Хотя, чего за нами следить? Это мы задержали диверсантов, а не они!
Ну да ладно, мне без разницы — ниндзя рассказали нам многое. Конечно, при профессиональном допросе из них ещё могут выбить какую-то информацию, но и того, что мы узнали, пока достаточно.
Хотя, очень хочется узнать, как именно они заполучили своё секретное оружие? И связано ли оно как-то с Кутуруку? Но, думаю, я так или иначе это всё равно выясню.
Когда парни из дисциплинарного комитета готовы были унести коконы-ниндзя, тот, который охранял товарищей, оглядел присутствующих и, сразу же выделив лидера, спросил у меня:
— Вы успели допросить их.
Я кивнул
Скрывать это не имело смысла — все мои соученики всё слышали и могут повторить.
— Пойдёшь с нами! — сказал парень.
— Нет! — жёстко перебил его Райко. — Никто отсюда никуда не уйдёт. Все эти люди важны для программы, над которой мы с Оринэ-сэнсэй сейчас работаем.
— А где Оринэ-сэнсэй? — спросил парень.
— В хранилище, — не моргнув глазом соврал Райко.
Парень постоял, подумал немного, а потом сказал:
— Оставайтесь тут, никуда не уходите. Мы сейчас вернёмся, и вы расскажете нам, что вам удалось выяснить.
Дождавшись моего кивка, четвёрка парней вышла из аудитории, прихватив с собой коконы.
Когда они покинули лабораторный корпус, я спросил у Райко:
— И что теперь? Что им говорить?
Райко понял меня и, подбирая слова, ответил:
— Это дисциплинарный комитет. Поэтому мы все должны рассказать им всё. Абсолютно всё, что увидели. И ты тоже — всё, что увидел, когда пришёл на урок. Ничего не утаивай!
— Только то, что видел, или и мысли тоже? — уточнил я.
— Кто ты такой, чтобы строить предположения? — надменно спросил Райко. — Для этого есть люди не чета тебе! Ты вообще тут в академии магии второй день всего лишь!
Я кивнул и сел за стол:
— Всё понял! Как скажете! — и оглядевшись, спросил: — А где преподаватель? Кто у нас занятие должен вести-то?
И тут в классе повисла тишина. Похоже, что я высказал вслух мысли всех моих соучеников.
Райко вздохнул и прошёл к учительскому столу.
— Урок уже скоро закончится, поэтому давайте не будем тратить время. Занятие проведу я.
Вот так поворот! Райко с Оринэ не говорили, что они должны сейчас вести занятие. Однако, лаборант и не пытался искать преподавателя. Знал, что с ним произошло?
И, кстати, когда он пришёл с парнями из дисциплинарного комитета, ни Рена, ни Даичи с ним не было. Куда они делись?
Я готов был соскочить и бежать, искать парней, но Райко сказал вроде бы всем, но смотрел при этом на меня:
— Всё хорошо, всё под контролем! Садитесь на свои места. У нас осталось немного времени, и нам нужно решить, что делать дальше.
С тем чтобы решать, у Райко были проблемы. Хоть со мной всё время и разговаривал он, но решения в их дуэте принимала, похоже, малышка Оринэ. Потому что сейчас Райко смотрел на нас и молчал.
Спустя некоторое время он сказал, обращаясь ко мне:
— Здесь все те, кто вчера ночью избежал встречи с Кутуруку?
— Все, — ответил ему я. — Плюс с нами Матакуши, он побывал в карцере.
— Один человек всего побывал?
— Да.
— Ну, этот вопрос мы решим, — сказал Райко. — Ещё на одного человека травы у меня хватит.
— Что за ерунда? — тут же спросил Матакуши. — Какой такой травы?!
— Чтобы восстановиться после карцера, — ответил Райко.
И он почти не соврал.
На лице Матакушии промелькнула тень ужаса и в глазах вспыхнула надежда. Мне его даже стало жалко немного.
А вот остальные ребята встревожились.
— Что происходит? — спросил Кинпатсу.
Я оглянулся и увидел, что тот же вопрос был и на остальных лицах.
— Вам нельзя возвращаться в общежитие, — сказал Райко.
Сразу же посыпались вопросы:
— Почему? Что происходит? Где мы будем жить?
Райко беспомощно посмотрел на меня.
Пришлось встать и сказать:
— Как вы уже знаете, на территорию академии проникли злоумышленники. Вы их видели. Но мы не уверены, что задержали всех. Вполне возможно, есть ещё кто-то. Сейчас главная задача — обеспечить нашу безопасность. Поэтому пока никто не должен покидать лабораторный корпус. Даже днём, не то что ночью! Нам повезло, что мы застряли тут, в этом здании. Тут хорошая магическая защита.
Про то, что главный защитник Оринэ-сэнсэй ранена, я решил не говорить. Ни к чему это всем знать. К тому же она только ранена, и с ней Макото. Он поднимет её, я в это верю.
По-хорошему моим одноклассникам нужно было бы рассказать правду. Но как это сделать, если я сам до конца не во всем разобрался. Так что, пока просто решил предупредить, а там видно будет.
— А как же другие занятия и столовая? — тут же спросили ребята.
— Давайте дождёмся парней из дисциплинарного комитета, посмотрим, что скажут они, — предложил Райко.
Его слова восприняли нормально. Они были понятны. Тем более, что парни из дисциплинарного комитета нам так и сказали: дождаться допроса.
Вот только я не знал, как относиться к допросу. Райко однозначно дал понять: про то, что произошло в лаборатории и про ранение Оринэ рассказывать не нужно. И своими мыслями делиться тоже не следует. Во всяком случае, пока мы не будем точно знать, кому можно доверять, а кому — нет. Сейчас пока каждый, кто хотя бы раз оказался в карцере или ночью на улице, наш потенциальный враг.
Кстати, Матакуши тоже. Сколько бы там травы у Райко не было. Да и сам Райко с Оринэ… Наверняка пока учились…
Так! Стоп! Я сейчас загоню сам себя в тупик и окажется, что кроме как себе, никому доверять нельзя. Так и до паранойи недалеко.
Нужны факты!
Но вот с ними как раз беда.
И да, вопросы с проживанием и питанием решать придётся в любом случае.
Я задумчиво глянул в окно и увидел, как на ветки ядовитого кустарника уселась стайка птичек. Небольших, как воробьи, только с жёлто-чёрным оперением.
Из-за пёрышек я их и увидел — среди зелёных листьев и коричневых шипов пташек было хорошо заметно.
Они спокойно перескакивали с ветки на ветку, что-то склёвывали. Иногда ныряли в гущу веток и выныривали оттуда, взлетали вертикально вверх, раскинув крылья и вращаясь. Было такое ощущение, что взлетали наперегонки или кто выше. Как будто соревновались или играли…
Кустарник же не просто сидел, как нормальный кустарник, нет! Он как будто подставлял ветки птичкам. Или, наоборот, убирал с дороги, чтобы ветки не мешали птичкам летать. Словно живой.
Я понимаю, что растения тоже живые, но тут было именно взаимодействие.
Сразу вспомнилось, как кустарник тянулся ко мне…
Что-то не так было с этим кустарником… Плюс яд, который можно использовать, как лекарство…
Почему-то вспомнилось, как кустарник проходил Матакуши — он просто шёл через него и всё. Интересно, тогда кустарник тоже убирал шипы?
За размышлениями я забыл и про Райко, и про одноклассников, и про ниндзя с Кутуруку. Сидел смотрел на птичек и думал о кустарнике.
— Красиво! — раздался голос Изуми.
Она сидела рядом со мной и тоже смотрела в окно.
Я улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
Сразу стало тепло. А Изуми сказала:
— В этом году птички тори рано прилетели. Наверное, зима будет ранняя.
Зима… Первой реакцией была ностальгия по заснеженным равнинам и деревьям в инее. Но потом в голову ударило: зима! А мои тёплые вещи в комнате Кинпатсу. Как и оружие!
А потом я вспомнил, как мы ещё в форпосте отправлялись в академию магии.
«Домашние» все были с баулами. Значит, у них тоже есть тёплые вещи. И эти вещи тоже в общежитии. А у тех, кто отправлялся из тюрьмы, тёплых вещей вообще нет! Как они будут зимовать?
К тем проблемам, которые у нас уже были добавилась ещё одна. Глобальная. Потому что в общежитие за вещами мы пойти не сможем.
Или сможем?
На ярких птичек теперь я смотрел совсем по-другому — как на предвестников грядущих проблем.
Ни Райко, ни других я больше не слушал. Я думал о том, как организовать вылазку в общежитие за вещами. А ещё о том, как мы тут разместимся?
Стало смешно. В тот момент, когда мы в первый раз пришли сюда и увидели, как исследуют магию некоторых наших одноклассников, мне даже в голову не могло прийти, что я всерьёз буду думать о том, как разместиться в лаборатории.
Параллельно с этим я думал о том, что нужно помочь родителям Кизаму. Потому как в беду они попали из-за меня — именно я виноват, что клан Такаги угрожает им.
Знал ли отец об этом? Думаю, знал. И ни слова не сказал мне, сделал всё, чтобы защитить.
А вот я был эгоистом! Думал только о себе! Непростительная ошибка, которая может стоить жизни людям, ставшим мне близкими.
И чтобы исправить её, мне нужно отправиться домой — отсюда я ничего не смогу сделать.
Но и людей тут я бросить не могу — неожиданно для себя я стал их лидером. Они с надеждой смотрели на меня, я не мог их подвести.
Я снова глянул в окно и увидел, как кустарник расступается, пропуская парней из дисциплинарного комитета — тех же, которые забирали ниндзя.
Интересно, почему допрашивать нас они идут вчетвером? Решили действовать параллельно, чтобы было быстрее? Или готовы к тому, что кто-то из нас окажется пособником ниндзя?
Птички, едва парни приблизились к ним, прыснули в разные стороны, облетели их по широкой дуге и сели на ветки кустарника поодаль. Теперь наблюдать за ними стало неудобно, и я повернулся к двери, ожидая, когда войдут представители местной власти.
Ждать пришлось недолго. Дверь открылась и все четверо вошли в аудиторию. И не просто вошли, а сходу разошлись по всем четырём углам — быстро, как при спецоперации.
Мы только глазами хлопали, видя это.
Лишь Райко попытался протестовать, но даже сказать ничего не смог. Четвёртый взмахом руки заткнул его.
А потом я почувствовал, как меня накрывает чем-то плотным, густым, вязким.
— Да вашу ж мать! — я вскочил и грохнул по столу кулаком. — Что, нельзя спросить по-человечески?!