Петр отверг славянский алфавит, оставив его для печатания церковных книг, и изобрел так называемую гражданскую азбуку. Он велел усовершенствовать печатные машины, вызвал рабочих из Голландии и сделал печать мощным оружием пропаганды. Открывались новые типографии в Москве, Петербурге, Чернигове, Новгороде и Новгород-Северском. При Петре Великом на Руси также вышел первый номер газеты, названной «Санкт-Петербургские ведомости».
В 1718 г. Петр I издал указ, предписывавший собирать редкие минералы, странные, попадавшиеся на полях кости, древние надписи на камнях и металле, уведомлять о рождении уродливых младенцев или животных. Так было положено начало всемирно известной впоследствии петербургской Кунсткамере. Он покровительствовал географии и в 1719 г. снарядил экспедицию для выяснения вопроса: соединяется ли Азия с Америкой? Не менее обязана ему и историческая наука: в 1722 г. Петр I велел собрать из всех монастырских архивов летописи, грамоты прежних князей и переписать их. Поликарпов написал историю России с XVI в., за что царь пожаловал ему двести рублей. Наконец в 1724 г. Петр Великий основал в Петербурге Академию наук.
Истинным произведением зодческого искусства стала новая столица Русского государства – Санкт-Петербург. Сам Петр поселился на правом берегу Невы в знаменитом деревянном домике. В те времена строительство велось в основном на северном берегу Невы и на Васильевском острове. Южный берег, где впоследствии и был выстроен город, в то время не застраивался. Но все же именно здесь было построено Адмиралтейство, украшенное впоследствии шпилем по велению Анны Иоановны, церковь св. Исаакия (тогда деревянную, ныне мраморный Исаакиевский собор), храм Александра Невского, куда Петр I повелел перенести мощи этого первого победителя шведов, дом Апраксина, замененный впоследствии Зимним дворцом, роскошные дома улицы Миллионной, а также Невский проспект, самый красивый в Европе.
Таким образом, именно Петр I заложил основы европейской культуры в новой столице России, правда, с помощью иностранных выдающихся архитекторов, скульпторов и художников.
Однако во времена царствования Анны Иоановны, получившие в истории прозвание бироновщины, культура стала подменяться бескультурьем, а европейский вкус – безвкусием. Анна Иоановна решила сполна вознаградить саму себя за серость и скуку ее предыдущей жизни. Балы, праздники, маскарады следуют один за другим. Анна подает пример безумной роскоши, заставляя и придворную знать тратить огромные суммы денег. Раньше придворные и представить себе не могли, что одно платье можно купить за такую сумму, за которую приобретались целые деревни. До этого времени вельможи и знатные дамы, воспитанные в суровой простоте жизни Петра I, нисколько не заботились о прихотях моды: новое платье шилось только тогда, когда изнашивалось старое; не стыдились носить одежду своих отцов и дедов.
Как заметил французский историк Альфред Рамбо, «в этой роскоши двора Анны, ослеплявшей Россию, замечается смесь древнего варварства и немецкого безвкусия, которая вызывала улыбку у приезжих иностранцев. На одну хорошо одетую женщину приходилось десять в смешном наряде». «У мужчин, – говорит Манштейн, – при самом богатом платье часто встречается дурно причесанный парик, прекрасная материя была испорчена неискусным портным, а если весь наряд был удовлетворителен, то оказывался плохой экипаж: человек в великолепной одежде приезжал на паре кляч, запряженных в жалкую колесницу». «Любимец Бирон, – рассказывает князь Долгорукий, – любил яркие цвета, поэтому при дворе была изгнана черная одежда, все одевались в ярко-цветные платья, всюду замечались светло-голубой, бледно-зеленый, розовый, желтый цвета. Такие старики, как князь Черкасский или вице-канцлер Остерман, приезжали во дворец в платье нежно-розового цвета. Ничего! Со временем разовьется у русских вкус, особенно когда он пройдет другую школу. Немцы подготовили путь французам. С точки зрения одежды и домашнего хозяйства бироновщина отмечает важный переворот в России», – заключает А. Рамбо.
Однако нельзя отрицать, что немцы в какой-то мере способствовали прогрессу русской цивилизации. По настоянию Миниха в Петербурге был основан Кадетский корпус для 360 воспитанников из дворян. Здесь обучали не только военным, но и гражданским наукам, а наиболее талантливые ученики могли продолжить свое обучение в Академии наук.
Ситуация изменилась с приходом к власти Елизаветы. Покровителем литературы и изящных искусств во время ее царствования стал молодой любимец императрицы граф Шувалов. Он основал Московский университет, о котором Николай Тургенев сказал, что «никогда в какой бы то ни было стране ни одно учреждение не было сравнительно полезнее и плодотворнее по своим результатам: даже теперь еще (1844 г.) редко встретится человек, пишущий правильно на своем языке, честный и образованный чиновник, неподкупный и твердый судья, который не получил бы воспитания в Московском университете». Шувалов добивался, чтобы каждый студент, несмотря на свое происхождение, носил шпагу и состоял в чине десятого класса. Каждый доктор имел чин восьмого класса. На трех факультетах – юридическом, медицинском и философском – преподавали десять профессоров. Шувалов предполагал открыть еще два университета – один в Петербурге, другой в Батурине и основать школы и гимназии во всех губерниях. Он посылал молодых людей заканчивать свое медицинское образование за границу. Шувалов основал в Петербурге Академию художеств, в которую пригласил французских учителей: живописца Лоррена, скульптора Жилле, архитектора Валуа, а впоследствии Девели и Лагрене.
В это время Петербург, где тогда было только 75 тыс. жителей, стал походить на европейскую столицу. Итальянец Растрелли построил Зимний дворец, Смольный монастырь для благородных девиц, здание Академии наук и начертил план Царского Села – русского Версаля.
Академия наук, основанная Петром I, приобрела известность в царствование Елизаветы, которая назначила ее председателем графа Кирилла Разумовского. Несмотря на бесконечные споры между Ломоносовым и иностранными профессорами, Академия издавала книги и переводы.
Ломоносов, сын рыбака из Холмогор, стал одним из величайших просветителей, деятелей науки и культуры России. Он издал грамматику, риторику и пиитику, трудился над очищением новейшего русского языка от церковнославянского, его оды стали вершиной русской литературы того времени. Сумароков начал писать драмы, комедии, сатиры и издавать первый русский журнал «Трудолюбивая пчела». Княжнин имел большой успех в комедиях, меньший – в трагических произведениях. Тредиаковский был известен более всего как преобразователь языка и неутомимый переводчик.
Елизавета, подобно Анне Иоановне, любила театр. Итальянская труппа исполняла для нее балеты и оперы-буфф. Директор французского театра получал 25 тыс. рублей в год, а сама императрица заботилась о том, чтобы зрительный зал не бывал пустым, посылая нарочных за опоздавшими и налагая на самых упорных штраф в 50 рублей. Начинался русский театр: Сумароков приводил в комнаты императрицы своих актеров, набранных из числа кадетов. В Ярославле сын купца, Волков, пользуясь покровительством воеводы Мусина-Пушкина, исполнял одновременно должности автора, актера, директора и машиниста русской труппы, которую императрица вызывала в Петербург. Директором этой труппы назначался Сумароков, который и писал для нее пьесы.
Эпоха Елизаветы знаменовалась установлением тесных отношений с Францией, виднейшим представителем европейской цивилизации. Теперь в Академии наук сидели французские ученые, в Академии художеств преподавали французские художники, на русской сцене исполняются образцовые французские пьесы в переводе Сумарокова, переводятся сочинения французских ученых. Иван Шувалов выписывал себе платья из Парижа, любил все французское и развивал такой же вкус у Елизаветы, прежней невесты Людовика XV. Вошли в моду версальские манеры. Тредиаковский и будущий президент Академии наук Кирилл Разумовский ездили для своего усовершенствования в Париж; русских студентов оказалось там так много, что приходилось строить православную церковь под покровительством русского посланника.
При русском дворе выросло молодое поколение, воспитанное на французских идеях и культуре: Екатерина II, княгиня Дашкова, Воронцов с одинаковой легкостью владели как русским, так и французским языками. В 1746 г. Вольтер изъявил желание стать членом-корреспондентом Российской академии наук; позднее он писал «Историю России в царствование Петра Великого». Таким образом, во времена царствования Елизаветы русское общество еще более приблизилось к цивилизации и культуре Европы.
Но особое развитие культура и просвещение в России получили во второй половине XVIII в., во времена правления Екатерины II. В этот период особо ощущалось влияние французского духа на русскую цивилизацию. Русские поэты переводили или подражали классикам французской поэзии XVII в. Среди высших вельмож считалось за честь переписываться с западными мыслителями и писателями. Однако французское влияние проникло только в высший класс общества, не произведя глубоких изменений в нравах и характере народа. Но все-таки оно имело определенное благотворное воздействие. Это влияние помогло русскому человеку развить и укрепить веротерпимость, нравственное достоинство, уважение к человеческой личности (даже в крепостном), а также стремление к общественной справедливости. Все это привело к смягчению нравов, разрушению старинной боярской грубости, подготовлению освобождения крестьян.
Екатерина II старалась приобрести расположение французских писателей; ее переписка с видными французскими философами в значительной мере способствовала созданию ее славы как одной из самых просвещенных личностей Европы. Она купила библиотеку Дидро и предоставила ему возможность при этом пожизненно пользоваться ею. Императрица подписалась на запрещенную в Париже «Энциклопедию», приходила в восторг от «Философских мыслей», приговоренных французским парламентом к сожжению, и от «Письма о слепцах», за которое философа посадили в Бастилию; Екатерина II пригласила Дидро в Петербург, где в течение месяца он был удостоен самого радушного гостеприимства.