— Йонс! — крикнул он, обращаясь к Морозу.
Или к Потопу? Сури вечно их путала. Мороз быстро залопотал на грубом отрывистом языке. Речь Мороза вызвала пронзительные крики, и вскоре Мороз с Потопом вместе орали на человечков, стоявших на лестнице. Сури не понимала ни слова, кроме упоминаний эльфов и рхунов, а однажды Мороз назвал имя Персефоны. Вождь пыталась разобрать, о чем идет речь, и смотрела на дхергов с недоумением и тревогой. «Я понятия не имею, что происходит; надеюсь, что все обойдется» — так воспринимала Сури безмолвный язык нахмуренного лица Персефоны. Именно с таким выражением на нее часто смотрела Минна.
Издалека донеслись громкие голоса. Вбежали люди — точнее, маленькие человечки с бородами — и окружили Сури с ее друзьями. Вновь прибывшие держали в руках длинные шесты, увенчанные огромными лезвиями, и пики из серого металла. Из такого же металла были их доспехи и закрывающие лица шлемы.
— Ничего не делай! — предупредила Арион Сури на фрэйском.
Сури задумалась, что Арион имела в виду и почему ей нельзя этого делать.
Человечки в шлемах принялись теснить группу прибывших к боковому коридору. Раньше Сури с Арион стояли позади всех, теперь оказались во главе процессии. Они прошли длинным коридором, спустились на один лестничный пролет, завернули за угол и наконец остановились перед металлической дверью. Один из человечков протиснулся вперед, отпер ее и знаком велел заходить.
Арион обошла Минну, взяла Сури за руку и втянула внутрь. Остальные тоже зашли, и дверь захлопнулась.
Сури не любила тесных мест, из которых нельзя выйти. К ролам она притерпелась, потому что знала, как их отпирать. В первый раз она запаниковала и стала биться о каменные стены. Неизвестно, что случилось бы, не будь рядом Туры. И вот теперь, стоя в темноте, Сури вцепилась в руку Арион, словно только она и связывала девочку с миром живых.
Сквозь тонкие щели вокруг двери в камеру проникал зеленый свет, позволявший разглядеть лица. Больше не было видно ничего — ни пола, ни стен. Сури пыталась представить, что находится в просторном помещении, например, в пещере. Также она убеждала себя, что дверь не заперта на засов, хотя девочка и слышала его лязг. Может, звякнуло что-то совсем другое.
— Что происходит? — спросила Мойя.
— Понятия не имею, — ответила Персефона. — Мы все тут? Я ничего не вижу.
— Сури, — раздался в темноте голос Арион, — призови свет.
— Как?
— Чтобы создать свет, тебе нужно найти струны. Ты наверняка их видела, когда пыталась освободить великана.
Сури знала, о чем говорит Арион, и в то же время не знала. С Турой бывало то же самое. Старуха-мистик выдавала нечто вроде: «Сходи в погреб и принеси корзинку с кошачьими ушками». Тура говорила так, будто Сури постоянно возилась с кошачьими ушками. Ничего подобного! Сури знала, где находится погреб, знала, что такое кошачьи ушки, и прекрасно знала, что такое корзина, только в подвале никогда не было корзины с кошачьими ушками! Сури с трудом понимала, чего именно Тура от нее добивается. То же самое и с Арион — найди то, что вроде бы найти легко… В прошлый раз она искала то, что велела Арион, и случайно убила Рэпнагара, а ведь тогда она была на открытом пространстве! Вдобавок ей пришлось бы выпустить руку Арион…
— Я не смогу.
— Не надо, Сури, — успокоила ее Персефона. — Роан, ты здесь?
— Да.
— Брин?
— Я здесь.
— Мороз?
Нет ответа.
— Потоп? Дождь?
По-прежнему нет ответа.
Сури сказала:
— Минна здесь.
— Ну, слава Великой Праматери! — воскликнула Мойя, и Персефона вздохнула.
— Что происходит? — поинтересовалась уже Брин.
— Нас… — начала Арион на рхунском, потом сбилась и перешла на фрэйский. — Как сказать — заключили под стражу за преступление?
— Мы под стражей? С чего ты взяла? — спросила Персефона.
— Язык дхергов похож на древний фрэйский. Я поняла не все, но достаточно.
— Почему мы под стражей? — воскликнула Брин. — Что мы такого сделали?
Сури стояла рядом с Арион, поэтому видела ее лицо лучше всех. В слабом свете оно казалось призрачно-зеленым. Фрэя наморщила брови, пытаясь подобрать нужные слова. Сури знала, что Арион из тех, кто не любит ошибаться.
Как следует поразмыслив, фрэя сказала:
— Дхерги не пускают чужаков в Бэлгрейг. Большая проб… для нас это большая проблема.
Сури задышала быстро и крепче стиснула руку Арион. С закрытой дверью справиться не сложно. Если дверь за спиной просто закрыта, она сможет открыть ее в любой момент.
— Так зачем же Мороз нас пригласил, если иноземцам сюда нельзя? — спросила Персефона.
— Не знаю, — медленно ответила Арион, четко выговаривая слова. — Думаю, наши трое дхергов в чем-то провинились. Сильно провинились.
— Ты про великана?
— Пожалуй.
— Так нам придется разбираться с ним или нет?
— Они есть… они это обсуждают. Поэтому пока мы ждем. Все будет хорошо.
Сури услышала, как дверь дрожит при соприкосновении с косяком.
— Мы заперты в комнате, — заметила Мойя. — Разве это хорошо?
«Не заперты! Мы не заперты. Арион сможет сорвать засов. Я не заперта!»
— Наказание за проникновение на земли дхергов — смерть, — пояснила Арион. — Запертая комната — гораздо лучше, правда?
Повисла долгая пауза, потом Мойя ответила:
— Гораздо лучше.
Сури не хватало воздуха. Вдохи получались короткие — вместо того, чтобы дышать, она пыхтела.
— Что будет, если они не договорятся? — поинтересовалась Брин. — Нас убьют?
— Арион, если до этого дойдет, ты ведь сможешь что-нибудь сделать? — спросила Персефона.
Арион замялась.
— Сури сможет.
К мистику повернулись призрачные лица. Сури покачала головой.
— Главное, позволь себе действовать, — сказала ей Арион на фрэйском. — У тебя дар! Таких мощных задатков я не встречала ни у кого из своих учеников. Тебе просто нужен опыт. Ты способна сорвать дверь с петель или разрушить стены вокруг нас.
Сури уставилась на призрачное лицо Арион. Знает ли она?..
— Сури, стоит тебе захотеть, и все дхерги в радиусе мили уснут. Тогда мы сможем взять любой корабль и призвать попутный ветер, который отвезет нас домой за считаные часы. Лишь расправь крылышки и пойми, что пора лететь. — Арион помолчала и мягко добавила: — Стоит тебе захотеть, и ты перевернешь горы.
— Не хочу я трогать горы, — пробурчала Сури и мысленно добавила: «хорошо бы открыть эту дурацкую дверь».
— Знаю. — Наверное, виной тому был тусклый свет, только вид у Арион стал такой грустный, будто она вот-вот заплачет. — Ты напоминаешь мне Фенелию. Она тоже не хотела принимать свой дар. И верила, что именно поэтому он ей и дан. Она оставалась невосприимчива к соблазнам Искусства, ее не трогало могущество, которое чувствуешь, касаясь струн мироздания. Не поддаваться искушению силой — дар очень редкий. Он был у Гилиндоры Фэйн и у Фенелии. Видимо, этот дар есть и у тебя.
— Я не знаю этих людей.
Арион покачала головой.
— Неважно. Когда придет время, ты станешь самой прекрасной бабочкой.
— Давай, отопри! — воскликнула Мойя, тряся дверь.
Сури испуганно отпрянула.
— Но… но… если Сури не сумеет, ты ведь нас спасешь, Арион? — спросила Персефона.
Арион надолго задумалась и наконец мрачно проговорила, будто давала клятву:
— Да. Я сделаю это ради тебя.
В темноте комнатки и при полной неопределенности положения секунды тянулись как дни. После освобождения Персефона подсчитала, что их продержали взаперти считаные минуты — уж точно меньше часа. Когда человечки вернулись, они больше не кричали и не тыкали в женщин копьями. Вместо этого весьма упитанный дхерг с рыжей бородой, лысой головой и в длинной тунике цвета мяты объявил дрожащим голосом:
— Будьте столь любезны, идите за мной.
Хотя сопровождение следовало спереди и сзади процессии, безликие солдаты с серым оружием исчезли. На смену им пришли хорошо одетые гномы, хотя и с мечами на поясах.
Персефону и остальных вели по коридорам, пока она совсем не запуталась. Впрочем, она и так не нашла бы дорогу к кораблю. Она думала, что их приведут в тронный зал вроде той огромной палаты с высоким куполом, которую она видела в Алон-Ристе. Между тем они очутились в кабинете, где их уже ждали Мороз, Потоп и Дождь.
Кабинет был небольшой, но места хватило всем. В передней части ярко горел красивый камин, высеченный в форме звериной пасти, и заполнял комнату теплым приятным светом. Рядом находился крепкий удобный стол, на котором лежали всевозможные инструменты, металлические стружки и старые ящички из промасленного дерева, набитые всякими металлическими же мелочами. Поверхность стола покрывали глубокие царапины. Сбоку от него валялась груда промасленных тряпок, в углу стояло металлическое ведро с желтой жидкостью — видимо, от него и исходил резкий запах смолы, пропитавший всю комнату. По бокам камина располагались полки и шкафчики с маленькими ящиками, оснащенные белыми мраморными ручками. На стене слева висел странный кусок выделанной звериной шкуры — очень тонкой — и на нем причудливая картинка: сотни переплетенных круговых линий, как на стволе спиленного дерева. Стена справа целиком состояла из окна — девять квадратных кусков стекла. Стекло! Персефоне доводилось видеть его в Алон-Ристе, и она не знала никого, кроме Арион, кто видел бы нечто подобное. Поскольку снаружи стояла ночь, стекло волшебным образом отражало комнату.
— Прошу, садитесь. — Рыжебородый дхерг указал на стулья. Сам хозяин опустился на колченогий табурет за столом. — Гронбах Эйк Пригмур, Мастер Ремесел и мэр Кэрика, — представился он с сильным дхергским акцентом. — Насколько я понимаю, вас пригласили эти трое?
Все посмотрели на Персефону, даже Арион.
— Да, — ответила она. — Мы узнали, что у вас возникла проблема с великаном, и прибыли посодействовать в обмен на оружие.
— О каком именно оружии идет речь?
Персефона поняла, что не обдумала этот момент. Ее народ всегда использовал копья и топоры, но, вероятно, лучше подошли бы мечи и щиты…