«Стена», пожалуй, второе лучшее произведение о смерти в художественной литературе после «Смерти Ивана Ильича» Толстого. На мой взгляд, «Смерть Ивана Ильича» – это лучшее, что вообще написано о смерти каким-либо писателем. А вот на второе место я бы поставил, бесспорно, «Стену». Потрясающая вещь. События Гражданской войны в Испании. Главный герой – республиканец, может быть, даже анархист, которого вместе с другими схватили фашисты. Сейчас расстреляют. Но требуют от него, чтобы он сдал командира. Главного подпольщика. Главный герой упирается рогом. Ему говорят, что завтра его расстреляют. Гражданская война, фашисты, анархисты – это все фон. Самое главное другое – то, что происходит с людьми в ожидании смерти. И он на нескольких страницах показывает, насколько все в этот момент становится бессмысленным. Та самая пограничная ситуация передана в этом рассказе с невероятной силой. Все, что было важно для героя вчера, – вообще все: любовь, честь, достоинство, политические убеждения, отношения с товарищами и возлюбленной, – перед лицом расстрела обнуляется, перестает что-то значить, становится совершенно неважно.
Но в конце рассказа все еще заканчивается моментом абсурда. В конце героя приводят уже в последний раз на допрос. Приказывают сказать, где его командир, и говорят, что сейчас уже его расстреляют, а если выдаст – нет. И вот он решает в последний раз поиздеваться над врагами-фашистами и называет им место, где командира точно не может быть. Там какая-то сторожка на кладбище. И они туда пошли. И надо же так случиться, что командир именно туда забрел, и там они его и нашли. Убили. Ему, герою рассказа, соответственно, пообещали сохранить жизнь – и сохранили. То есть тут добавлен момент абсурда. Герой «смеется, не переставая». Еще бы не смеяться: он готовился к смерти – и не умер; решился не предавать – и предал! Очень простенький рассказ, но самое сильное в нем – это описание того, что происходит с человеком перед лицом смерти. Невероятно концентрированная пограничная ситуация. Рассказ «Стена». Вот.
«Герострат», «Детство хозяина» и другие рассказы… Что у них общего? Почему они скандализировали всех? Они показывают крайнее лицемерие окружающего общества. Они ставят сильно тему сексуальности, которая тогда еще была ханжески табуирована в значительной степени.
Какая самая главная мысль во всех этих разных рассказах Сартра? Она в том, что человек хочет стать кем-то, хоть кем-нибудь. Собственно, здесь уже наброски сартровской экзистенциальной философии: каждый человек становится кем-то. Но, став кем-то, он перестает быть собой. Перестает быть человеком. Превращается в функцию и роль. Такая диалектика, да? То, что потом Сартр развернет в своей философии. Колебания человека между пустотой личности и наполненностью вещи.
Самый яркий в этом смысле рассказ «Детство хозяина», или по-другому его переводят как «Детство вождя». Описывается сын фабриканта, который постепенно превращается в вещь. Который начинает играть роли. Вот он знает, что он будет хозяином фабрики, что все рабочие, работницы и работники будут предоставлены ему в безграничное пользование, он начинает насиловать своих будущих служанок и так далее. Он входит в уготовленную ему по праву рождения роль господина. Он вырабатывает взгляды, которые полагается иметь в его положении. То есть презрение к людям и антисемитизм. Он становится фашистом. Но дело тут не в социальной сатире или показе проклятого буржуя и сексиста. Тут все куда глубже. Это все поверхностное. Самое главное в том, как человек становится функцией, как живой человек постепенно превращается в роль. Роль постепенно завладевает человеком. Это очень важная тема для Сартра. То есть как человек-бездна, как живое и непредсказуемо хаотическое и спонтанное, непосредственное неповторимое существо становится ролью, входит в эту роль. И роль постепенно съедает человека.
Одновременно с этим Сартр издает в году 1938 свой первый роман «Тошнота». Нужно сказать, что роман должен был называться «Мелонхолия». По названию известной картины Альбрехта Дюрера, помните ее, наверное? (Или как современный замечательный фильм Ларса фон Триера о Конце Света; но, впрочем, о нем, в отличие от Дюрера, Сартр, естественно, не подозревал!) Но издатель-редактор почему-то настоял на названии «Тошнота», и под этим названием эта великая книга вошла в историю. Это самый известный роман Сартра. Если хотите как-то популярно, художественно войти в то, что такое феноменология и что такое экзистенциализм, прочитайте и перечитайте «Тошноту». Там философские понятия обличены и включены в художественную ткань.
Главный герой, Антуан Рокантен, живет в каком-то провинциальном городке. Параллельно с развитием главной темы идет потрясающая сатира Сартра. Он виртуозно разделывается с иллюзиями гуманизма. Там лицемерные люди, которые из себя что-то изображают… Самый ужасно смешной и горький персонаж, которого Сартр называет Самоучка, воплощает в себе все идеалы гуманизма: он свято верит в человека, верит в знание, в науку. Но в чем выражается его любовь к знанию? В том, что он читает энциклопедию том за томом. То есть все знания человечества тупо вбирает в себя от А до буквы Я. А в чем выражается его любовь к человеку? Он пережил единение с людьми во время Первой мировой войны: его взяли в плен, где-то в бараке его стиснули, как селедку. И там-то он ощутил свое единение со всем человечеством! То есть Сартр очень зло разделывается со всякими слащавыми штампами о человеческом единстве, о могуществе роли разума.
Главный герой, Антуан Рокантен, вдруг, в какой-то момент, начинает видеть мир таким, какой он есть. И в этот момент очень ярко показано то, как относится Сартр к миру, к природе: мир начинает плыть. Мы видим мир через множество фильтров. Это напоминает «Постороннего», который примерно тогда же и был написан. То есть я поясню вам на простом примере. Смотрите, наверняка у каждого такое бывало, что смотришь на руку и перестаешь понимать: что такое рука? Моя рука? Рука… Она расплывается. Обычно мы вроде бы знаем, что такое рука, моя рука, я. Но тут мы руку видим как в первый раз, как что-то даже более неопределенное, чем кусок мяса, как что-то огромное, неопределенное и страшное. Или берешь привычное слово, – и вдруг произносишь его сто раз. И на пятидесятый раз перестаешь понимать, что ты говоришь. Чистый звук. Вот это и есть «Тошнота»: когда мир начинает плыть. Когда ты видишь мир, как он есть. Когда природа наваливается на тебя во всей своей бесстыдной наготе и бессмыслице. (О том же и рассказ Набокова «Страх», о котором я упоминал в прошлый раз.) И все это очень хорошо передано. Какие-то истины феноменологии воплощены тут в наглядных художественных образах. Пьесы, рассказы, романы и повести Сартра позволяют спокойно понять его философию. Конечно, я вам советую читать самого Сартра. У него, почти как и у Камю, неразделимы его философские, художественные и политические произведения. Все его художественные произведения очень философичны и очень политизированы.
Тут мы видим еще одну очень важную тему: все бессмысленно. Абсурд. Отчуждение. Но есть одна маленькая-маленькая отдушина. Что является утешением для атеистического экзистенциалиста? Как вы понимаете, это творчество. И в самом конце романа есть намек на наличие какого-то смысла. Когда Сартр, точнее не он, а его главный герой Рокантен, во всем отчаявшийся, сидит и слушает джазовую пластинку, он вдруг понимает, что вот что-то может быть в этом мире и не бессмысленно! Потом Сартр скажет: «Когда я сочиняю симфонию, я творю мир». Как для религиозного экзистенциалиста все спасает трансценденция, прыжок в веру, так для атеиста – творчество. Акт трансцендирования. У Сартра тоже тут есть этот намек на спасение, выход из бессмыслицы.
Сартр уже начал активно формироваться как значительный философ и писатель, когда наступило первое сентября 1939 года. И все сразу изменилось. И в мире, и в жизни нашего главного героя. В его жизнь насильственно, резко вторглось социальное измерение. Оно, это вторжение, надо сказать, полностью изменило его мироощущение. Хотя он и не перестал быть экзистенциалистом, индивидуалистом, апологетом свободы, но он очень резко ощутил, что все-таки в чем-то был прав Аристотель, называя человека Zoon politicon, животным политическим. Он не хотел воевать, но его мобилизовали, поскольку Сартр не был таким ужасно больным, как Ясперс или Камю. У него не было, как у Ясперса и Хайдеггера, сердечной недостаточности. Или, как у Камю, туберкулеза. Но Сартр тоже был далеко не Геркулес. Поэтому его мобилизовали в метеорологические войска – везет же экзистенциалистам на эти метеорологические войска!
Надо сказать, что война была для него в начале просто досадной прогулкой. 1939–1940-е годы он сидит в метеочасти, пускает непонятные зонды, что-то замеряет. Война не война какая-то. Сами знаете: Странная война!
Потом все вдруг резко изменилось. Июнь сорокового года: за несколько недель немцы наголову разгромили Францию. И Сартр, как сотни тысяч французских солдат, оказался в плену. Ошеломляющий, позорный и чудовищный разгром. Совершенно внезапный, головокружительный. И Сартр попал в лагерь для военнопленных и пробыл в нем почти год: с июня 1940-го по апрель 1941-го. Сартр подбадривал товарищей, организовал в лагере театр и ставил пьесы. (Кое-что из этого опыта он потом опишет в последнем, четвертом незавершенном романе «Странная дружба» из тетралогии «Дороги Свободы».) Но в конце концов, поскольку Германия, как известно, часть Франции заняла, а на другой части был создан коллаборационистский вишистский режим маршала Петена, с которым Гитлер заключил мир и союз, кого-то из солдат стали понемногу освобождать. Сартр имитировал тяжелую болезнь. Его освободили из лагеря через год. И он уехал в Париж к Симоне де Бовуар и своим друзьям, ученикам и возлюбленным.
Я сразу скажу, что война была потрясением для Сартра. В результате он кинулся из крайнего аполитизма, нонконформизма и бунтарства в противоположную крайность (вообще, это был человек радикальных решений и крайностей, а не пресловутой «золотой середины»). Именно тогда в нем возникает зародыш того учения,