– Планы меняются, – сказал отец Роуз, – мы поедем в Мэриленд сегодня вечером.
– Сегодня?
– Боюсь, что так. Мы возьмем… – Отец замолчал.
– Что мы возьмем? – спросила Роуз.
– Мне нужно объясниться, и я это сделаю. Но не сейчас, скажем так: мы будем не одни. Поэтому я бы не хотел останавливаться в отеле.
– Сильвестр, – послышался мамин голос.
– Мне нужно идти. Девочки, возвращайтесь в машину. Мы придем через несколько минут.
Как только дверь закрылась, Роуз повернулась и стала быстро спускаться, предоставив мне следовать за ней, при этом она громко возмущалась, что напомнило мне прежнюю Роуз.
– Это просто смешно. Мы столько ехали сюда только для того, чтобы вернуться в тот же день. Проклятье, кого они собираются взять с собой?
Роуз прошла мимо «Датсуна» не останавливаясь, пересекла улицу и зашагала к парку. После некоторых колебаний я последовала за ней, пока мы не оказались возле сломанных качелей. Сунув руку в носок, Роуз вытащила сигареты и зажигалку, закурила, сделала глубокую затяжку и выпустила дым в ночной воздух. На фоне тоскливого, залитого лунным светом парка Роуз выглядела взрослой и искушенной – словно уже побывала во всех далеких местах с того глобуса.
– Я не знала, что ты куришь.
– Ну, как я уже говорила тебе в машине, ты ничего про меня не знаешь. Только не говори маме и папе.
– Не буду. Но я удивлена, что ты так рискуешь, ведь теперь ты никогда с ними не споришь.
– О, мы все еще сражаемся, Сильви. Но теперь это больше похоже на холодную войну. Как в эссе, которое ты пишешь.
– И из-за чего вы сражаетесь?
Роуз снова затянулась, глядя на квартиру и освещенную уличными фонарями лестницу, ведущую на второй этаж.
– Не беспокойся об этом.
Мы так близко подошли к волновавшей меня теме, но Роуз постаралась увильнуть от ответа, и я тут же вспомнила о похожем эпизоде.
– Могу я задать тебе вопрос?
– А я могу тебе помешать?
– Конечно, можешь. Если не хочешь, чтобы я спрашивала, я не стану.
– Ладно, спрашивай. Похоже, нам предстоит провести тут часы, пока они там заняты бог знает чем, а их дети торчат в жутком парке, да еще ночью.
– Они сказали, чтобы мы ждали в машине, а не в темном парке.
– Продолжай их защищать, Сильви, и тогда я не стану отвечать на твой вопрос. Так что же ты хочешь знать?
Я толкнула одну из болтающихся цепей.
– Ты помнишь поездку в Диснейленд? «Дом с привидениями»?
Роуз выпустила дым, и он повис между нами.
– И что?
– Когда мы проезжали мимо зеркал – тот фокус, когда возникало ощущение, что между нами сидит призрак, – ты сказала, что Хоуи что-то говорил про маму и папу. То, после чего я перестану им верить. Что он тогда тебе сказал?
Роуз молчала целую минуту, глядя на дверь квар-тиры.
– Я не помню, Сильви, – наконец заговорила она. – В любом случае это вранье. Наш дядя – пьянчуга и лжец, так говорит папа. Так что я стараюсь держаться от него подальше. И ты поступишь умно, если последуешь моему примеру. Пиши свои эссе и получай призы. Пусть все говорят, что ты настоящий ангел. Должно быть, чудесно жить в раковине, Сильви.
– Я не живу в раковине, – запротестовала я.
Мне всегда не нравилось, когда Роуз начинала попрекать меня хорошим поведением и отличными оценками.
Роуз рассмеялась.
– Ты даже не представляешь. – Она потушила сигарету и указала на противоположную сторону улицы. – Смотри.
Я повернулась и увидела, как открывается дверь на верхней площадке. Отец вышел из квартиры с сумкой, в которой лежало его оборудование. Затем появилась мама. А потом мы увидели ее – причину, по которой мы возвращались в этот же день в Мэриленд, – мама держала ее на руках. Отец шел впереди, за ним следовала мама, осторожно шагая по ступенькам, чтобы не уронить свою ношу.
– Я не понимаю, – сказала я.
Сестра засунула зажигалку обратно в носок, вытащила жвачку и забросила в рот.
– Я тоже. Но нам нужно возвращаться к машине.
Мы так быстро пошли обратно, что оказались возле машины раньше родителей. Роуз благоразумно открыла багажник, чтобы отец сразу положил туда свое оборудование. Он так и сделал, затем забрал ключи у сестры, подошел к пассажирской двери и распахнул ее для мамы. Когда она приблизилась, я услышала, как она напевает знакомую мелодию. Двигаясь с прежней осторожностью, она уселась в машину, и отец закрыл за ней дверцу. Мы с Роуз сели сзади. Сестра отодвинула мою тяжелую книгу с надписью «ИСТОРИЯ» в сторону, но сделала неловкое движение, и книга открылась на сиденье. В тусклом свете Роуз посмотрела на страницу, которую я заложила закладкой. На листочке я составила короткий список, не предназначенный для чужих глаз:
Мари де Валле, 14
Бернадетта, 14
Роуз Мейсон (мама), 14
Роуз пробежала глазами список, а потом страницу книги, после чего захлопнула ее и протянула мне.
– И ты туда же? Я думала, ты умнее, Сильви.
– Умнее кого? – спросил отец.
– Никого, – ответили мы с Роуз в один голос.
Отец не стал нас расспрашивать дальше. Он наклонился и помог маме застегнуть ремень – непростая задача, если учесть, какого пассажира она держала на руках. Когда они закончили, мама устроилась так, что странное лицо – никогда прежде я не видела ничего подобного – оказалось у нее на плече и смотрело прямо на меня. Когда отец отъехал от тротуара, я не могла отвести взгляда от темных глаз и спутанных волос. Мои дурные предчувствия сегодняшнего дня были ошибочными.
Мне пришлось подождать, пока отец доехал до восточной автострады, и только после этого он пустился в объяснения, поделившись с нами историей, которая вполне могла бы сойти со страниц моей огромной книги. Однако существо, ехавшее с нами, делало его историю куда более реальной.
– Ее зовут Пенни, – начал отец. – И по множеству непростых причин владевшая ею семья больше не может оставить ее у себя. Теперь она принадлежит нам…
Пенни, тряпичная кукла из Коламбуса, Огайо, останется у нас.
Ты, и ты, и ты
Дорогая Роуз, вероятно, я последний человек или призрак на всей земле, которого ты бы хотела слышать сейчас. И все же я пишу тебе. Я пытался тебе позвонить, но в вашем доме никто не берет трубку. Я пишу тебе из-за того, что ощущаю вину из-за чудовищного несчастья, которое обрушилось на твою семью. Пожалуйста, дай мне шанс объяснить долю моего в нем участия. И если тебе кажется, что я умоляю, то так и есть. Мой номер написан над заголовком в газете. Тебе остается лишь поднять трубку и позвонить.
В телефоне-автомате, находившемся рядом с первым промышленным зданием, воняло пивом. Тем не менее я подняла липкую трубку и бросила монетку, которую подобрала с пола пикапа Роуз. Неподалеку стояли двое мужчин, прислонившихся к «Форду Пинто» со стикером Буша-Куэйла[40] на бампере. Больше рядом никого не было.
Трубку снял администратор, и я попросила соединить меня с Сэмом Хикином. Я долго вслушивалась в длинные гудки, потом администратор снова взял трубку и спросил, не хочу ли я оставить сообщение. Я назвала свое имя и номер телефона-автомата, пообещав ждать в течение двадцати минут. План казался мне вполне разумным до тех пор, пока я не сообразила, что мне ничего не остается, как стоять у телефона, в то время как мужчины глазели на меня.
– Не знаю, заметила ли ты, – сказал один из них – с животом, торчащим из расстегнутой куртки, – но твоя одежда тебе велика.
– Это не моя одежда, – ответила я, глядя на куртку и башмаки Дерека.
– И чьи же они? Веселого Зеленого Великана?
– Спокойно, Триггер, – сказал его приятель, тоже с большим животом, только его куртка была застегнута. Он повернулся ко мне. – Ты ждешь, чтобы тебя подвезли, или чего-то еще?
«Чего-то еще», – подумала я.
– Нет. Мне должны позвонить по этому телефону. – Я мысленно попросила телефон, чтобы он подал голос, но он упорно помалкивал.
– Через минуту мы уйдем, – сказал Живот в застегнутой куртке. – И ты останешься одна. Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы тебя подвезли? Нам нетрудно.
Я покачала головой. И тут же вспомнила, как Луиза просила меня произносить ответы вслух, но сейчас мне было все равно. Хотя я прочитала письмо Хикина дюжину раз, я снова пробежала его глазами, думая о том, как ругала мама его слишком сложные предложения и как она и отец стали плохо к нему относиться с тех пор, как его книга увидела свет. Интересно, почему он написал моей сестре? И ответила ли ему Роуз?
Когда я снова подняла голову, мужчины уже садились в «Пинто». Тот, кто обратил внимание на мою одежду, сел за руль, отсалютовал мне, и машина умчалась прочь. Я ждала, чувствуя, как уходит время и приближается момент, когда мне придется вернуться в участок и дать ответ Раммелю и Луизе.
Прошла целая вечность, а Хикин все не звонил. Я понимала, что скоро станет совсем темно и мне ничего не останется, как направиться к дороге, ведущей домой. Мимо проносились автомобили и грузовики, а я шагала по заросшей травой обочине, пока не свернула за угол и не увидела дорогу.
Именно здесь Роуз сказала нам ее встретить. Кто-то должен был ее сюда подбросить…
Чтобы как-то оживить это место, в приоконных ящиках церкви посадили растения. Раньше, когда мы проезжали мимо, на стоянке стояла дюжина машин. А теперь остался только темно-бордовый «Бьюик».
Продолжай идти, сказала я себе. Но мысль о Раммеле, который предложил мне решить окончательно, что я видела, заставила меня уйти с дороги. Когда я подошла к ступенькам, то вновь ощутила желание убежать прочь, но моя ладонь уже потянулась к ручке. Как и в прошлый раз, дверь легко распахнулась, я сделала вдох и вошла. Внутри гуляли сквозняки, но было гораздо теплее, чем прошлой зимой. Последние лучи заходящего солнца освещали внутреннее пространство церкви, и я увидела, что статуи у алтаря исчезли, а белые стены недавно покрасили, я даже уловила запах краски.