ть книги с пустыми страницами, где интеллектуальный читатель мог бы записывать свои собственные мысли и таким образом делиться с собой самым сокровенным.
— Такая книга никогда никому не наскучит, — втолковывала я главному редактору.
Он пришел в восторг. Сказал, что сам думает об этом денно и нощно, но — вот беда! — именно сейчас они разворачивают проект приближения к простому народу и расширения ассортимента за счет литературы второй свежести. Так вот, не соглашусь ли я написать для них один небольшой забавный романчик, чтобы они могли издать его в мягкой обложке с голой девушкой на титульном листе и продавать на лотках в метро? Он много наслышан о моих выдающихся способностях.
— От кого? — первым делом поинтересовалась я. — От кого вы узнали о моих выдающихся способностях?
— От Толика. Помните такого? Вы встречались с ним в редакции вашей газеты. Это мой добрый знакомый и даже в каком-то смысле добрый гений. Нет, не перевелись еще на земле русской меценаты! Есть люди, которые готовы все сделать для культуры!
— Да-а, — протянула я. — А мне он триста долларов дал.
— Вот видите! — обрадовался главный редактор. — Так напишете?
— Напишу, чего ж не написать, — ответила я.
— Двух недель хватит? — спросил главный редактор.
— Хватит, чего ж не хватит, — ответила я.
Это была еще одна моя заветная мечта: написать небольшой забавный романчик в мягкой обложке с голой девушкой на титульном листе, чтоб его продавали в метро. И не только продавали, но и читали. И чтобы я ехала в вагоне, а напротив сидели тетеньки, дамочки и девушки, читали мой романчик и хохотали во все горло. А я за ними наблюдала, пуская растроганную слезу. В общем, редактор попал в яблочко. Я была то, что ему нужно.
Так жизнь свела меня с Красавцем Мужчиной.
О, эти Красавцы Мужчины! Это же прелесть что такое! По этой причине стоит сказать о них отдельно.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА НОМЕР ОДИННАДЦАТЬ,
в которой дается исчерпывающая характеристика еще одной особи мужского пола
Что такое Красавец Мужчина в нашем, женском, поверхностном понимании? Вполне самодостаточная личность. У этой личности должны быть: черные волосы, черные глаза, черный «мерседес», кашемировое пальто, гордый профиль, лаковые штиблеты, перстень с черным топазом, белые зубы, тонкие коричневые сигариллы неизвестной мне марки (я в сигаретах вообще ничего не понимаю и когда признавалась Толику, что курю не затягиваясь, не врала, честное слово) и парфюм от Хьюго Босса. Все эти ингредиенты в полном составе я насчитала у своего Красавца Мужчины, по совместительству исполняющего обязанности главного редактора издательства «Азбука Морзе». И все это его не спасало. «От чего?» — спросите вы. «От нервотрепки», — отвечу я. «Почему? — спросите вы. — Откуда у Красавцев Мужчин нервы?» Отвечу и на это. Любой Красавец Мужчина в душе — Наглый Парниша, который готов променять черный кашемир на кожаную «косуху», коричневые сигариллы — на «Беломор», а черный «мерседес» — на «Яву». И уж точно — свои томные черные очи на наглый голубой глаз. Вот в этом-то все и дело. Красавцам Мужчинам обычно не хватает наглости. Они существа крайне неуверенные в себе, потому что красивый мужчина, как и красивая женщина, существует в рамках жесткого стереотипа: красивая морда не предполагает наличия ума. В отличие от женщин мужчины обычно тяжело переживают такой диагноз. Мой Красавец не был исключением. Он мечтал об амплуа Наглого Парниши, а довольствоваться приходилось демонстрацией безупречной металлокерамики.
Между тем отказать в наличии ума Красавцу Мужчине просто невозможно. Он начинал свою издательскую карьеру как скромный составитель сборников по уходу за разными породами собак. Потом в его светлую голову пришла идея самому написать книгу о собаках, причем объединить все породы под одной обложкой. Книга получилась удивительная. Я вам приведу только один абзац. «Кличка собаки должна быть по возможности одно- или двухсложной, звучной и легко произносимой, — сообщал благодарному читателю Красавец Мужчина. И далее: — Использование трехсложных слов нежелательно. Образцами неплохих кличек могут служить: Треф, Гриль, Фиф-фи, Люмпи, Шлёт, Бонцо, Вихтль, Вальди, Флик, Хексе. Менее удачны, но вполне пригодны: Шуфтль, Шнафтль, Шнифтль, Мёрхен, Бруммерль, Крампус, Вальдман. А от таких, как Балдуин, Люцифер, Хёрнзималь, Зюссеккен, Буммеланд, Обергаунер и Персифлаге, лучше вообще отказаться».
(На этом месте моего рассказа Мышка задумчиво сказала: «У меня когда-то были две рыбки — Гильденстерн и Розенкранц. Жили душа в душу, а потом — бац! — Гильденстерн сожрал Розенкранца. Причем со всеми потрохами». На что Мурка грубо заметила: «Лучше бы ты назвала их Монтекки и Капулетти». Но я отвлеклась.)
Итак, о Красавце Мужчине. После выпуска книги по уходу за собаками его срочно перевели из отдела мелких домашних животных в отдел школьных учебников, которые в большом количестве выпускало издательство. Красавец Мужчина резво взялся за дело и к новому учебному году отредактировал два учебника — по химии и математике, немножко перепутав таблицу Менделеева с таблицей умножения, так как не видел в них большой разницы. А начальство тоже не уследило. Оно ведь тоже в таблицах ни бельмеса не смыслило и Менделеева от умножения не отличало. (На этом месте Мура язвительно заметила, что перепутать таблицу умножения с таблицей Менделеева все равно что перепутать Геннадия с ванадием. Мы с Мышкой промолчали и не стали ей напоминать, что она сама недавно перепутала в магазине таблицы женских и мужских размеров и долго ныла, чтобы ей дали дамские брюки с воротничком сорок пятого размера.) Так вот, после того как учебный процесс половины московских школ встал в ступор и в Министерство образования поступила петиция за подписью четырехсот двадцати пяти учителей химии и математики с просьбой срочно закрыть издательство, Красавца быстро повысили до заместителя главного редактора, а там и до главного редактора. Чтобы он уже никогда ни за что не отвечал. И вот теперь судьба бросила меня в творческие объятия этого мощного мыслителя.
На следующий день я поехала в издательство заключать договор об очень серьезных намерениях. Я планировала заработать на забавном романчике пару тысяч баксов. Сказывалась моя неопытность в подобных делах и чудовищная самонадеянность. Я очень высоко ценила всегда труд писателя. Еще я очень высоко ценила себя как личность и как писателя, способного выдать самые неожиданные идеи. Мне казалось, что меньше двух тысяч баксов я точно не стою. А может, даже больше. Могу представить вам ход моих рассуждений. «Вот если бы я тонула, — думала я по дороге в издательство. — Интеллектуал заплатил бы две тысячи баксов, чтобы меня спасли? Не уверена. А если бы мы разводились? Заплатил бы он две тысячи баксов, чтобы от меня избавиться? Конечно! Значит, я столько стою? Значит, стою!»
С этими радостными мыслями я вошла в двери издательства и предстала пред томные очи Красавца Мужчины.
Он меня поразил. Да-да, не удивляйтесь. Он меня поразил, хотя поразить меня трудно. Я этого добра за свою жизнь навидалась. Однако на добро, которое сидело передо мной в редакторском кресле, можно было бы ставить большой жирный фиолетовый знак качества. Более обольстительного мужчины я еще не встречала. Булавка для галстука произвела на меня особенно сильное впечатление. Чудный скромненький бриллиантик, каратов, думаю, шесть-семь, надетый на платиновую стрелу. Я даже подумала, что неплохо бы с первого гонорара подарить такую булавку Интеллектуалу. Но тогда пришлось бы покупать ему галстук, галстук потащил бы за собой новую рубашку, а там недалеко и до костюма докатиться. Нет уж, лучше я куплю себе изумрудные серьги. Хотя мне они ни к чему. У меня же уши не проколоты. Зато у меня есть десять пальцев. Это большая удача в жизни. Может, купить пару колец? Но тут мои размышления прервал Красавец Мужчина.
— Вот договор, — вкрадчиво сказал он, протягивая мне какие-то листочки. — Вы должны через две недели сдать готовый роман общим объемом четыреста тысяч знаков. К сожалению, гонорар мы вам заплатить не сможем.
— К сожалению, в таком случае я не смогу сдать вам четыреста тысяч знаков, — с достоинством ответила я и поднялась.
Красавец Мужчина вскочил, обежал стол и суетливо схватил меня за руку.
— Только не волнуйтесь, только не волнуйтесь! — забормотал он. — Наше издательство берет на себя обязательства по вашей раскрутке. А за первую книгу ни в одном издательстве не платят. Можете мне поверить, я в этом деле большой специалист.
— Может, вы кому-нибудь другому не заплатите? — предложила я. Эта торговля мне порядком надоела.
— Не могу, — печально вздохнул Красавец Мужчина. — Толик вас очень рекомендовал. Говорит, что обещал помочь вам с трудоустройством. А мы... — Тут он замялся. — Понимаете, мы ему немножко должны. Так что вы уж нас не подведите. Надо Толика уважить.
— Ну давайте, — вздохнула я. — Давайте уважим.
И подмахнула договор.
Если честно, я сама этого Толика боялась до потери сознания. Но не признаваться же в этом Красавцу Мужчине.
Так я стала заложницей собственного тщеславия. Ужасно хотелось всенародной славы.
Вы, конечно, спросите, а о чем, собственно, я собиралась писать роман. Вот уж не проблема, честное слово! Подходящий сюжетик давно крутился у меня в голове. Слушайте. Прекрасную красавицу крадут из замка ее отца коварные разбойники и долго маринуют в пещере, надеясь получить приличный выкуп, в противном же случае — просто выпустить из нее кишки. Но тут в пещеру врывается на коне доблестный рыцарь, давно влюбленный в красавицу, и острым мечом крошит разбойников на составные части. Красавица в обмороке. Доблестный рыцарь выносит ее из пещеры, грузит на коня и доставляет в замок, где тоже падает в обморок от тяжелой раны, нанесенной разбойниками в область брюшной полости. Красавица выхаживает рыцаря. Но он не хочет выхаживаться. Он планирует отдать концы прямо у нее на руках. Тогда красавица бежит в лес к дикому колдуну с просьбой дать ей немножко живой воды. Колдун предлагает красавице отдаться ему без всяких дополнительных условий. Красавица отдается. Колдун в знак большого личного уважения дает ей рецепт живительного сока. Красавица должна нырнуть в муравейник и выдавить сок из муравьев. Красавица ныряет. Давит сок и несет в замок. Поит рыцаря. Рыцарь приходит в себя, но, увидав красавицу после муравейника, тут же снова теряет сознание. Тут я хотела сделать маленькое примечание для читательниц, чтобы они после ныряния в муравейник ни в коем случае не показывались на глаза... да, собственно, никому. Я вообще считаю, что хороший роман должен непременно напрямую обращаться к читателю с поучительными отступлениями, чтобы читатель знал, как ему жить дальше. А кто, кроме писателя, подскажет ему ответ на этот вопрос? Ну-с, дальше. Наконец рыцарь выздоравливает, но ему отрезают ногу и следующие пятьсот страниц он скачет на одной ноге. Рыцарь не может простить красавице, что она отдалась волшебнику, и уходит, вернее, ускакивает на одной ноге от нее навсегда. Красавица надевает мужское платье, садится на коня и уезжает в командировку на Б