях в Причерноморье речи не шло. Перейдя здесь к глухой обороне, император намеревался предпринять наступление в другом месте.
Недаром же на основе двух грузинских и армянских полков, собранных с невероятным трудом, сейчас были развернуты уже две бригады, по три полка в каждой. Сейчас уже не было острой необходимости в сохранении военной тайны, к тому же в прошедших боях полки получили бесценный опыт. И именно их участие в боях способствовало столь бурному росту бригад. Все эти солдаты горели желанием отправиться на другой берег моря, чтобы освободить свою родину.
Данные бригады общим числом в десять тысяч входили в тридцатитысячную армию Ласси, готовящуюся к десанту на грузинском побережье. Конечно, силы не так велики для того, чтобы отбить столь обширные территории, даже если учесть, что большинство земель Армении и Грузии находятся под властью персов.
Но, с одной стороны, основные усилия турок будут сосредоточены в Причерноморье. С другой – наверняка в закавказских царствах народ поддержит русскую армию, и особых проблем как с продовольствием, так и с пополнением личного состава не будет. Даром, что ли, создавались эти полки. Так что армия Ласси могла даже разрастись.
Вместе с тем ситуация на севере оставалась весьма сложной. Из-за этого в Санкт-Петербургской губернии приходилось держать серьезные силы. Пятидесятитысячная армия пребывала в готовности на случай начала боевых действий со стороны Швеции.