Несмотря на это, во многих районах, особенно на Украине, Кавказе и в Средней Азии, крестьянство яростно сопротивлялось массовому раскулачиванию. Для подавления крестьянских выступлений были привлечены регулярные части Красной армии. Но чаще всего крестьяне использовали пассивные формы протеста: отказывались от вступления в колхозы, резали скот, уничтожали сельскохозяйственный инвентарь. Совершались и диверсии против двадцатипятитысячников и местных колхозных активистов.
Уничтожение скота, разорение деревни непрерывным раскулачиванием, полная дезорганизация деятельности колхозов привели в 1932–1933 гг. к небывалому голоду, охватившему примерно 25–30 млн человек. В известной степени он был спровоцирован политикой властей. Правительство страны, пытаясь скрыть масштабы катастрофы, наложило запрет на даже малейшее упоминание о голоде в любых средствах массовой информации. В то же время, когда часть страны голодала, за границу было вывезено 18 млн центнеров зерна для получения валюты на удовлетворение нужд индустриализации.
К весне 1930 г. Сталин понял, что просчитался: насильственная гонка в колхозы, начатая по его призыву, грозит обернуться еще большей, чем голод, катастрофой. Недовольство политикой коллективизации стало проникать даже в армию. И Сталин снова делает хорошо продуманный тактический шаг. Второго марта в той же «Правде» появляется его статья «Головокружение от успехов», в которой всю вину за сложившуюся ситуацию он свалил на исполнителей, местных работников, лицемерно заявив, что «нельзя насаждать колхозы силой». Статья произвела нужный эффект: большевики начали смотреть на Сталина, как на народного заступника.
Но отступление на этом фронте было лишь маневром, для того чтобы тут же предпринять новое наступление. В сентябре 1931 г. в коллективные крестьянские хозяйства были включены уже 60 % крестьянских дворов, а в 1934 г. – 75 %.
Политика сплошной коллективизации имела катастрофические последствия: за 1929–1934 гг. валовое производство зерна сократилось на 10 %, поголовье крупного рогатого скота и лошадей за 1929–1932 гг. уменьшилось на треть, свиней – в 2 раза, овец – в 2,5 раза. Но Сталин был доволен: несмотря на сокращение производства зерна, его государственные поставки увеличились в 2 раза. Но самое главное – насильственно проведенная коллективизация создала самые благоприятные условия для осуществления планов индустриализационного скачка. Она предоставляла городу громадную массу рабочей силы, одновременно уничтожив и аграрное перенаселение, позволила при значительном уменьшении числа занятых поддерживать производство сельскохозяйственной продукции на уровне, не допускавшем длительного голода, обеспечила промышленность необходимым сырьем.
Коллективизация не только создала возможность беспрепятственной перекачки средств из деревни в город на нужды индустриализации, но и выполнила важную политико-идеологическую задачу, уничтожив последний очаг рыночной экономики – частнособственническое крестьянское хозяйство.Билет № 14
1. Россия в эпоху Екатерины II: просвещенный абсолютизм
2. Внешняя политика СССР в 1920–1930–е гг.
1. Во второй половине XVIII в. на российское дворянство все большее влияние оказывали либеральные идеи французских и английских просветителей: Вольтера, Дидро, Руссо, А. Смита. Эти философы провозглашали в своих работах принципы «естественного права», т. е. исходной свободы человеческой инициативы, ограниченного лишь общественным договором, на основе которого создано государство и закон. Непосредственным выводом из идей либерализма были требования уменьшения вмешательства государства в жизнь общества, опеки государства над обществом, конституции, разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, обеспечение свободы торговли и предпринимательства. Просветители верили в прогресс – неуклонное поступательное развитие общества и торжество разума.
Пришедшая к власти в 1762 г. императрица Екатерина II провозгласила идеи просветителей основой своей государственной политики. Она считала себя их ученицей, переписывалась с Вольтером и Дидро. Вместе со своими современниками – королем Пруссии Фридрихом II и австрийским императором Иосифом II – она открыла в Европе эпоху просвещения абсолютизма. Заявлениями о необходимости либеральных преобразований в России она вызвала огромное внимание к собственной персоне во всей Европе.
Манифестом просвещенного абсолютизма в России стал «Наказ» Екатерины II, содержавший в себе план создания нового законодательного кодекса. Первоначальный проект «Наказа» был настолько радикален, что его публичное издание было невозможно. Даже после того как в тексте, подготовленном для публикации в 1767 г. Екатериной, было сокращено около половины, он и в этом виде произвел большое впечатление. Фридрих II сделал императрицу членом Берлинской академии наук, а французская цензура запретила распространение «Наказа» во Франции.
Главная идея «Наказа» была провозглашена Екатериной II еще 1762 г. при ее вступление на русский престол. Она заключалась в том, что самодержавие само по себе, безнравственной и человеческой цели, заботы о подданных есть зло, пагубное для государства. Самодержавие вводится не для того, «чтобы отнять у людей естественную их вольность, но чтобы действия их направить к получению самого большого ото всех добра». Для этого власть самодержавия должна быть уравновешена властью закона. Необходимо, «чтобы люди боялись законов и никого бы, кроме них, не боялись». Законы же должны запрещать только то, что вредно для всего общества. Карательное законодательство должно уступать место предупреждению преступности. «Равенство всех граждан состоит в том, чтобы все подчинены были одинаким законам, вольность есть право делать все то, что законы дозволяют. Лучше простить десять виновных, чем наказать одного невиновного. Пытка есть надежное средство осудить невиновного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силы и крепость свою уповающего». Другие правила осуждали нетерпимость, религиозное преследование, жестокие наказания. Панацеей от всех бед Екатерина Вторая видела всемерное просвещение народа.
Для создания нового свода законов – «Уложения» – в конце 1766 г. была создана комиссия, в которую вошли представители всех сословий, кроме крепостных крестьян. Всего собралось 565 депутатов: 39 % членов комиссии были представителями городов, 30 – дворянства, 14 – государственных крестьян, 5 % – представителей высших государственных учреждений и 12 – остальных групп населения. Депутаты привезли с собой наказы от своих избирателей с изложением нужд простого люда России. Подобного представительного собрания русская столица не видела почти в течение последнего века.
Деятельность комиссии началась летом 1767 г. Она выявила два важных для обустройства страны факта. Во-первых, незыблемым оставался идеал самодержавия и никаких предложений по вопросу либерализации государственного устройства России депутаты не выдвигали. Второй же существенный факт – это то, что в ходе дискуссий выявились резкие, порой непримиримые противоречия между сословиями. Дворянство претендовало на исключительное право владения крестьянами, землей и ее недрами, добиваясь передачи местного управления в их руки и создания собственной сословной политической организации. Лишь отдельно дворяне-либералы предлагали ограничить крестьянские повинности и закрепить за крестьянином право на недвижимую собственность. В то же время купцы требовали оградить их от конкуренции со стороны дворян и снять с них разорительное государственное тягло. Государственные крестьяне просили ограничить налоги и повинности, оградить их от производства властей. Другими словами, каждое сословие, каждая группа, выражавшая и отстаивавшая интересы определенной категории населения России, тянула одеяло на себя.
Это наглядно доказало Екатерине II, что ее либеральные предложения обществу были преждевременными. Такое многочисленное собрание, разделенное сословными интересами и различное с этнографической точки зрения, не могло сочинить Уложения. Этот труд был не под силу тогдашней России, раздираемой внутренними противоречиями. Начавшаяся Турецкая война стала хорошим поводом для выхода из тупиковой ситуации: комиссия была распущена.
Тем не менее Екатерина II осталась довольна результатами этого эксперимента. «Комиссия уложения, – писала она, – подала мне совет и сведения о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещись должно. Она все части закона собрала и разобрала по материям и более того сделала бы, ежели бы Турецкая война не началась. Тогда распущены были депутаты, и военные поехали в армию. Наказ комиссии ввел единство в правила и в рассуждения, не в пример более прежнего».
Кроме того, некоторые либеральные начинания императрицы на деле попахивали показухой. Так, когда крепостные крестьяне еще во время работы комиссии начали слать царице жалобы на своих господ, Екатерина опубликовала указ, запрещающий такие жалобы и каравший за это каторгой.
Вместе с тем либеральные позывы Екатерины позволили ей объединить вокруг себя лучших людей своей эпохи, создать духовную элиту, сплоченную общим политическим идеалом. К ней принадлежали Н. Панин, Е. Дашкова, Д. Фонвизин. Это были первые русские либералы, поддерживавшие Екатерину во всех ее прогрессивных начинаниях (например, попытке создания в 1762 г. «конституционного» Императорского совета, подготовке «Наказа» и работе комиссии), предлагавшие ей проекты об освобождении крепостных крестьян и введении в России конституционного строя. При их участии происходили все важнейшие реформы, определившие место Екатерины II в российской истории.
Однако настроение Екатерины II во многом зависело от состояния русского общества на тот период времени. Особенно сильное воздействие оказали на него чумные бунты в Москве в 1771 г. и особенно Крестьянская война 1773–1775 гг. под предводительством Емельяна Пугачева.
Новый предводитель крестьянства пошел уже проторенным путем: донской казак объявил себя царем Петром III естественно, чудесным образом оставшимся в живых и поднял крестьянство на борьбу против Екатерины II, несправедливо зан