ашего положения.
Что делать? Нужно срочно что-то придумать. Я отчаянно перебирал в голове все возможные варианты, пытаясь найти способ, как заставить стаю обратить внимание на охранника. Он стоял неподвижно, словно не замечая нас, и не проявлял никакого желания что-то предпринимать. Казалось, его присутствие здесь было случайным, и он оказался на пригорке лишь из любопытства, не чувствуя себя обязанным вмешиваться. Это осознание только усиливало мою тревогу. Время уходило, и каждый миг бездействия мог стать последним.
«Как поступить?» — думал я, чувствуя нарастающее давление. Охранник был неподвижен, словно изваяние, и это меняло всё. Если я не найду способ привлечь его внимание и заставить действовать, нас ждёт неминуемый конец. В голове хаотично мелькали идеи, одна нелепее другой. Нужно было придумать что-то, что заставило бы его проявить интерес, сдвинуться с места, дать нам хоть малейший шанс на спасение. Но что? Время будто ускорилось, а разум лихорадочно искал выход из этой ловушки.
- Нот, - шепнул я напарнику, - ты сможешь выключить маяк?
Он, немного подумав едва заметно кивнул.
- Выключай, - быстро сказал я, не раздумывая, и Нот, нажав что-то на своём манипуляторе, выключил маяк.
Свет от маяка пропал, и всё мгновенно затихло. Удивительно, но даже колышущаяся стая замерла. Правда, ненадолго. Покопавшись ещё немного на куче с маяком, она осыпалась по сторонам и начала собираться уже перед нами и охранником.
Зрелище было потрясающее: из-за кучи со всех сторон собирались и складывались разные металлические детали и части. До этого имея аморфную форму, стая вдруг начала выстраиваться в нечто осмысленное и структурированное. Больше всего это напоминало огромный живой столб с большим навершием на конце.
Собравшись полностью, стая зашаталась из стороны в сторону, издавая при этом странные воющие звуки, которые складывались в звуки, напоминающие заунывное пение. Охранник над нами, сделав пару шагов назад и поднявшись во весь рост, застучал себе по груди своими огромными руками, издавая оглушающий рык. При этом он ломал наконечники своих шипов, которые градом обрушились на нас с Нотом. Я прикрыл своими короткими руками глаза, надеясь, что град не повредит их.
И тут я понял, что настал тот самый «момент истины». Именно сейчас и именно здесь, не там на верху на куче хлама, не позже под ней, а именно здесь. И я не стал его упускать, быстро приказал Ноту:
— Бежим! — и мы побежали. Вернее, бежал Нот, а я держался за его шею, не оборачиваясь.
Нот мчался в направлении входа в центр распределения, не стесняясь громких звуков и не боясь нарушить целостность какой-то металлической кучи. Его шаги были широкими, и со стороны казалось, что он не бежит, а прыгает. Я же, как мог, держался на его спине, мысленно подталкивая его вперёд.
Сзади внезапно раздался оглушительный грохот, словно раскат грома. Звук прокатился по округе, отражаясь от куч хлама и отскакивая от каждого угла, многократно усиливаясь. Металлические конструкции сжались и деформировались под невероятным давлением, сопровождаемым пронзительным визгом и скрежетом, как будто тысячи ножей одновременно царапали по стеклу.
Вибрация от удара прошла сквозь остатки хранилища, заставляя его содрогаться и выбрасывать в воздух облака пыли и ржавчины. Груда металлолома начала дрожать, готовая обрушиться под весом накопленного времени и силы удара. Нот, который двигался вперёд широким шагом, внезапно сбился с ритма, его тело пошатнулось, и он чуть не упал. Но наличие третьей конечности спасло его от падения. Она сработала как дополнительная опора, позволив ему удержать равновесие и продолжить движение, несмотря на хаос вокруг.
Тем временем грохот усиливался, превращаясь в непрерывный рев, а вибрации становились всё более интенсивными. Каждый шаг давался с трудом, но Нот, несмотря на всё, продолжал идти вперёд. Обломки падали вокруг, и каждый звук, казалось, усиливал тревогу, которая всё больше охватывала нас обоих. Ситуация обострялась, и каждое мгновение приближало нас к неизбежной развязке.
Я обернулся назад: осколки железа и металлические обломки разлетелись во все стороны, с оглушительным звоном ударяясь о другие металлические конструкции, создавая какофонию звуков. Отблески искр и вспышек света, возникающие при контакте, напоминали миниатюрные фейерверки.
Вокруг царил хаос: вибрации продолжали ощущаться под ногами, как послевкусие грома после молнии. Тишина, наступившая после этого звукового взрыва, казалась почти оглушающей, нарушаемая лишь звоном от падения последних обломков и глухим гулом от отдаленных эха.
Конец живого столба стаи, который ещё мгновение назад яростно извивался, теперь лежал перед охранником, оказавшимся в ловушке. Левую руку он отчаянно использовал, пытаясь разорвать его, но правая его рука была крепко прижата к полу мощным наконечником столба стаи, лишая его возможности двигаться. Несмотря на эту беспомощность, охранник продолжал яростно сражаться, изо всех сил пытаясь освободиться, но его усилия казались напрасными.
Внезапно металлический хлам вокруг охранника зашевелился и затрясся, словно оживая под его ногами. Охранник на мгновение отвлёкся от своей отчаянной борьбы и попытался вырваться из захвата, но силы ему явно не хватало. Громадная куча металлолома, которую они считали безжизненной, начала подниматься прямо перед ним, растягиваясь в высоту и ширину. Она становилась всё больше и массивнее, угрожая полностью поглотить охранника.
Охранник, чувствуя нарастающую опасность, издал протяжный рёв, который эхом разнёсся по всему хранилищу. Его голос был полон ярости и отчаяния, отразившихся от стен и вернувшихся с двойной силой. Но его отчаянные попытки вырваться из захвата оставались безуспешными, и он только мог наблюдать, как гигантская масса металла продолжала подниматься, грозя похоронить его под собой. Земля под его ногами дрожала, пространство вокруг него словно сжалось, и всё вокруг наполнилось угрожающими звуками скрежета и ломающегося металла. Гигантская куча продолжала расти, и в тот момент, когда охранник собрался использовать всю свою силу, чтобы освободиться, казалось, что сама земля готова поглотить его, оставив лишь эхо его рёва.
Я быстро отвёл взгляд от сцены позади и устремил его вперёд: мы почти достигли цели. Нот с каждой секундой всё быстрее приближался к входу, и я чувствовал, что ещё мгновение — и мы пересечём ту невидимую черту, которая отделяет хранилище от темноты центра. Но вдруг, словно удар молнии, всё изменилось.
Сияющий разряд с оглушительным треском врезался прямо в грудь Нота, отшвырнув его назад с невероятной силой. Я судорожно попытался удержаться на его спине, но мощь удара была слишком велика. В последний момент, прежде чем потерять равновесие, я сорвался и покатился по металлическим обломкам, в другую сторону от Нота.
Мир вокруг превратился в хаос — мои мысли смешались с болью от падения, а звуки ударов о металл гулко отдавались в ушах. Нот, тем временем, продолжал скользить по полу хранилища, оставляя за собой искрящийся след. Металлические обломки, разлетающиеся от его тела, казалось, усиливали звук скрежета, будто сама земля протестовала против того, что происходило.
Я остановился только когда ударился о выступающую часть старой конструкции, резко вернувшись в реальность. Тут же подняв свои огромные глаза, заменяющие мне голову, я пытался оценить ситуацию. Нот, всё ещё лежавший на полу, и был неподвижен. За его телом тянулся длинный след из искр и поломанных металлических частей.
Как это могло произойти? Никто не предупреждал о защите такого уровня. Мысли мелькнули в голове, как вспышки, и тут же исчезли, оставляя после себя пустоту. Я медленно приходил в себя, вставая на свои короткие, дрожащие ноги. В голове пульсировало одно слово: "безнадёжность". Всё, что мы планировали, рушилось прямо на глазах.
Сбоку, всего в нескольких метрах от меня, лежал Нот. Его огромное тело казалось бесформенной грудой металла. Лицо Нота было повернуто ко мне, и я сразу заметил, что его глаза потухли. Те яркие огоньки, которые раньше светились уверенностью и решимостью, теперь исчезли, оставив лишь пустые, мёртвые глазницы.
Подойдя ближе, я наклонился к нему и постучал по его голове, отчаянно пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию.
— Нот, вставай... — проговорил я, но голос звучал глухо, безжизненно, как эхо в пустом помещении.
Тишина ответила мне, а в груди начало разрастаться тяжёлое, невыносимое чувство утраты. Всё вокруг будто замерло. Неужели всё кончено? Оставаться в одиночку против этой бездны казалось совершенно бессмысленным. Холодная реальность давила на меня всей своей тяжестью, и каждый миг, который я проводил рядом с неподвижным Нотом, только усиливал это ощущение безысходности.
Я обернулся туда, где столкнулись стая и охранник, но ничего не смог различить: место их схватки заволокло воронкой из металлических обломков и мусора. Этот хаотичный вихрь, словно живое существо, равномерно вращался вокруг эпицентра, создавая плотную завесу, которая скрывала всё за пеленой ржавого металла и пыли. Видимость была почти нулевой, и я не мог понять, что происходило внутри этого смерча, где раньше бушевала схватка.
— Нот... — позвал я ещё раз, надеясь на чудо. На мгновение несколько огней в его глазах вспыхнули, словно отзываясь на мой голос, но тут же снова погасли. Несмотря на это, я ощутил волну облегчения — возможно, не всё потеряно. Я продолжил звать его, в голосе прорезалась отчаянная надежда: — Нот, вставай, нам пора уходить.
Его манипуляторы слегка дрогнули и начали медленно шевелиться. Неуклюже, с постоянными рывками и задержками, Нот начал подниматься. Его движения были неловкими и затруднёнными, словно каждый его механизм сопротивлялся, отказываясь работать как нужно. Когда он наконец почти поднялся, я заметил, что один манипулятор и одна из трёх ног полностью не функционируют. Они просто висели бесполезным грузом, и даже искры не вырывались из них.