– Мелочно. – Мне показалось, что тень улыбнулась. – Ну и славно. Теперь разберёмся с тобой. И не жди справедливости и благодарностей. Ты – всего лишь орудие. Ты сделала то, что должно.
– Просто выпустите меня отсюда, кто бы вы там ни были, – попросила я. – Просто выпустите.
– Обязательно. Но сначала я всё-таки должен тебя вознаградить.
Я хотела возразить, что мне не нужно никакой награды. Что я отлично справлюсь и без всего этого. Что мне бы просто чуточку покоя, но тут тень скользнула прямо ко мне, и я не успела даже отступить в сторону.
В одну секунду перед глазами пронеслись образы и лики. Уши заложило от сотен имён, звучавших одновременно. В нос хлынул запах сырой кладбищенской земли. В руках у тени попеременно сменялись анх, крылатый жезл, золотой топор и многое другое, что я не успевала рассмотреть или распознать.
Но другого не требовалось. Проводник душ стоял передо мной, и я хотела сказать ему, что всё поняла, но в этот момент слова закончились.
Тепло иного рода
Я не чувствовала нос и кончики пальцев. Что на руках, что на ногах. Последние, впрочем, уже освободили от сапог, и кто-то их усиленно растирал, массируя.
Когда удалось разлепить веки, я увидела, что это Ио.
– Очнулась наконец-то, – сказал он. – Соизволила, видите ли.
– Ио, мой Ио. Как же я рада тебя видеть, – пробормотала я в ответ.
– Ага. Вижу, что очнулась. И даже пришла в себя. Какая-то странная из тебя спящая красавица получается. Вместо хрустального ларца – промёрзший пустой дом. Вместо поцелуя принца – ноги растирать.
Я слабо улыбнулась. Попыталась сесть, чтобы помочь, однако Ио мягко, но твёрдо вернул меня на место.
– Полежи пока. «Скорая» уже в пути. Охранник вызвал. Хорошо ещё, что камеры тут по периметру поставили. Иначе мы бы замучились тебя выслеживать. Ты словно заяц: следов наоставляла много, а какой верный – не поймёшь.
– Как ты меня нашёл? – спросила я. – Как узнал, что я здесь?
– Добрые люди помогли, которым на тебя не наплевать.
Ноги начало покалывать тонкими иголочками по всей длине. Я застонала, но Ио, кажется, только обрадовался. Он крякнул, стянул с себя куртку и замотал мои ноги.
– Ты простудишься, – сказала я. – Нас обоих тогда «Скорая» увезёт.
– Ничего страшного. У меня есть чем согреться. – Он достал из кармана маленькую фляжку, граммов на двести. – Будешь? Это коньяк.
– Ты его всегда с собой носишь?
– Нет. У охранника взял. Только ты его не ругай, пожалуйста. Я и так еле уговорил. Он, оказывается, тут на сутки заступил. Ну а завтра двадцать третье февраля. Как раз хотел отметить сразу же по окончании смены. Точно не будешь? А то смотри, иначе придётся раздеваться и отогревать тебя своим телом. А я, признаюсь, не очень люблю раздеваться. Даже на пляж не хожу из-за этого. Стесняюсь.
Я не хотела коньяк. У меня в груди разливалось тепло совсем другого рода. Хотелось плакать и одновременно смеяться. Вскочить, танцевать, обнимать Ио. Радоваться жизни.
Кошмар, который длился год, наконец-то остался позади.
Я дома.
Март + 1
Новое время
Поскольку зима не случилась вовремя, то и приход весны затягивался. Морозы стояли трескучие и крепкие. И хотя меня только недавно выписали, я уже не могла сидеть в четырёх стенах. Ио поворчал-поворчал, но в конце концов согласился, что небольшая прогулка мне не повредит.
Я утеплилась, пообещала, что как только станет холодно, то обязательно скажу, и мы куда-нибудь зайдём. Скреплять клятвой или кровью обещание не потребовалось, но я и не сомневалась, что в случае необходимости Ио затащит меня в тепло силой. Успела уже убедиться.
Мы гуляли по парку, рассматривали снеговиков и прятались от детей, которые устраивали обстрелы снежками у нас на пути. А в промежутках между этим Ио рассказывал историю того, как он меня искал и спасал. Тот разговор у нас всё время откладывался: сначала он не хотел беспокоить меня в больнице, затем – почему-то никак не складывалось соответствующего настроения, чтобы поговорить. Да и времени толком не было. А здесь, посреди парка, эта история скорее походила на сказку, чем на что-то реальное.
Лишь раз нам пришлось прерваться, когда у меня зазвонил телефон. В больнице-то он звонил не переставая – бывшие коллеги наперебой желали здоровья, мама требовала ежедневного отчёта, отец намекал на то, что приедет и выдаст мне ремня, несколько людей желали бы заказать фотосъёмку снежной сказки, но с ними разговор получался короче всего.
А в последние дни меня вроде как оставили в покое, но он тут же испарился, едва я взглянула на экран.
Знаками показала Ио, что нужно отойти, прошла к заснеженной скамейке, на которой отпечатался чей-то силуэт, и ответила на звонок:
– Ну, здравствуй, дон Хуан Александрович Румпельштильцхен.
– Здравствуй, Кристина. Мне приятно, что ты придумала мне особое имя.
– Не стоит благодарностей. Я просто слегка сентиментальна. Сам же говорил.
– И я, представь себе, тоже. Дай, думаю, позвоню, поинтересуюсь здоровьем. Слышал, тебе многое пришлось пережить?
– От кого слышал? От Психопомпа?
– От него дождёшься. Просто слышал.
Повисла пауза. Я думала, что же сказать этому человеку или этой сущности – я не разобралась, кем именно его считать. Он ведь не просто так позвонил, это очевидно. Что же он хочет от меня услышать? Или, быть может, куда-то вовлечь? В новый ритуал? Нет уж, спасибо. Без него разберусь.
– И всё-таки, если отбросить эту шелуху с конфиденциальностью, что ты попросил взамен за помощь мне? – спросила я. – Просто интересно, во сколько можно меня оценить.
– Извечный вопрос любого уважающего себя человека. Сколько я стою… что ж, Кристина, ты стоишь нескольких дней в этом мире. Спокойных дней, которые можно потратить в своё удовольствие. Раз в месяц. Что-то вроде выходных.
– Я так понимаю, это очень дорого.
– Очень. Особенно учитывая, что из того места очень сложно выбраться. В прошлый раз меня поддерживала чужая сила. И им пришлось тратить её почти всю. Да и не был я здесь по-настоящему.
– И как, нравится?
– Очень, – он помолчал. – Я буду звонить тебе иногда, если ты не возражаешь, Кристина. Можешь считать это сентиментальностью, но мы – лицедеи – должны держаться друг друга. Не важно, по какую мы сторону реальности.
– Конечно. Понимаю.
Лицедеи, да. Люди, которые способны играть любую роль. В любой компании становятся своими. Любую работу выполняют с одинаковой тщательностью. Даже во снах принимают правила игры и доводят дела до логического конца. Быстро адаптируются к изменившимся обстоятельствам, пусть даже им приходится отказываться от части себя. Этакий дар и этакое проклятие. В больнице хватало времени, чтобы поразмышлять, почему для этой роли выбрали меня. И что за странную связь я чувствовала с отшельником.
– Кто звонил? – Ио подкрался неслышно.
– Да так, один старый знакомый. Напомни, на чём мы остановились?
Я взяла его под руку, и мы пошли дальше по тропинке.
– На том, что у тебя есть отличная подруга, которую зовут Евгения. Первое время она, конечно, мне не верила и отказывалась докладывать, что происходит, но потом я применил неотразимый аргумент – сказал, что мы собирались пожениться, но ты меня бросила. Кстати, спасибо за ту идею. Сама ведь подсказала, что не можешь любить на расстоянии.
– Пожениться? Серьёзно?! И что, она поверила?
– Ну, поначалу нет, но я был очень настойчив. А несколько фотографий с той свадьбы, где мы познакомились – как я веду тебя к стулу, а затем отпаиваю, – её убедили. Вот она-то и сказала, что вы уже закончили с Эль Пунто и ты уехала домой. А потом она же выяснила, что ты находишься там, среди этих домов. И убедила вашего усатого дядьку, чтобы он позвонил охраннику и меня пустили.
– Поразительная история, – пробормотала я. Совладать с удивлением никак не получалось. – Но ты же не собираешься на мне жениться?
– Разумеется, нет! Конечно, велик соблазн прикрепить к себе такой замечательный объект для исследований, но я, пожалуй, погожу. Посмотрю, насколько ты исправилась и готова воспринимать меня. А то вдруг через пару месяцев вновь начнёшь гнать с порога, называя полным именем. А ещё я всё жду, когда ты перестанешь зачёсывать эту дурацкую чёлку. Мне кажется, тебе не идёт.
Я улыбнулась и поправила волосы, выбившиеся из-под шапки. Натянула её пониже, закрывая лоб. Пробегающая мимо собака – корги, кажется, – тявкнула на Ио, а затем обнюхала мой сапог и потёрлась об него. Появившийся хозяин оттащил собаку в сторону и несколько раз извинился, но мы лишь улыбнулись в ответ.
Шли молча. Я посматривала на Ио и видела, как сплетаются нити ритуала, который может соединить нас навсегда. Что нужно сделать, чтобы быть вместе и не расставаться. Собиралась ли я воспользоваться им? Пока не решила.
Для начала требовалось рассказать свою историю. Так, чтобы Ио не просто поверил мне, но и понял, что за всем этим стоит. Для этого её следовало подавать маленькими кусочками. Каждый день по чуть-чуть. Поддерживая интерес и оставляя время для размышлений.
Это тоже часть ритуала, но уже другого.
Главное – не потерять друг друга
В полицейском участке поселились духота и жара. Две недели назад стояли тридцатиградусные морозы, тогда отопление и прибавили. А вот то, что сейчас на улице приемлемые минус десять, никого не интересовало.
Батареи в участке стояли старые, без регулятора. А окно и хотелось бы открыть, да только всё заткнуто газетами, заклеено малярным скотчем и забито гвоздями. Чтобы тепло не выпускать.
Дежурный, которому тоже требовалось никого не выпускать, сидел у себя за конторкой и играл в «злых птичек». Натренированная за долгое время меткость позволяла ему каждый уровень вышибать на три звезды. К сожалению для самого дежурного, на погонах у него звёзды отсутствовали в принципе.