— Впечатляет, — пробормотала Арион на фрэйском, стоя позади Сури. — Не знала, что они могли так строить.
Зал тянулся в бесконечность. Вдоль главного прохода стояли скульптуры исполинских баранов, пол был выложен из серебра, инкрустированного золотом. Каждый дюйм стен, вплоть до высокого арочного потолка, украшала декоративная резьба — в основном, узоры из квадратов и кругов. Над головами путников возвышались громадные колонны, будто взрослые родители колонн-малышей в ролах Серповидного леса, гораздо выше и прямее любого дерева. Слева и справа по стенам стекали тонкие струйки воды, сливались в сверкающие завесы и падали в залитые солнцем бассейны.
Сури пришлось признать, что пещера не так уж плоха. Обширное пространство и естественный свет создавали ощущение прогулки в густом лесу, а не под землей. Привычный страх перед пещерами отступил.
Отряд разбрелся в разные стороны, медленно двигаясь меж статуй и фонтанов. Вскоре Сури стали видны двери, проходы и лестницы, ведущие на балконы и к новым дверям. Потоп и Дождь возглавили процессию и направились прямиком к тому, что и было их целью: к большой лестнице. Судя по простоте и скромным размерам, ступенями наверх пользовались не особо часто, в отличие от роскошного прохода в недра горы. Город Нэйт лежал внизу.
Они прошли мимо статуй двух огромных гномов, держащих потолок по обе стороны лестницы, и начали спускаться.
Сури помедлила на площадке. Сквозь осветительные шахты ворвался ветер, издав горестный вой. Песню ветра внезапно прервал хлопающий звук, под потолком мелькнула тень. Внутрь влетела птица, свившая гнездо на резном карнизе. На пол упали пушинки и перья. Сури подошла, склонилась и подобрала несколько полосатых коричневых перышек с белыми кончиками. Ястребы! Она провела пальцем по перу. Сури знавала многих ястребов, и все были ее хорошими друзьями. Перья приносят удачу! Девочка сунула их в сумку на поясе.
Замыкавший шествие Мороз остановился рядом с Сури.
— После долгих веков запустения кто тут только не поселился…
Сури посмотрела на Минну, и волчица явно задумалась, имел ли Мороз в виду лишь птиц. Сури в этом сомневалась, Минна тоже.
И вот начался долгий спуск. Они шли вниз, и вниз и еще немного вниз, проходя мимо роскошных каменных покоев. К седьмому или восьмому пролету солнечный свет сменился иным освещением. Вмонтированные в стены камни давали привычный зеленый и изредка голубой свет. Минне голубые камни нравились больше, у Сури предпочтений не было.
Казалось, миновало несколько часов, и Сури потеряла счет пролетам, хотя особо их и не считала. В отличие от Роан, она считать не любила. Роан наверняка знала, сколько они сделали шагов. Более того, она наверняка знала и количество шагов, отделяющих их от Далль-Рэна.
Едва желудок Сури начал урчать, гномы объявили привал.
— На ночь остановимся здесь, — сказал Мороз.
Это были первые слова с тех пор, как они с Сури говорили про ястреба. Не считая замечания Арион, путники хранили молчание с тех пор, как вошли в Нэйт. Даже когда Мороз объявил остановку, он сделал это очень тихо, словно вор, забравшийся в тщательно охраняемый дом.
Они спустили с плеч ранцы и сгрудились на полу под светящимся камнем. По обе стороны стояли две огромные вазы, чуть ниже светильника в стене была высечена картина из трех частей. На первой гном бил по наковальне, на средней тот же гном поднимал светящийся шар, на третьей он этот шар бросал.
Брин настолько заинтересовалась картиной, что застыла перед ней, не сняв экипировки. Все уже успели устроиться на отдых, а она еще смотрела.
— Дров тут нет, — заметила Персефона, оглядевшись. — Еду не разогреть.
Потоп достал из ранца пять черных камней и сложил их кучкой.
— Они могут гореть.
Мороз положил на кучку клочья тряпки и пух. Потоп принялся стучать камнями друг о друга, высекая искры.
Эхо разнесло звук, и Потоп замер с виноватым видом. Все вгляделись во тьму, ожидая худшего. Ничего не произошло.
— Наверное, лучше пусть это сделает Сури, — предложила Арион.
— Что сделает? — спросил Потоп.
Арион молча посмотрела на девочку-мистика.
Сури разжигала огонь с раннего детства и до недавнего времени не видела в этом ничего особенного. Попросить духа огня зажечь дерево было все равно, что сбегать за водой к ручью по просьбе Туры. Теперь же Сури понимала: дух огня вовсе ни при чем. Сама того не ведая, девочка затрагивала струны реальности, используя скрытую вокруг нее силу. Глубоко под землей тепло взять почти неоткуда. Камни холодные, солнце слишком далеко. В черных камнях, которые принесли гномы, чувствовалась энергия, только ее бы не хватило. Единственным подходящим источником были окружающие ее люди.
Арион успокаивающе кивнула.
— Ты им не навредишь. Нужно совсем немного.
Сури, разжегшая в своей жизни миллион костров и подпалившая одного медведя, заколебалась. Хотя Арион сказала, что никто не пострадает, Сури стало страшно. Если уж на то пошло, миралиит не предполагала, и что Сури убьет Рэпнагара. Девочка оглядела окружившие ее лица и впервые поняла, как дороги ей эти люди. Дружба с ними незаметно прокралась в ее жизнь и постепенно стала ее важной частью. Забрав слишком много тепла, Сури может их погубить — даже гномов, которые нравились Сури меньше всех — при мысли об этом девочка-мистик содрогнулась. Вдруг она убьет Арион? Сури ни за что бы не призналась, но фрэя проскользнула в ту часть ее сердца, которая пустовала после смерти Туры. Эти две женщины были очень схожи, несмотря на многие различия.
— Ты справишься, — подбодрила Арион. — Знаю, тебе страшно, и все же попробуй. Не торопись. У тебя получится!
Все смотрели, заставляя Сури нервничать.
— Не могу… не сейчас. — Сури заметила неодобрение Арион и опечалилась, но убить друга было бы куда хуже.
Арион вздохнула.
— Ладно, — она подняла руки в знак покорности, — я не стану на тебя давить. Сама решишь, когда настанет подходящее время.
— Значит, костра не будет? — спросила Мойя.
Роан достала лук и палку, на которую еще не успела приладить наконечник, и через пять минут трут уже дымился. Мороз подул на него, появилось пламя.
— Благодарю тебя, наша штатная волшебница! — воскликнула Мойя.
Роан промолчала и принялась складывать свои вещи.
— Кто это? — спросила Брин, по-прежнему разглядывавшая картину на стене.
— Дроум, — ответил Мороз. — Каждое утро он выковывает солнце и кидает его на запад, куда оно летит, пока не остынет, потом тухнет и падает. После короткой передышки он снова принимается за работу.
— Чушь! — тихо проговорила Роан, не поднимая глаз. — Зачем ему это нужно?
— Так он делает дни, — с досадой пояснил Мороз.
Роан подняла взгляд и сжалась.
— Я говорила вслух?
— Мороз, далеко ли нам идти? — вмешалась Персефона.
Мороз с Потопом переглянулись и вопросительно посмотрели на Дождя.
— Кто знает, — ответил Дождь. — Бэлгаргарат не сидит на одном месте. Он ищет путь наверх.
— Отправимся туда, где впервые с ним столкнулись, — сказал Мороз так, словно только что принял решение.
— Умно, — усмехнулся Потоп. — В прошлый раз мы там чуть не погибли. Обязательно надо повторить!
Мороз сердито на него зыркнул.
— Есть идея получше?
— Получше, чем смерть? Как насчет жизни?
— Почему ты всегда такой упертый? Разве обязательно спорить с любыми моими предложениями?
— Упертый? Вовсе я не упертый. Когда тебя нет рядом, я просто душа-парень. — Потоп говорил все громче. — Ты будишь в людях самое худшее! Возьми, к примеру, Дождя. Он был законопослушным, ответственным и честным. А теперь? Преступник без надежды на будущее, впереди его ждет лишь злобный демон! И правда, каковы шансы избежать гибели второй раз подряд? Ты портишь все, к чему прикасаешься!
Посреди теней, куда не доходил свет, раздался стук камня о камень. Все повернули головы на звук и некоторое время прислушивались.
— Ну? — не выдержала Мойя, выжидающе глядя на гномов.
Мороз скривился.
— Понятия не имею. Может, зверь какой. Я уже сказал мистику, что после долгих веков кто сюда только ни забрался… Наверное, крыса или белка.
— Судя по звуку, там что-то покрупнее белки! — заявила Мойя и подняла с пола щит.
— Мойя, что ты делаешь? — спросила Персефона.
— Схожу-ка я посмотрю.
— Мойя, не думаю…
— Разве получится спокойно отдохнуть, пока мы не выясним, что это было? Я просто посмотрю. Если крыса — прекрасно!
— А если нет?
Мойя молча подняла копье.
— Ты ничего не увидишь! Там темно!
Дождь подошел к светящемуся камню, легонько тюкнул по нему киркой, отколол кусочек и протянул Мойе. Маленький диск получился размером с камешек, который запускают по поверхности озера, и светился в ладони.
— Если сожмешь в кулаке, то он засияет ярче, — сказал Дождь.
Мойя кивнула, убрала щит за спину и взяла камешек.
Персефона вздохнула и поднялась, доставая свой меч.
— Давай я посвечу, а ты возьми в руку щит, — велела она, и вместе они отправились в темноту.
— Что бы там ни было, оно наверняка перепугалось до смерти, — прошептала Мойя. — На него идут обученный фрэями воин и убийца знаменитого бурого медведя!
Персефона не ответила. Насчет своих боевых навыков она не питала никаких иллюзий. Историю про ее битву с Бурой Грин раздули до предела. Малькольм с Рэйтом допустили небольшое преувеличение, и искра разгорелась до лесного пожара. Людям хотелось верить, что у них отважный вождь. Не исключено, что именно ее прославленный подвиг и вызвал интерес Мойи к боевым искусствам.
«Наверное, если бы Мойя увидела, как я била щитом по морде застрявшего полузадушенного мишку и ревела от ужаса, мой новый Щит не стал бы так рьяно разыгрывать из себя деву-воительницу». Вспомнив кровь и огромные когти, Персефона почувствовала, как к горлу неудержимо подкатывает тошнота.
Тот щит она не помнила, зато нынешнее копье весило изрядно. Лучше бы оно было полегче, а еще подлиннее и точно било в цель…