Сводки и планы на бумажных носителях были частью древних традиций рода Рейвенхолм. Хотя эти бумаги были пропитаны ЭРА и мало напоминали своих архаичных предшественников, сама идея использования таких носителей сохранялась в строгом соответствии с обычаями предков. Тонкие листы, на которых записывались важнейшие стратегические планы и данные, не просто передавали информацию, но и хранили в себе отголоски былых времён, связывая поколения воедино. В каждом штрихе, в каждом символе, нанесённом на эти листы, ощущалась глубина традиций, которые жили в этих залах уже многие века. Несмотря на технологический прогресс, Рейвенхолмы сознательно сохраняли этот элемент своего наследия, придавая особое значение важным решениям и напоминая себе о непрерывности их родовой линии.
— Кроус, молчание порой бывает опаснее слова, — начала Лира, её голос был тихим, но напряжение в нём было невозможно не заметить. — Шпионы других семей стали слишком активными. Мои запросы к Стражам, не дали результатов. Они молчат.
Она замолчала чтобы через мгновение продолжить.
— Всё это вызывает тревогу. Немилость у Великих, это крах нашей семьи.
Она подошла к огромному витринному окну, остановившись на мгновение перед ним. Опершись рукой на холодное стекло, она бросила задумчивый взгляд на бескрайнее зелёное море лесов Венемы. Деревья расстилались до самого горизонта, их густые кроны колыхались в унисон под лёгким бризом, словно единый живой организм. Это море зелени казалось бесконечным, и его спокойная, почти завораживающая тишина скрывала в себе ту силу и величие, которые были характерны для самой Венемы.
Её мысли на мгновение унеслись далеко за пределы этого мира, в место, где не было ни ветра, ни деревьев, только глухая тишина, которая вынула на поверхность её самое сокровенное желание. То, что она никогда не решалась озвучить, даже самой себе, вдруг стало отчётливым и неотвратимым. Это желание тянулось к ней из глубины её сознания, прячась за внешним спокойствием, которое она так тщательно оберегала. Но здесь, перед бескрайним зелёным морем ельсов Венемы, оно стало почти осязаемым, напоминая о том, чего она на самом деле всегда хотела, но боялась признать.
— Мы упускаем самое важное...— Лира начала, но слова застряли в её горле. Она замолчала, не в силах продолжить свою мысль, опасаясь, что если она произнесёт их вслух, то нарушит хрупкое спокойствие, которое с таким трудом удалось сохранить. Её голос дрогнул, и она почувствовала, как тонкая нить надежды, только что зародившаяся в её сердце, начала натягиваться, словно могла порваться от малейшего неосторожного слова. Лира боялась, что если она продолжит, то эта надежда, столь хрупкая и драгоценная, может исчезнуть, оставив их одних перед лицом неизбежности.
Лорд Кроус, высокий и могучий, с невозмутимым лицом, слушал её, не прерывая. Его красные глаза, казалось, пронизывали пространство перед ним, но выражали лишь спокойствие.
— Лира, беспокойство — это тень, которая может заслонить свет разума, — произнёс он спокойно, его голос звучал уверенно и твёрдо. — Мы не раз сталкивались с интригами других семей, и каждый раз выходили из этих ситуаций ещё сильнее. У нас не только армия, но и народ, который благоволит нам. С такой поддержкой никто не осмелится напасть на нас. Гниилсы, Ренги, Смоуты все они могут посылать своих шпионов сколько угодно, но это ничего не изменит. Они знают, что если рискнут, то проиграют.
Лира вздохнула, но тревога не покидала её. Она знала, что Кроус прав, но всё же не могла избавиться от ощущения надвигающейся опасности.
— Истина может быть правдой, но сомнение — её тень, — сказала она, её голос дрожал от напряжения. — Я знаю, что ты прав, но всё же... что если они найдут способ подставить нас? Великие не прощают ошибок. Ты должен понимать, насколько серьёзно это может быть. Мы рискуем всем, что построили.
Кроус сделал шаг вперёд и осторожно взял её за руку, мягко разворачивая к себе. Его голос, хотя и стал мягче, всё ещё сохранял уверенную твёрдость.
— Лира, доверься мне. Я предвидел этот риск и уже принял меры. Мы не позволим им разрушить то, что мы создали. Пусть они считают, что могут переиграть нас, но у нас есть не только сила, но и преданность нашего народа. Мы даём им нечто большее, чем власть — мы даём им возможность жить, развиваться, продолжать свой род. Это делает нас неуязвимыми.
Лира посмотрела на него, её взгляд смягчился, но тревога всё ещё оставалась в её глазах. Она знала, что её лорд всегда был уверен в себе, но сейчас, когда ставки были так высоки, ей было трудно просто сидеть и ждать.
— Мы слишком долго откладывали это, — продолжила Лира, стараясь найти нужные слова. — Пора активировать Наследие и дать начало новой жизни, нашему продолжению. Ты знаешь, насколько это важно для меня, для нас. Это не просто желание, это необходимость. Нас так долго сдерживали, в нас сомневались. Но сейчас у нас есть шанс доказать всем и самим себе, что мы готовы.
Её глаза искрились решимостью, и она, сжав его руку чуть крепче, сделала шаг ближе к Кроусу.
— Это будет наш ответ всем, кто сомневается в нас, — сказала Лира, её голос становился тише, но не терял уверенности. — Наш наследие станет символом нашего будущего, нашей силы, нашей веры друг в друга. Мы не можем позволить этому моменту пройти мимо. Я хочу этого, Кроус, всем своим существом. Я хочу, чтобы мы были больше, чем просто двое, чтобы наше Наследие продолжилось в новой жизни, которую мы создадим.
Кроус на мгновение замер, его взгляд стал серьёзным, словно он взвешивал каждое слово Лиры. Внутри него, казалось, развернулась невидимая борьба — между рациональным контролем и тем, что он так долго отодвигал на задний план. Затем он уверенно кивнул, его решение было окончательным.
— Ты права, Лира. Настало время, — его голос звучал твёрдо и спокойно, но в нём была глубина, говорящая о принятии важного решения. — Мы долго готовились, откладывали этот момент, думая, что есть что-то важнее, что всегда найдётся ещё одна причина подождать. Но теперь ясно — мы должны идти вперёд. Этот шаг станет не просто укреплением нашего рода, он будет свидетельством нашей решимости и силы. Все, кто ставил под сомнение нашу судьбу, увидят, на что мы способны.
Он взял её за руки, пристально глядя ей в глаза.
— Впереди нас ждут трудности, но именно этот момент — наш самый важный. Мы создадим не просто наследника, а новую эру для Рейвенхолм. То, что начнётся сегодня, станет символом нашей непоколебимой воли, нашей веры в себя и друг в друга. Мы не просто создадим жизнь, мы дадим миру того, кто унаследует наши знания, нашу силу, наш дух. Вместе мы сделаем то, чего никто не сможет отменить или сломить.
Кроус наклонился к ней, его взгляд был полон решимости и скрытой мягкости.
— Ты и я, Лира. Вместе мы создадим нечто великое.
Лира, ощущая, как её беспокойство постепенно улетучивается, мягко улыбнулась. Она внимательно вслушивалась в слова Кроуса, и с каждым его словом её тревоги становились менее острыми. Все её надежды, которые она хранила в глубине души, казалось, нашли подтверждение. Предчувствия, что терзали её, оказались не напрасными. Возможно, её страхи и тревога были всего лишь отражением тех мыслей, которые наконец-то обрели форму в этом разговоре. Лира позволила себе расслабиться, чувствуя, что, возможно, её опасения были преувеличены, и всё, что ей нужно было — это услышать, что она не одинока в своих мыслях.
Кроус, смотря в её глаза, также улыбнулся, его лицо стало чуть мягче.
— Пусть они смотрят и завидуют, — продолжил Кроус, его голос обрёл ещё большую уверенность. — Нас не сломить, и наша сила будет только расти. Каждый шаг, который мы сделаем вместе, покажет всем, что мы не только способны справиться с любыми испытаниями, но и создать нечто величественное, что выйдет за пределы их понимания.
В зале наступила тишина, наполненная предчувствием великого события. Лорд Кроус и Леди Лира стояли рядом, их фигуры сливались с мрачным величием замка, как символ их вечного союза и силы, которую они готовы были передать своему наследнику.
***
Момент слияния двух ядер с помощью золотых глифов «Наследия» был зрелищем, которое невозможно было описать. Два ядра, каждое из которых хранило в себе безграничный потенциал и силу, начинали медленно притягиваться друг к другу, словно движимые самой сутью вселенной. Их свечение постепенно усиливалось, наполняя зал мягким, золотым светом, который играл на мраморных плитах и высоких готических колоннах, создавая ощущение, что сама Цитадель оживает, реагируя на происходящее.
Золотые глифы, окружающие ядра, ожили, их тонкие линии и символы засветились, словно впитывая энергию из самого пространства. Они начали плавно вращаться вокруг ядер, образуя сложный и величественный узор, в котором можно было разглядеть древние символы, давно забытые большинством. Это были не просто глифы, а олицетворение наследия, передаваемого из поколения в поколение, и их сияние было столь ярким, что казалось, будто они выжигали саму ткань реальности.
По мере того, как ядра сближались, вокруг них начали появляться энергетические волны, которые расходились по залу, заставляя воздух вибрировать. В этих волнах ощущалась мощь, способная как творить, так и разрушать. Они заполняли пространство мягким гудением, от которого казалось, что сама Цитадель пульсирует в унисон с ядрами. Этот звук был глубоко древним, почти первобытным, как будто он пришёл из самых глубин бытия, и он наполнял зал атмосферой величия и неотвратимости.
Когда ядра наконец соприкоснулись, произошёл взрыв света, который ослепил всех, кто был свидетелем этого события. На мгновение казалось, что время остановилось, и весь мир был поглощён этим золотым сиянием. Воздух вокруг них заколебался, и волны энергии начали закручиваться в спирали, образуя вокруг ядер сияющий кокон, внутри которого происходило нечто грандиозное.
Золотые глифы, словно ожившие существа, начали переплетаться, создавая сложные и изысканные узоры, которые становились всё более плотными и насыщенными. Они кружились в ритмичном танце, плавно переплетаясь и соединяясь в единое целое, образуя вокруг ядер непроницаемую золотую оболочку. Свет, который исходил от них, был одновременно мягким и невыносимо ярким.