— О чём ты говоришь?! — возмутился учитель. — Как может нападение демонов быть выгодным?!
— Ну, как же? — усмехнулся я. — Если бы не оно, у них не было бы своих кланов…
Ну а что? Давно известно: кому война, а кому и мать родна. Мы в моём мире это не раз проходили.
— С одной стороны всё так, — подтвердил учитель. — Но с другой, лучше не иметь своего клана, чем жить в таких условиях.
Я видел, что учитель даже мысли допускать не хочет, что кто-то поимел с этого выгоду. Ну что ж, не буду давить. Он уже потихоньку идёт к этой мысли, раз обратил внимание на межклановые конфликты.
Кстати, про них надо бы узнать побольше!
— Учитель, — я снова поднял руку и, не дожидаясь разрешения, спросил: — А какого рода межклановые конфликты есть сейчас? Какие кланы конфликтуют? И из-за чего?
Мне в академии магии эта информация может быть очень полезна.
— Более древние кланы недовольны, что новые занимают равное с ними положение и даже возвышаются над ними, — начал рассказывать учитель. — Например, клан Такаги, который специализируется на…
И тут прозвенел звонок.
Ученики тут же поднялись и, не обращая внимания на учителя, потянулись на выход.
— Так что там с кланом Такаги? — спросил я.
— Закончим завтра. На сегодня занятия закончены, — ответил учитель и тоже пошёл на выход.
А до меня вдруг дошло, что это был последний урок на сегодня.
Поставив себе зарубку, узнать, чем знаменит клан Такаги, я тоже поднялся.
Изуми шла впереди меня. Я хотел окликнуть её и не успел. Дорогу мне заступил Тайшо.
— Не слишком ли торопишься? — спросил он с насмешкой, прижимая к себе распухшую в запястье руку.
Наверное, я всё-таки руку ему сломал. Ну что ж, впредь будет думать, прежде чем кулаками махать.
— Не болит? — я с преувеличенной заботой кивнул на его руку.
Тайшо заскрежетал зубами. Какая это приятная музыка — зубовный скрежет бессильного врага!
— Не об этом тебе нужно беспокоиться, — Тайшо угрожающе надвинулся на меня.
Мне стало смешно.
— И о чём мне нужно беспокоиться? — спросил я, глядя в глаза Тайшо.
Он мне сейчас был точно не противник. Я, конечно добрый в глубине души, но ведь я могу и усугубить травму…
— О том, что ты отправишься в больничку вслед за Кинпатсу, — самодовольно произнёс Тайшо.
Кинпатсу… Ёпт!
Мой удар был коротким и быстрым. И точным! Прямо в распухшую кисть.
Тайшо взвыл. Не упал он только потому, что я его уже держал за грудки:
— Что вы с ним сделали, уроды?! — рявкнул я. — А ну отвечай! Или убью нахер!
И тут я увидел в глаза врага страх и… под ним начала растекаться лужа.
Я отступил немного, чтобы ссанки не коснулись моих сандалий, выждал немного и отшвырнул сломленного Тайшо.
Он беспомощно заскулил. А я повернулся к растерянному рыжему:
— Пока я не вырвал серёжки с твоих ушей и не скормил их тебе, отвечай, что вы, ублюдки, сделали с Кинпатсу?!
Рыжий тоже пересрался. Не смея сбежать, он начал, заикаясь, рассказывать.
Оказалось, что вчера, воодушевлённый тренировкой Кипатсу, пошёл прогуляться и наткнулся на этих ублюдков. Решил восстановить справедливость. Есть такое у неофитов. Подсмотрят какой-нибудь борцовский приём, и решают, что теперь всесильные! Естественно, Тайшо с подручными его избили. Причём, так, что он потерял сознание. А эти мрази бросили его и сбежали.
Я от души пнул Тайшо по сломанной… теперь уже точно сломанной руке.
— Молитесь, ублюдки, чтобы Кинпатсу был жив! — сказал я, перешагнул через Тайшо и пошёл в храмовую лечебницу.
Остальные мрази прыснули от меня, как тараканы. Ничего, я с ними ещё поквитаюсь. Сейчас пока некогда. Сейчас нужно побыстрее узнать о состоянии Кинпатсу. Раз говорят про больничку, то знают, что он там. Значит или проследили, или выяснили. Вот ведь уроды!
Ну ничего, когда Кинпатсу узнает, что Тайшо обоссался прямо в классе, ему станет полегче. Только бы он был жив! Верховная жрица говорила, что, если есть хотя бы одна искра жизни, они вылечат. Да я свечку поставлю Всеблагой, только бы всё было хорошо!
Я сам не заметил, как начал уже подниматься по храмовой лестнице. В себя меня привели нищие, которые просили подаяние.
Я автоматически сунул руки в карманы и расстроился. Денег у меня не было. Но я хорошо помнил выражение Ёсико, когда в первый раз хотел пройти мимо них.
— Простите, — сказал я нищим. — Мой отец лишил меня налички.
На лицах попрошаек было выражение: «Это твои проблемы, червяк!»
Я снял свою шляпу и протянул им:
— Возьмите вместо денег, она новая. И помолитесь Всеблагой за моего друга пожалуйста!
Нищие недоуменно переглянулись. Видимо, это был первый в их жизни натуральный обмен.
Я стоял и терпеливо ждал решения, хотя душа рвалась поскорее бежать, узнать, как там Кинпатсу. Даже не думал, что так расстроюсь из-за того, что его избили.
Наконец, один из нищих взял мою шляпу и произнёс долгожданное:
— Да благословит тебя Всеблагая!
Не понимая, что делаю, я сложил руки намасте и поклонился:
— Спасибо, брат!
И побежал, перепрыгивая через две ступеньки.
Я задыхаясь взлетел на самый верх, но не остановился отдышаться, а, зажав колющий бок, направился прямиком в лечебницу.
Почти все койки были пустыми. Занятых было раз-два и обчёлся. И около одной из них сидела верховная жрица.
Именно в ту сторону я и направился. И не ошибся. Она сидела рядом с койкой, на которой лежал бледный Кинпатсу. Он то ли спал, то ли был без сознания.
— Как он? — спросил я, подойдя к жрице.
— Теперь с благословения Всеблагой с ним всё будет хорошо, — ответила шисаи Анита и посмотрела на меня. — Кизаму? Что ты здесь делаешь?
— Это мой друг, — ответил я верховной жрице.
— Друг? — переспросила она. — Как интересно.
И она снова попыталась закрутить в моём сознании марево, но я сразу же пресёк её попытки, переключая её внимание на Кинпатсу:
— Он скоро выздоровеете? — озабоченно спросил я.
— Он уже здоров, — ответила верховная жрица. — Теперь только нужно, чтобы восстановилась его прана. Его родная прана вся переродилась…
— В смысле? — не понял я, вспоминая рассказ рыжего.
По его словам Кинпатсу сейчас должен был умирать.
— Я ж говорю, Всеблагая благословила твоего друга. Так же, как и тебя. У него теперь есть магический дар.
Это было словно удар обухом по голове.
— Что? — спросил я.
— Вот я и говорю, как интересно! Всеблагая благословила твоего друга практически одновременно с тобой. Видимо, у неё на вас большие планы! — шисаи Анита смерила меня взглядом. — Единственное, я не могу понять, какой именно у тебя дар. Что-то мне мешает…
— А у Кинпатсу? У него можете? — перебил я, снова переключая её внимание на белобрысого хлюпика в койке.
— У него могу. Он может выращивать цветы.
— Ну да, — кивнул я, — у них дома цветочная лавка.
— Ты не понял… — засмеялась верховная жрица и провела рукой над грудью Кинпатсу.
И в тот же момент от его рук потянулись лианы, которые тут же начали распускаться огромными красными цветами, похожими чем-то на лилии. Почему похоже? Да потому что лилии не растут лианами. Это луковичные растения. Это я точно знал — помогал жене вскапывать под них грядку… В прошлой жизни.
Сильно разрастись лианам шисаи Анита не дала. Она как бы собрала всё в кулак, и лианы исчезли.
— Даже не знаю, где пригодится способность твоего друга, но это уже не моя забота. Теперь это забота императора, да будут его дни благословенны! — сказала она и добавила задумчиво: — В последнее время очень редко кого Всеблагая благословляет магическим даром. А тут сразу двое… Как интересно…
Я понял, что верховная жрица в курсе, что отец продаёт людей, которые обретают дар в лечебнице. Выходит, она тоже в доле? Хм… Такое лицемерие — лечить людей, а потом продавать их в академию магии!
И тут до меня дошло: Кинпатсу обрёл дар! Его тоже продадут. Как и меня! Нас вместе…
С одной стороны, это был своего рода подарок. В академию магии поедем вместе. А вот с другой… С другой всё было очень грустно.
Я вспомнил приветливую маму Кинпатсу, его братьев и сестёр — все пятеро были младше его и пока ещё не очень-то могли помогать маме в лавке. Семья не так давно лишилась кормильца, и теперь новый удар — старший сын покинет родной дом.
— А как же его семья? — спросил я у верховной жрицы. — У него ведь недавно отец погиб. И кроме Кинпатсу у его матери ещё пятеро маленьких детей.
— Всеблагая не оставит их без своего покровительства, — уверенно ответила шисаи Анита и холодно добавила: — А сейчас иди!
— Я тут побуду… — начал было я, присаживаясь на край кровати Кинпатсу, но верховная жрица решительно прервала меня:
— Иди! Кинпатсу вечером уже вернётся домой. У него будет время попрощаться с родными. Как и у тебя.
Последние слова прозвучали, как намёк, мол, иди домой к мамкам-нянькам.
Ну уж нет, дорогая шисаи Анита! У меня совершенно другие планы на вечер!
Поняв, что хуже, чем есть, с белобрысым дохляком, выращивающим цветочки ничего не случится, я поклонился верховной жрице и оглядел лечебницу. Мне срочно нужна была Ёсико! У меня были вопросы. Много вопросов! И только она могла мне на них ответить! Но её тут не было.
Спрашивать у верховной жрицы, где послушница, я не стал. Мне почему-то не хотелось, чтобы шисаи Анита знала, что мы с Ёсикой общаемся. Не знаю, может, это паранойя, а может навыки ещё из той жизни, но не хотелось и всё тут.
Значит, нужно найти её самостоятельно.
В лечебнице Ёсико не было. Но зато были другие девушки в белых балахонах. К ним-то я и направился. Но не прямиком. А сначала как бы на выход, чтобы шисаи Анита думала, что хороший мальчик и послушно потопал домой. А потом уже за колонами свернул к девушкам.
На мой вопрос, где найти Ёсико, одна из девушек попросила следовать за ней и повела меня вглубь храма, свернула в один из коридоров, потом ещё в один, освещённый факелами, и, наконец, привела к небольшой келье, где я и увидел Ёсико. Она сидела с закрытыми глазами на коврике на полу, перед ней в резном подсвечнике горела свеча. Ёсико медитировала.