— Ёсико особенная… — после некоторого молчания признался сэнсэй.
— Ты про её магию? — спросил я.
Спросил больше для того, чтобы пронаблюдать реакцию. Потому что я и сам знал, что Ёсико может делать.
— Ты знаешь, что она владеет магией? — совсем расстроился старик.
— Видел, как она запирающий иероглиф на камне писала. Зачем, кстати, она заперла тебя тут? Если никаких демонов не было… Ведь не было же? Или всё-таки были?
— Убери меч, я больше не буду нападать на тебя, — попросил сэнсэй Макото.
— Нет! Не могу нарушать свой устав, — ответил я. — Так были демоны или нет?
— Не было, — признался сэнсэй Макото.
Что и требовалось доказать!
— А зачем тогда весь этот спектакль? — поинтересовался я.
— Мне нужно было призвать меч. Лишние люди были не нужны.
Речь сэнсэя была безэмоциональной. Казалось, известие о Ёсико лишило его сил.
— А почему раньше не призвал? До моего призыва? Подготовил бы всё заранее… — продолжал я допрос.
— Нужно было сначала открыть межпространственный портал. А это можно сделать только призывая…
Ну тут вроде всё сходится. Оставался ещё один важный вопрос:
— А с чего ты решил, что мы вернёмся за тобой? — спросил я.
— Ёсико бы пришла… Обязательно пришла… — глухо произнёс сэнсэй Макото.
Что интересно, он действительно верил в то, что говорил.
— Да? — усмехнулся я, вспомнив, куда повела меня Ёсико первым делом. — И почему это ты так в ней уверен?
Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»
Своим личным уставом майор называл свод правил, нарушение которых чревато большими неприятностями. Кстати, в этом уставе есть немало пунктов касательно женщин.
Глава 21
— Ёсико вернулась бы за мной… — произнёс сэнсэй Макото.
Но я уже не слушал его. Я думал о том, как быстро шисаи Анита избавилась от Ёсико. Я-то считал из-за меня. Но почему бы не предположить, что на самом деле из-за того, что сэнсэй Макото пропал? Может, он давал Ёсико определённую защиту? А тут верховная жрица почувствовала, что защита ослабела, и…
Свои эмоции по поводу сэнсэя Макото верховная жрица высказала вполне однозначно — не нравится он ей. И вполне возможно, что Ёсико попала под раздачу из-за этого. А я просто стал катализатором процесса.
— Сэнсэй Макото, — спросил я. — Что вы можете сказать о верховной жрице?
Я бы не удивился, если бы он обозвал её, обругал или как-то иначе выразил ненависть или призрение. Но старик удивил меня. Он сказал с грустью:
— Бедная обманутая девочка. Несчастная заблудшая душа.
— Вот как?
На бедную обманутую девочку верховная жрица походила меньше всего. Особенно когда по собственному желанию отсасывала у меня в келье. Ну да ладно!
Нужно было срочно решить, что делать с самим сэнсэем Макото.
Отпускать его не вариант — кто его знает, что ещё придёт ему в голову? К тому же он ещё должен отплатить за порушенную жизнь Кизаму.
Убивать? Как он сказал: «Несчастная заблудшая душа»? Сэнсэй Макото в моём понимании и был той самой заблудшей душой. А на такую рука не поднимается.
Сдать верховной жрице? Этой самой бедной овечке… Наверное, это самое разумное, но я меньше всего хочу сейчас её видеть.
Не зная, что предпринять, я спросил:
— Так почему вы хотите убить Всеблагую? Что такого она вам сделала?
Лицо старика тут же переменилось, и он прошипел:
— Она зло!
И я понял, что мы пошли на второй круг.
— Ладно, вставайте! — сказал я и убрал меч от шеи старика.
— То есть, как так вставайте? — не понял он.
— На ноги, как же ещё? — усмехнулся я. — Не нести же вас.
— Куда? — подозрительно спросил он.
— На кудыкину гору, блин!
Если честно, я уже начал злиться. Я не знал, что делать — голова не соображала. Наверное, уже давно настала ночь. День у меня выдался ой какой непростой и очень длинный. Мне срочно требовался отдых!
Дождавшись, пока сэнсэй Макото встанет, я кивнул ему в сторону выхода.
— И что, прям можно идти? — не поверил сэнсэй.
Я кивнул и слегка подтолкнул катаной.
Факелы я тушить не стал — пусть горят.
Сэнсэй Макото шёл впереди. Я почти сразу за ним.
Вызывать карту не было необходимости — дорогу в центральный зал я теперь знал хорошо. А оттуда хорошо знал дорогу в лечебницу. В конце концов старик истощён и обезвожен. С одной стороны, не убежит — не хватит сил. А с другой, как бы он ни держал себя, его тело нуждалось в лечении, я видел это, когда осматривал.
Когда мы завернули к лечебнице, сэнсэй понял, что я решил сделать и попытался, было, протестовать, сказал:
— Лучше убей, но не отдавай меня им!
Но я тихонько ткнул катаной ему в бок. Не сильно, чтобы не проткнуть. Но ощутимо, чтобы понял: я не шучу.
Да, я решил сдать старика в лечебницу, пусть подлатают. И пусть верховная жрица сама решает, что с ним делать. В конце концов, он послушник храма, управляет которым она.
На слова сэнсэя про то, что он хотел убить богиню и что лучше умереть, чем попасть в лечебницу, я особого внимания не обратил. Посиди три дня без воды и еды, и не такое в голову полезет.
Сдав удручённого старика Макото послушницам в балахонах, я не стал ждать, пока появится шисаи Анита, а быстренько слинял из храма.
Когда я спускался по ступеням, нищие смотрели не на меня, а на катану. И… проклятий в спину в этот раз я не услышал.
Стояла глубокая ночь. Я шел по пустым улицам и чувствовал некоторую двойственность. С одной стороны, я был счастлив от того, что у меня теперь есть такой замечательный меч. А с другой, — идти по улицам города с обнажённым оружием было как-то не очень. В конце концов, тут не поле боя.
А ещё теперь мне нужны были ножны не только для ножа, но и для катаны. И если для ножа я мог сам смастерить что-нибудь, то такой красивый меч требовал достойных ножен, сделанных мастером.
Вот оно — простое дело: приготовить кастет, наточить нож, меч, сделать ножны… Почистить оружие, подготовить его к бою. И не важно будет бой или нет, главное, чтобы оружие всегда было готово. Нормальное мужское занятие. А то: интриги, ритуалы, боги… Чокнуться можно!
Сейчас приду домой, приму душ, перекушу, высплюсь, а потом уже решу, что с этим со всем делать.
Хотя было кое-что, о чём следовало подумать именно сейчас — академия магии.
Если туда продают владеющих магией, то и дураку понятно, что с академией не чисто. И по логике вещей я должен быть рад, что у меня появилась возможность откосить от неё. Но я в какой-то степени виноват в том, что Кимпатсу и Ёсико отправятся туда.
Даже если считать, что Анита отправила Ёсико в тюрьму не из-за меня, всё равно, я стал поводом избавиться от девушки.
Да, и Кинпатсу, и Ёсико я знал всего ничего. И разумно было бы оставить всё как есть. Но я не мог этого сделать. Я чувствовал свою ответственность за них. Как за тех ребят, что остались в вертолёте. Тех я не смог спасти. Но я сделаю всё, чтобы спасти этих.
Как я уже понял, сделать так, чтобы их не отправляли в академию магии, я не смогу. Значит, остаётся одно: отправиться вместе с ними и защитить их там.
Чтобы отправиться с ними, нужно, чтобы меня внесли в списки. А для этого я должен убедить не отца, нет, а много людей, что я обладаю магией. Убедить так, чтобы у отца не оставалось выбора, кроме как отправить меня в академию магии.
Нужно придумать, как привлечь внимание к моей магии. В конце концов, мои способности не сильно-то зрелищные. Разве что приказывать. Сейчас, после того, как я напитал катану своей кровью, моя магия…
— …Ты должен обагрить катану кровью врагов, — проворчал Аргх.
Я даже удивился, когда услышал его.
Удивился не тому, что вообще услышал, а тому, что именно он сказал. Ведь люди воюют с демонами!
— Ты же знаешь, кто мои враги, — спросил я, имея ввиду демонов.
— Нет, не знаю, — ответил Аргх. — И ты пока не знаешь, кто твои настоящие враги, — он сделал акцент на слове «настоящие».
— А вот это уже интересно… И что ты думаешь по этому поводу?
— Ничего не думаю, — буркнул Аргх и замолчал.
Так-то он был прав. Логика оружия напрашивалась сама — катана должна испить кровушки врагов. Но с чего он решил, что я не знаю своих врагов? Я боевой офицер. Я знаю, как оно на войне — кто нападает на тебя, тот и враг.
Конечно, я из своего опыта знал, что есть непосредственный враг — тот, который находится с той стороны линии фронта. А есть корень — как правило это горстка людей, которые посредством войн решают свои меркантильные задачи. В основе любых войн всегда власть и деньги.
Я усмехнулся: бояре дерутся — у холопов чубы трещат. Во всяком случае в моём мире так. Не думаю, что этот мир чем-то радикально отличается.
Однако до бояр поди, достань. А вот убитых демонами людей я видел своими глазами. Так что…
— Кто угрожает мирной жизни людей, тот и враг, — сказал я.
— Не всегда то, что видят глаза соответствует истине, — ответил демон.
— Согласен. Но как определить, где истина, а где нет? — спросил я.
Демон промолчал. Знал он ответ на этот вопрос или не знал, понятия не имею. А вести философские беседы у меня банально не было сил.
Шагать по ночному прохладному городу было легко и немного странно. Я как бы видел призраки дневной жизни — открытые лавки и магазины, толпящихся или снующих по своим делам жителей города.
Не то, чтобы прям видел призраки, память заполняла ночные улицы жизнью. Возможно потому что из всех звуков были слышны только звуки моих шагов. А это почему-то слегка нервировало.
В какой-то момент мне показалось, что я на улице не один.
Я оглянулся. Но никого не увидел.
Внезапно захотелось спрятать катану. Странное желание в сложившейся ситуации. Прямо противоположное логике ситуации.
Однако, прятать катану было некуда.
Я вздохнул и продолжил движение как есть, с обнажённым мечом в руке.