Сам Костя тут же подошел к нам, поприветствовал моих родителей, а меня схватил за руку и потащил в сторону, давая возможность взрослым поздороваться с главой семьи, подарить что-нибудь неприлично дорогущее и пообщаться. Мама проводила нас недоуменным взглядом.
— Ну что, Николаева, готова? — поинтересовался Белов, будто ему это было интересно.
— Готова, — я была настроена решительно, а глаза выловили в толпе Яну, которая неожиданно приветливо помахала рукой. — Но если я провалюсь, считай меня коммунистом.
— Все, поехали, — и он потащил меня к кругу, в котором стояли теперь мои и его родственники, а также и несколько других гостей.
Игоря Михайловича я уже видела неоднократно — он нередко бывал в гимназии. Мама же Кости была просто потрясающе красива — худенькая, улыбающаяся блондинка, о которой невозможно было сказать, что у нее есть двадцатипятилетний сын, который тоже тут присутствовал: Алексей был больше похож на отца — и пусть не такой яркий, как младший брат, но даже в своем еще молодом возрасте солидный и очень привлекательный.
— Здравствуйте, — промямлила я, пытаясь скрыть волнение. — С днем…
— Мам, пап, позвольте вам представить Дарью Николаеву — мою девушку.
— Ах! — это раздалось то ли со стороны матери Белова, то ли сразу от нескольких присутствующих.
Отец его широко улыбнулся и отставил бокал с шампанским на высокую стойку у камина:
— Вот это сюрприз, сын! Ну раз так, то очень рад, — это прозвучало с душевной прямотой. Игорь Михайлович производил на меня впечатление открытого и вежливого человека, никак не соответствующего описанию Кости. — Все-то вы, молодые, вечно скрываете!
После этого пришлось отвечать на какие-то глупые вопросы со стороны, задаваемые скорее с ровным светским любопытством, чем с искренним участием. Покрасневшая от такого внимания и скрываемого волнения, я наконец повернулась и к своим родителям. Папа тоже улыбался, похлопывая Костю по плечу, а мама смотрела на меня обиженно. Видимо, решила, что я ей тогда соврала. Можно подумать, не может быть такого, что на прошлой неделе мы не встречались, а теперь вот встречаемся! Ну вот все ей не так. Я сама шагнула к ней и виновато заглянула в глаза, после чего она, конечно же, меня обняла, прощая все на свете. Моя мама хоть и была немного любопытной, но любила меня по-настоящему — в этом я ни на миг не сомневалась. И она не рассматривала меня как инвестицию, а ее расспросы были оправданы только тем, что она за меня переживает.
Белов меня уже снова оттаскивал подальше от довольных родственников. Хотя счастье их в большой степени объяснялось шампанским и хорошим настроением. Об удачности нашей с Беловым партии никто в этот момент всерьез и не задумывался, а значит, и напрягаться ни к чему.
— Молодец, — похвалил он меня, усадив на какой-то изящный диванчик и плюхнувшись рядом. — Теперь еще с часочек потусим тут для вида, а потом можно и отчаливать. Стащим пару бутылок шампанского и к Мирамаксу на такси.
Я расстроилась. Посидеть у Танаевых, сменив этот официоз на что-то более привычное и настоящее — было бы отличной идеей.
— Ага, отчаливать. Меня мама не отпустит сейчас.
Белов обнял меня за плечо — ничего лишнего, но для поддержания образа вполне себе подходит.
— Думаешь? — усмехнулся он. — Сейчас они подопьют, разомлеют. Ты даже не представляешь, какие чудеса творят такие вот признания, как сегодня выдали мы с тобой. Уровень сентиментальности скоро зашкаливать начнет. Отпустит тебя мама, никуда не денется. Давай, посмотри мне в глаза и улыбнись, будто любишь без памяти, не будь такой скованной.
Я выполнила поставленное задание, как могла, после чего мы продолжали создавать видимость непринужденной болтовни. Яна с Никитой тоже подошли к нам, вынудив подняться на ноги из уютных полуобъятий, поздоровались и обменялись с нами парой ничего не значащих фраз. Никакого негатива в мой адрес не последовало, но этому я не удивилась — Яна держала лицо в этом кругу, как нигде больше. Но когда Никита отошел к своему отцу, она, не меняя выражения, заговорила тише:
— Вы что, точно не разыгрываете?
— Нет, — спокойно ответил Белов. — Зачем нам притворяться?
— Ну даже не знаю, — она посмотрела на меня. — Костик ведь целых два года та-а-ак ухаживал, любая бы девушка не устояла! — естественно, она не могла не уколоть. Да и черт с ней! Пусть думает, что хочет. Даже то, что он продолжает надо мной издеваться, а наши отношения плавно и закономерно переросли в БДСМ-игры.
— И что? — я, кажется, заражалась его уверенностью. — Тебе это не нравится?
Яна улыбнулась:
— Да нет. Делайте, что хотите, мне-то какое дело? Единственное, что мне не нравится, так это то, что ты, Костик, мгновенно променял своих старых друзей на этих новеньких. Некрасиво как-то. Да и непонятно.
Яна ненавидела Макса — тут все было ясно. И Белова обвиняла в том, что он не видит, как плоха его новая компания. К слову говоря, Костя, насколько я знала, не был в курсе Яниного «падения», поэтому ему и не была известна до конца природа ее неприязни:
— Успокойся, «старый друг». У тебя Никита есть — занимайся им. А мы скоро срулим отсюда. Дружить пойдем, гормоны у нас!
Девушка не удержалась и сложила руки на груди:
— Друг с другом дружить или с Танаевыми? У вас там групповуха, что ли?
— О, а отличная идея! — отшутился Белов. — Вас с собой не зовем, уж извините. И без того сложно сориентироваться, кто с кем.
Как потом выяснилось, этот разговор выльется в настоящую катастрофу. Но тогда мы об этом подозревать не могли и, выждав достаточное время, снова подошли к родителям Кости.
— Пап, мы уйдем вдвоем, ладно? Скучно тут. Мы куда-нибудь в клуб или еще где посидим.
— Конечно, конечно, — отозвался Игорь Михайлович, а его жена даже обняла меня и поцеловала в щеку.
Моя мама нахмурилась и уже хотела возразить, как мужчина и за нее все решил:
— Машенька, да отпусти ты детей! Взрослые же уже, пусть гуляют. И не бойся ты, с моим Костей твоей Даше ничто не угрожает! Ну, кроме самого Кости, — он громко расхохотался собственной шутке.
— Мария Сергеевна! — подхватил и Белов-младший. — Ну пожалуйста! Мы посидим где-нибудь, поболтаем. Не волнуйтесь!
После этого мама вынуждена была разрешить. Неприятно ведь показаться в глазах новых «друзей» такой щепетильной и строгой родительницей, да еще и не доверяющей сыну гостеприимного хозяина. Я даже не дала ей возможность обозначить время моего возвращения домой, а лишь удостоверившись в ее согласии, тут же улизнула. Вот, как оказывается, было легко решить проблемы с излишним контролем.
Мы уже в такси начали смеяться, как ненормальные. Как ни крути, но из нас с Беловым получилась отличная команда.
Мира нас ждала, открывая дверь с улыбкой. А потом мы пили шампанское, с хохотом рассказывая, как легко провели всех, даже Макс слушал с интересом. Хотя, по своему обыкновению, к алкоголю не притрагивался, на чем мы и не настаивали. Решили потом с подачи Миры, что нужно будет и в соцсетях залить совместные фотки, да и вообще — прекращать уже ссориться.
Моя жизнь была прекрасна! Теперь внезапно возникшее желание к Максу было полностью задвинуто на второй план, я получу больше свободы передвижения, прикрываясь свиданиями с Беловым, психолог поможет Максу решить все проблемы, ну а если он и не перестанет трахать все, что шевелится, то ничего страшного — жертвы это переживут! Мира лохматит белобрысую челку Белова, а значит — у того есть шанс! А самое, самое главное — я нахожусь в кругу своих друзей, рядом с которыми ничего не страшно.
Идиллия эта и не могла длиться вечно. Белов ответил на телефонный звонок, быстро меняясь в лице.
— Я не понял, что в вашей гимназии делают дети из детдома?! — орала трубка. — Кто вообще их принял туда? На каком основании? Так ладно бы это, Яна еще и сказала, что ты с ними тесно якшаешься! Как это понимать?! И почему я об этом узнаю от посторонних, а не от родного сына? Да они уже в понедельник вылетят оттуда, помяни мое слово! Вылетят!!!
Наверное, Белов не преувеличивал, когда рассказывал о своем отце.
Он скинул вызов и с ужасом посмотрел на Танаевых. В нависшей каменной паузе вдруг послышался тихий смех. Мы одновременно посмотрели на Макса. Он смеялся искренне, все громче и громче, обхватив ладонями лицо. Мира встала, и на ее лице читались по очереди испуг, надежда и полное счастье, заполняющее глаза слезами. Ей было наплевать на отца Белова и на все другие проблемы — ведь ее брат смеялся!
Белов же этой радости оценить не смог:
— Я, конечно, в восторге, что ты и хохотать умеешь, но вообще-то он серьезно…
Макс оторвал руки от лица, немного успокоился и ответил:
— Да вы только послушайте, как это звучит! Я выжил в Организации, я притащил на руках в деревню умирающую от голода сестру, я социализировался, я — наследник чуть ли не всей московской наркоимперии, и кто-то поднимет нехилые бабки, если я не доживу до апреля, за мной следит Первый Поток и только ждет, когда я начну пачками убивать людей, чтобы сразу же пристрелить, я, в конце концов, знаю в совершенстве два иностранных языка… и меня выгонят из какой-то паршивой школы?
Мира уже обнимала его и тоже смеялась. Мы с Беловым просто переглянулись, не поняв и половины сказанного, кроме того, что Танаевых возникшая проблема не сильно обеспокоила и, судя по реакции его сестры, что Макс так смеется впервые.
Глава 12. Экзамен Белова
Когда все более или менее успокоились, я поинтересовалась у Белова:
— Так что, тебе домой сейчас нужно?
Он удивленно глянул на меня, а потом, как будто только вспомнив о произошедшем, отключил телефон.
— Зачем? Я уже в любом случае нарвался, так что пара часов ничего, по сути, не решит. Может, переместимся в зал? Кино какое-нибудь посмотрим. Комедию, раз Макс у нас такой весельчак.
Хоть он и пытался вести себя естественно, было очень заметно, что он расстроен. И я смела предположить, что расстроен он в большей степени из-за беспокойства за друзей. Хотя и ему самому несладко придется, это понятно.