Вот только для чего?
Стадия вопросов, которая сменила стадию отрицания, тоже миновала и уступила место любопытству.
Мне захотелось пойти и прогуляться по Эль Пунто. Наяву, а не во сне. Посмотреть, что же там происходит.
Я спустилась со второго этажа. Обошла дом вдоль и поперёк, но он оказался абсолютно пустой – голые стены и ничего больше. Хорошо хоть, не было похабных надписей, как в одном из моих снов.
Возле двери я ненадолго задержалась. Стало страшно, что сейчас я открою её и окажется, что мне всё привиделось. Что на самом деле сейчас июнь следующего года, мы достроили Эль Пунто и я просто-напросто провела это время, как сомнамбула. А сейчас снова осознала себя.
Не сразу мне удалось понять, чем такой вариант пугает – по крайней мере, он бы означал, что я никуда не провалилась, а живу по-прежнему в своём мире. Но, как выяснилось, потеря времени для меня критичней, чем потеря пространства.
И всё-таки, спустя минуты размышлений, я набралась храбрости и открыла дверь.
Сразу налетел тёплый ветерок, который одновременно нёс запахи нагретой солнцем пыли, свежести приближающегося дождя, мокрой земли и раскалённого песка.
Да уж, если верить моим снам, в этом месте могло произойти что угодно.
Например, вот я случилась.
Начинаем потихоньку обживаться
– Скажите, что они живы. Скажите, что они живы. Скажите, что они живы. Пусть я – мертва, но скажите, что они живы. Мне больно. Мне больно. Больно. Знаете, что такое боль? Это когда не знаешь, что они живы. А вы молчите. Просто молчите. И всё. Скажите, что они живы…
То была пятая или шестая моя попытка поговорить с местными жителями. Но все они заканчивались так же бесплодно. Никакого диалога, одни лишь монологи. С их стороны. Все мои попытки вставить хоть слово ни к чему не приводили. В лучшем случае меня игнорировали, в худшем – начинали говорить громче, чтобы заглушить.
Настоящие жители Эль Пунто оказались не похожи на тех героев латиноамериканских сериалов, которых я знала. Скорее – кучка душевнобольных, запертых в таком странном сумасшедшем доме. Самом удивительном из тех, о которых мне когда-либо приходилось слышать.
Красивые и аккуратные домики оказались фикцией. Внутри они были такими же пустыми, как и мой. Только одна комната на втором этаже – по расположению такая же, как и та, в которой я проснулась, – являлась настоящей. Здесь стояла кровать. Здесь располагался унитаз – прямо в углу. Здесь же находился холодильник с едой. Не знаю, откуда она там бралась, но на вид казалась свежей.
Единственной однозначно хорошей новостью этого дня стало отсутствие языкового барьера. Тирады на испанском автоматически трансформировались в моём мозгу в привычную русскую речь, как это случалось во снах. И именно на испанском же языке я пыталась говорить с этими людьми. Не знаю, как именно, и подозреваю, что никогда не узнаю.
«А стоит ли вообще об этом беспокоиться? Разве это самое странное, что со мной происходит?» – примерно так я думала. И одновременно с тем понимала, что моё поведение слишком позитивно для происходящего. Как будто я всю жизнь только и мечтала, что попасть в странный городишко, который лежит не пойми где и населён не пойми кем. Потерять всё и взамен получить нечто непонятное и неизвестно ещё, пригодное ли для чего-нибудь.
«Вот-вот, – твердил кто-то очень рациональный внутри меня. – Вот-вот!»
Но все эти «вот-вот» не имели надо мной власти. По-прежнему внутри было скорее любопытство, чем страх. Наконец-то всё предыдущее, что случилось со мной, обрело хоть какой-то смысл. Не просто дурацкие сны с привязкой к местности, а какой-то подготовительный этап, чтобы перенести меня сюда.
Зачем? Ну, с этим я ещё успею разобраться. Я ведь и пробовать толком не начала. Хотя, если задуматься, всё случилось в тот момент, когда я, наоборот, перестала выяснять, что вообще происходит.
А ещё я отчётливо понимала, что выход есть. Вот только умирать для этого, как во снах, я пока не была готова. Да и не выход это, а всего лишь смена декораций.
К чему ещё я оказалась не готова, так это к изменениям, которые случились в «моём» доме, по возвращении из первой прогулки по Эль Пунто. Меня, как выяснилось, приняли в семью. Или в общину. Ну, или в дурдом, если здесь действительно селят сумасшедших.
Возле окна стояла кровать. Такая же, как и в остальных домах. Рядом с дверью – холодильник. Можно не открывать, еда там наверняка есть. А в углу, так, чтобы подальше от входа и окна, – унитаз. Раковины, кстати, нигде не было. Видимо, предполагалось, что микробов в Эль Пунто не существует. Как и душевых кабинок.
– Ну уж нет, – я хмыкнула. – Конечно, можно поверить, что вы здесь устроили остров проклятых, но я заранее отказываюсь в нём играть. Зовите Ди Каприо, ему не впервой.
Подойдя к кровати, я стянула матрас и перетащила его на первый этаж. Вернувшись, собрала постельное бельё и тоже спустила вниз. За следующий поход я набрала столько еды, сколько смогла вместить в себя наволочка.
Унитаз, холодильник и каркас кровати оставила наверху. Сомневалась, что моих сил и талантов хватит, чтобы переместить это в одиночку. Ничего страшного, похожу по лестнице вверх-вниз. Не развалюсь.
Мне бы очень не помешал письменный стол или листок бумаги, чтобы делать какие-нибудь пометки или нарисовать карту настоящего Эль Пунто и помечать те дома, в которые я уже ходила. Но их поисками я решила заняться завтра.
Слишком много впечатлений для одного дня.
Что им надо?
Стук в дверь всё ещё непривычно бил по ушам. Раньше она загодя слышала шаги по коридору, поднимала глаза и смотрела на приближающегося человека. По тому, как он шёл, можно было определить настроение и даже иной раз предположить, чего хочет.
Однако с этим кабинетом пришлось расстаться. Внутренний голос настойчиво шептал, что это не солидно и служит поводом для насмешек. Мол, руководитель, к которому так легко попасть, – это человек, чьё время не ценится. Стоя перед закрытой дверью, ещё иной раз подумаешь, стоит ли отвлекать по пустякам. А если он тебя уже увидел, то нельзя сделать вид, будто просто так прогуливаешься.
Так что в начале декабря Кристина переехала в новый кабинет, в котором раньше сидел Иван Александрович. Место привычное, «намоленное», можно сказать. Вдобавок необходимый по времени «траур» она выдержала.
Стук повторился, и Кристина помотала головой, отбрасывая воспоминания в сторону.
– Да-да, войдите, – сказала она.
Борис Аркадьевич бодрой походкой зашёл в кабинет, сел на стул и вздохнул. Вся энергия разом вышла из него, и перед Кристиной теперь сидел донельзя усталый человек. Пышные усы потускнели и будто бы обвисли.
– Не бережёте вы себя, – сказала она. – Может, мне как-нибудь туда съездить? По шеям всем надавать?
– Не надо, – Борис Аркадьевич помотал головой. – Я им там ужасы про вас рассказываю. Что вы стерва, мегера и та ещё истеричка. То, что они слышат по телефону от вас, эти ужасы подтверждает. В этой части всё хорошо. Но если вы приедете, то придётся соответствовать. А тут ведь тонкая грань между стервой страшной и стервой смешной. Вдруг не получится?
Кристина на секунду ощутила укол в груди и глухой приступ раздражения. «Что значит не получится? – подумала она. – Очень даже получится. Я смогу».
Однако вслух она ничего не сказала. Вместо этого предложила Борису Аркадьевичу чаю, и тот с удовольствием согласился. Отпивая горячий напиток без сахара, он постепенно наливался цветом. На щеках появился румянец, нос чуть покраснел. В уголки губ вернулась всегдашняя улыбка.
– Вы – мой спаситель, – сказала Кристина. – Не знаю, что бы без вас делала.
– Нашли бы кого-нибудь другого, – он хмыкнул. – Как только спасители перестают спасать, их меняют. Не обижайтесь, это я по опыту. Ничего плохого про вас не хочу сказать. Ну, а вообще – я готов потерпеть. Недолго ведь осталось. Вот закончим с этим коттеджным посёлком, а там уже полегче будет.
– Ага, – Кристина кивнула.
– Не говорили владельцы, какой объект следующий? По-хорошему, проектировщиков уже заряжать надо. Нам ведь проект согласовывать, на экспертизу подавать. Если сейчас начнём, то, глядишь, летом уже приступим.
– Пока нет, – Кристина развела руками. – Говорят – сначала это надо доделать.
– Ну, ясно. Много они денег в это вбухали. Одна аренда тепловых пушек чего стоит. Но без них, признаю, никак. Вроде снега-то пока и нет, в середине декабря-то, а земля уже промёрзла. А с этой штукой – оп-па, и вот уже почти во всех домах каркас собрали. Правда, по-хорошему, оно трещинами пойдёт через пару лет. Мы технологию нарушаем. Не сильно, но нарушаем.
– Видимо, им пары лет достаточно, – прервала его размышления Кристина. – Продадут, а дальше пусть хозяева сами выкручиваются. Сами же знаете, как оно.
– Знаю, – Борис Аркадьевич вздохнул. – Ну да ничего. Наше дело маленькое – достроить.
– Именно.
Кружка опустела, и Кристина предложила налить ещё, но Борис Аркадьевич встал. Некоторое время стоял, покачиваясь с пятки на носок. Затем повернулся к Кристине:
– Там это, Евгения говорит, что вы пока с корпоративом новогодним не определились. Я бы посоветовал всё-таки решить в ближайшее время. Людям же надо понять, будут они свободны в этот день или нет. Заодно определиться, как и во что одеваться. Не стоит затягивать.
– Да-да, я как раз хотела этим заняться сегодня.
– Вот и хорошо, – он улыбнулся. – Пусть даже здесь, в офисе, но чтобы уже точно известно – число, дата, форма одежды. Я бы тоже не отказался узнать.
– Конечно-конечно. Ещё что-то могу для вас сделать?
– Нет. Завтра надо позвонить одним… они нам второй выездной цех обещали организовать для плотников. Но это завтра. Я пойду.
– До свидания, Борис Аркадьевич.
Едва за посетителем закрылась дверь, как Кристина поморщилась. Дался же им этот корпоратив. А Евгения хороша, конечно. Нет бы рот на замке держать. Парламентёра посылает.