Глаза Потопа округлились.
— Столько пить по утрам вредно. У тебя и так мозги набекрень!
Мороз сделал вид, что не слышит, и заговорил с Персефоной.
— Мы покажем вам дорогу к Бэлгаргарату. Остальное зависит только от вас. — Он помолчал и обернулся к стоявшему позади Дождю. — Никто не имеет права просить тебя…
— Я пойду, — сказал гном.
— Ты не обязан…
— Я пойду.
— Опять те сны? — спросил Потоп.
Дождь кивнул.
— Это всего лишь сны, — заметил Мороз, но Дождь не дрогнул.
Мороз посмотрел на Потопа и пожал плечами.
— Избавьте нас от Бэлгаргарата, — обратился к ним Гронбах, — и вы покончите с многовековым страхом и восстановите давно утраченное наследие дхергов! Нэйт — наша родина. Там находится трон погибшего короля. Дети Дроума вдохнули в эту гору жизнь, и наше величайшее желание — вернуть высеченный в скале город!
Гронбах взял Персефону за руку и даже осмелился взглянуть на Арион.
— Сделайте это для нас и получите не только оружие, которое требуете. Вы сыграете решающую роль в возвращении бэлгрейглангреан на родину, что укрепит отношения между нашими народами! — Он повернулся к троим дхергам. — Искупите вину в глазах своего народа и получите прощение. — Он посмотрел в светлеющее небо. — Помоги им, всемогущий Дроум, краеугольный камень мира, коренная порода наших сердец! Проведи наших будущих спасителей и освяти их путь!
С этими словами Гронбах повернулся к ним спиной; Мороз, Потоп и Дождь возглавили шествие по заброшенной дороге.
— Знаешь, ты ведь получился по ошибке, — сказал Потоп Морозу, поднимаясь в гору. — Мать тебя не хотела!
Мороз покачал головой.
— Идиот, мы же близнецы!
Глава 19
«Оглядываясь назад, я рада, что тогда была слишком юной. В молодости по-настоящему не понимаешь, что такое опасность».
На город Нэйт стоило посмотреть — Персефона просто глазам своим не верила. Если бы у нее спросили, на что похожи башни-близнецы ворот Эсбол-Берг, она сказала бы, что они громадны — нет, не просто громадны, что они огромнее, чем можно представить, да еще умножьте на три. И даже тогда их грандиозность осталась бы непередаваемой. Кэрик, портовый город настолько крупный, что вполне подошел бы великанам, по сравнению с Нэйтом казался скромной рыбацкой деревушкой. Нэйт был пристанищем богов, причем далеко не фрэйского роста.
Путь до ворот занял меньше часа, хотя по ощущениям подъем был долгим. Не то чтобы Персефона спешила, да и остальные тоже не торопились. Некоторое время Арион шла впереди процессии. Она двигалась как обычно, зато другие шли медленно.
— Ты удивительно быстро освоила наш язык, — восхитилась Персефона, нагнав Арион. — Мне потребовались долгие годы практики, прежде чем я смогла поддерживать беседу на фрэйском, а ты выучила рхунский всего за месяц с небольшим!
— Рхунский не очень… — Фрэя замялась. — Не очень трудный и похож на фрэйский, многие слова совпадают. Еще мне помогло, что я больше тысячи лет работала со звуками.
— Больше тысячи?.. — переспросила Персефона, не в силах сдержать изумления. — Ты вовсе не выглядишь…
— До чего же ты милая! — Арион ласково улыбнулась. — Мне две тысячи лет и двести двадцать пять дней, если быть точной. — Она задумалась. — Нет, двадцать четыре.
Две тысячи лет!
— Для фрэев это много?
— Юной меня точно не назовешь, — заметила она с улыбкой. — Некоторые из нас доживают до третьего тысячелетия, но немногие.
— Ты выглядишь молодо.
— Потому что бреюсь наголо, — призналась Арион. — Будь у меня волосы, они были бы седыми.
— Почему ты их сбриваешь? У Нифрона и других фрэев волосы есть.
— Спутанные пряди мешают току силы и затрудняют использование Искусства. Даже наши одежды — мы называем их ассиками — не имеют ни завязок, ни… Как сказать «пуговица»? — спросила она по-фрэйски.
Персефона уставилась на нее с изумлением.
— Что такое пуговица?
Арион открыла рот, потом закрыла.
— Такое приспособление, чтобы смыкать края одежды, для не-миралиитов очень удобно.
— Может, тебе стоит рассказать об этом Роан, — заметила Персефона. — Она недавно изобрела карман, представляешь?
— Что такое карман?
Персефона открыла рот, чтобы объяснить, и покачала головой.
— Неважно. Пусть сама тебе покажет.
Они замолчали, потому что разговаривать на подъеме трудно. Эсбол-Берг — могучие башни и ворота в Нэйт — по мере приближения выглядели еще массивнее. Туман рассеялся, хотя солнце так и не смогло пробиться сквозь серую дымку. Великий Эсбол-Берг не строили дхерги — его изваяла сама природа из головокружительной скалы, взмывающей в небо из крутого склона громадной горы. Колонны, контрфорсы, капители и цоколь высекли прямо в скале. Сами ворота, всего лишь двадцати или тридцати футов в ширину, поднимались на немыслимую высоту. Персефона с облегчением увидела, что они открыты. Если бы они оказались притворены, гигантские плиты было бы не сдвинуть даже совместными усилиями.
— Почему створки открыты? — спросила она, оглянувшись на трех гномов, шедших в конце отряда то ли из-за того, что ноги у них короче, то ли из-за понимания, что их ждет впереди. Персефона надеялась, что причина в ногах.
Все трое посмотрели на нее с недоумением.
— Ворота. — Персефона указала рукой. — Если вы страшитесь, что демон выберется, почему оставили их открытыми?
Дхерги наконец сообразили и переглянулись.
— А смысл? — пожал плечами Потоп. — Они все равно, что тряпка для несущегося на тебя тура.
Персефона посмотрела на Арион, но та продолжала шагать вперед с беззаботным видом.
— Если таким воротам чудовище не остановить, то как вы его пленили? — спросила она у Потопа.
— Чудовище не удержать ни одной клетке на лике Элан, кроме той, из которой он вышел. А она теперь нараспашку…
— Как же вам удавалось держать его взаперти тысячи лет?
— Мы и не держали, — признался Мороз. — Мы задурили ему голову.
— Мы заставили его блукать, — пояснил Потоп.
— Наши предки из поколения в поколение рыли тоннели, опускаясь в сердце мира, — объяснил Мороз. — Видите ли, подземная часть гораздо больше наземной. Внутри мы обнаружили океаны воды и моря расплавленного камня, кристаллические пещеры, залежи соли и реки металла — чудеса, которых вам даже представить не удастся, сокровища из легенд. Под нами — целый мир, туда-то наши легионы и заманили Бэлгаргарата. Демон сидит как паук в паутине. Он чувствует дрожь камня и идет туда. Герои завели Бэлгаргарата в глубь Элан, остальные тем временем установили стукалки — специальные устройства, работающие на силе падающей воды, — которые стучат словно молотки. Стукалки разместили и согласовали по времени так, что едва Бэлгаргарат подберется к одной, как его внимание привлекает другая. Настроив сеть стуков и щелчков, Нэйт объявили закрытой территорией, чтобы никто не прервал вековечные хождения Бэлгаргарата.
— Что сталось с героями?
— Как думаешь, почему мы их так называем?..
Чем ближе они подходили к воротам, тем круче становилась тропа. С высоты открывался впечатляющий вид на море, чуть тронутое по краям туманом. Портовый город Кэрик оказался еще крупнее, чем думала Персефона: улочки тянулись и пересекались в разных местах, что снизу было не незаметно. Город расположился большим полукругом, обнимавшим бухту, где вдоль длинных пристаней стояли корабли. За морем Персефона заметила тонкую полоску берега. Рхулин. Так далеко… И все же, увидев родную землю, Персефона почувствовала себя куда лучше.
Земля под ногами задрожала. Посыпалась пыль, покатились камешки, и градом хлынули осколки скалы. Все поспешно укрылись под перемычкой ворот.
— Что это было? — спросила Мойя.
— Бэлгаргарат, — ответил Дождь.
— Он знает, что мы здесь? — Девушка потянулась к мечу.
Дождь опустился на колени и приложил ухо к камню у их ног.
— Что… — начала Персефона, но Мороз остановил ее жестом.
Через минуту или две неприметный маленький человечек с огромной киркой поднялся и покачал головой.
— Он не знает, что мы здесь. Просто ищет дорогу наверх. Недавно он начал уничтожать стукалки… Так что времени у нас немного.
— Вы не сможете разобраться с ним прямо отсюда? — Мороз посмотрел на Арион и Сури с надеждой.
Они покачали головами, и Арион добавила:
— Вряд ли.
Мороз вздохнул.
— Тогда идемте внутрь. И постарайтесь не топать!
Сури приготовилась к войне с самой собой. Ворота в Нэйт открыты, захлопнуть их вряд ли выйдет. Хорошо! Если есть возможность выбраться, то с ней ничего не случится. Сури ожидала, что внутри будет темно, как в обычных пещерах. Эта была самой большой и красивой из всех, что ей доводилось видеть, поэтому в ней должно быть особенно темно, хотя куда уж темней. Ведь тьма — везде тьма. Сури не особо нравились пещеры. Ее расстраивали любые места со стенами. Пещеры беспокоили ее чуть меньше, чем здания, потому что у них не бывает дверей. Двери — источник всех бед, особенно запертые двери…
Они вошли и очутились у массивной стены, хотя ожидали увидеть нечто более грандиозное. Пещера была меньше, чем у Грин. Зато прямо перед собой Сури заметила красивую и яркую картинку, нарисованную на стене: люди стоят в очереди к какому-то зданию на горе. Разглядывая ее, девочка едва не пропустила, как Мороз пошел влево, а Потоп — вправо, и оба исчезли в небольших проходах. Замешкалась не только Сури. Почти все свернули за Морозом, и вскоре обнаружилось, что обойти стену можно с обеих сторон. И вот тогда Сури поняла, насколько она ошиблась: пещера была огромной и вовсе не темной.
Внутри горы им открылось громадное помещение, освещенное солнечным светом, который проникал через прорубленные в камне шахты. Лучи падали на отполированные поверхности и бассейны с водой, бесконечное число раз отражаясь от зеркальных плит, и заливали необозримый зал словно по волшебству.