— Если бы я знал, что будет столько добровольцев, я боролся бы за место кинига упорнее.
— Фрэям тут не место! — объявил Адгар. — Мы выбираем своего кинига. Убивать фрэев мы будем позже.
— Мойя, не надо! — взмолился Тэкчин, но она на него даже не взглянула.
— Это безумие! — сказал Рэйт Персефоне. — Он убьет ее! Мойя погибнет!
— И тогда гула-рхуны будут править всеми, — напомнил Липит. — На кону не только ее жизнь!
Большую часть обратного пути, в Нэйте и на корабле, Персефона наблюдала, как Мойя тренируется с луком. На корабле она отточила свое мастерство, стреляя до тех пор, пока не научилась попадать в леерное ограждение много раз подряд, стоя в задней части трюма. Хотя для стрельбы на дальние расстояния кораблик был маловат, Адгар вряд ли будет далеко, к тому он слишком крупный, чтобы промахнуться. И все же деревянный столбик — не живой человек, и Персефона вопросительно посмотрела на девушку.
Мойя оперлась на лук и обезоруживающе улыбнулась. Потом она склонила голову набок и одними губами произнесла: «щенок».
Не будь Персефона так встревожена, она бы расхохоталась.
— Если ты действительно считаешь, что я должна стать кинигом… — Персефона посмотрела на Рэйта. — Если ты думаешь, что я смогу привести наш народ к победе над фрэями, ты должен верить и в то, что я смогу победить этого гула. Я знаю, тебе это кажется невозможным. Но ты сам говорил, что я доказала: невозможное вполне осуществимо. Прошу тебя, поверь: я знаю, что делаю. Ты веришь мне, Рэйт? Ты действительно веришь в то, о чем говорил так красноречиво? Ты веришь в меня?
— Разве Мойя… — начал Рэйт.
— Просто ответь на вопрос. Это несложно.
Рэйт долго молчал, потом ответил:
— Да.
Персефона не смогла сдержать легкой улыбки. Рэйт в нее влюблен. Он признался ей на берегу и в Далль-Рэне, когда попросил ее уйти с ним. Он готов на все, чтобы ее защитить. И одним словом он доказал больше, чем свою любовь — он доказал, что доверяет ей, даже если разум говорит, что доверять не стоит.
Она посмотрела на других вождей.
— Ну, согласны? Вы назначаете меня представлять рхулин-рхунов? Вы даете мне право выбрать того, кто выступит за меня? И если мой кандидат победит, примете ли вы меня в качестве главы всех кланов?
— Выиграй поединок и обретешь мою вечную преданность, — заявил Тэган.
— Вы с ним согласны? — спросила Персефона, и все кивнули. — Решено! В поединке с Адгаром за место кинига меня будет представлять Мойя.
Толпа оживилась. От маленькой, зато громкой группы в мехах раздались крики «Гула!» и «Адгар!», остальные завопили «Рхулин!». Имя Мойи не кричал никто.
Персефона подошла к девушке, согнувшей лук, чтобы натянуть тетиву.
— Ты боишься?
Мойя обернулась на Адгара, который разминал руки и хрустел шеей.
— Его, что ли? — с оскорбленным видом спросила она.
Персефона смотрела, как Мойя управляется с тетивой. Руки у нее не дрожали, движения были спокойными и плавными.
«Неужели она так уверена в себе?»
— Не волнуйся. На весах лишь будущее каждого рхулин-рхуна и, вероятно, всей нашей расы. Так что беспокоиться не о чем.
Мойя сверкнула глазами.
— Нет, серьезно… — Персефона замялась. — Он ведь не демон. Тебя это не тревожит? Я имею в виду убийство человека.
Мойя снова посмотрела на Адгара.
— Нет, если речь о нем.
Персефона кивнула.
— Тогда ладно.
Толпа раздалась, прижавшись к стенам и освобождая место. Рэйт подошел к Персефоне, и они встали с краю.
Персефона вознесла молитву Мари, а Мойя тем временем достала из поясной сумки пять оперенных стрел.
— Палочки?! Ты пойдешь на меня с палочками? — расхохотался Адгар. Он поднял копье и стукнул им о щит, прикрепленный к руке, издав глухой звон. — Ну же, иди сюда, малявка!
Мойя взяла все пять стрел, одну приложила к тетиве.
— Вот еще!
Адгар поднял копье и сделал шаг вперед. Мойя отпрянула, согнув лук, сама прямая и уверенная.
Девушка отпустила стрелу. Раздался звук, похожий на шорох крыльев вспорхнувшей птички, и на противоположном конце двора киниг гулов замер и рухнул на землю.
После его падения не раздалось ни звука. Двор хранил полное молчание. На всех лицах отразилось полнейшее изумление; толпа продолжала напирать в предвкушении поединка, который уже закончился.
Адгар корчился на земле, вцепившись в шею, под ним растекалась лужица крови. Его ноги дергались, изо рта доносился ужасный клокочущий звук, покидавший глотку вместе с ручейком крови.
— Что происходит? — спросил кто-то в толпе, пребывавшей в смятении.
Наконец Адгар перестал дергаться, хотя кровь еще текла, впитываясь в землю. Зрители качали головами, щурились и шептались.
Один из гула-рхунов подошел к распростертому телу и осмотрел. Все ждали объяснений. Воин поднялся, на его лице была полная растерянность.
— Адгар… Адгар мертв!
Толпа молчала. Такого ответа люди не ожидали. Если бы не кровь, они заподозрили бы, что Адгар притворяется. Хочет подманить противника и нанести удар. Они не верили собственным глазам, потому что такая маленькая женщина просто не в состоянии убить гиганта-гула. Вдобавок в течение одного вдоха.
Рэйт посмотрел на поверженного воина, потом на Мойю, снимавшую тетиву с лука.
— Ты смогла! — Он повернулся к Персефоне. — Она смогла! Она действительно справилась! Это было… это было невероятно!
— Мойя, ты в порядке? — спросила Персефона.
Мойя кивнула, но от улыбки и дерзкого ответа воздержалась. Вид у нее был мрачный и серьезный, как у настоящего воина.
— Да будет благословенна рука Мари, — пробормотал Липит и неуверенно шагнул вперед, пытаясь осознать произошедшее. Он бросил взгляд на лежащего ничком Адгара. Затем вождь Тирре с благоговением посмотрел на Персефону. — Ты действительно киниг!
Тэган кивнул.
— Ты — киниг! — Вождь клана Уоррик преклонил перед ней колени.
— Да, ты — киниг! — подтвердил Харкон, тоже опускаясь на колено.
Кругер с Элвардом последовали их примеру.
— Я положил бы к твоим ногам меч, — сказал Рэйт, — только оба моих клинка сломаны.
— Я сделаю тебе новый! — пообещала Роан. — Хороший. Такой, что не сломается никогда…
Тэкчин подбежал к Мойе.
— А мы-то думали, что ты не способна метать копье! Поразительно! Никогда не видел ничего подобного! Даже не заметил, как оно пролетело.
— Да ну? — взвилась Мойя. — Еще увидишь, если снова посмеешь обидеть тех, кого я люблю!
Тэкчин попятился, не понимая, в чем дело.
Мойя придвинулась. В ее глазах полыхала такая ярость, какой не досталось даже Адгару. Она указала на Гиффорда.
— Если ты еще хоть раз так сделаешь, клянусь Мари, моя рука не дрогнет…
Тэкчин поднял ладони, защищаясь.
— Я ничего не…
— Но ты его и не остановил. Тэкчин, серьезно, я прибью тебя, как гадюку! Тебя и любого галанта. — Она свирепо уставилась на Эреса. — И я вполне уверена, что смогу выстрелить гораздо дальше сотни ярдов!
— Мойя, — вмешался Гиффорд, — все в пофядке.
— Нет, не в порядке! — Мойя яростно взирала на Тэкчина. — Ты мог этому помешать, а ты лишь стоял и смотрел, как он… как его…
— Мне тоже не понравилось то, что происходило, — сказал Тэкчин.
— Но ты его не остановил! Почему? Ты слышал крики Гиффорда. И что же ты сделал? Ничего!
Она всхлипнула.
— Мойя, мне…
Она вскинула руку, утерла слезы и медленно пошла к Гиффорду. В глаза ему смотреть она не могла, поэтому смотрела в ноги.
— Гиффорд, я… прости! Мне очень, очень жаль!
Гиффорд отбросил костыль и крепко обнял девушку обеими руками.
— Да ладно!
Мойя покачала головой.
— Мойя, ты только что спасла нас от Адга Ужасного! Я тебе отпускаю.
— Отпускаю? — не поняла Мойя.
— Он имеет в виду — отпускаю вину, то есть прощаю. Ему трудно выговаривать букву «р», — пояснила Роан.
Гиффорд улыбнулся.
— Я согласился бы еще на пафу сломанных костей. Ты молодец!
Пока Мойя плакала в объятиях Гиффорда, Тэкчин опустил голову и направился прочь.
— Погоди! — окликнула его Мойя. Она поцеловала Гиффорда в лоб и прошептала: — Спасибо тебе! — Затем она повернулась к Тэкчину. — Красотой ты не блещешь, верно?
Тэкчин кивнул.
— Ты уже говорила это раз или два.
Мойя сложила руки на груди и нахмурилась.
— Ну, на случай, если ты забыл или думаешь, что сильно изменился, пока меня не было, хочу тебе сказать, что нет, ничуть. Ты все равно противнее, чем Тэтлинская ведьма, но…
— Но?.. — Тэкчин склонил голову набок, прищурился и чуть разомкнул губы, вопросительно глядя на девушку. — Но что?
— Но это вовсе не означает, что я хочу, чтобы ты ушел.
Фрэй улыбнулся.
— И не ухмыляйся мне тут! — предостерегла Мойя.
Внезапно гула-рхуны затеяли между собой потасовку.
— Таков закон! — раздался крик.
Один толкнул другого, тот дал сдачи. Взметнулся кулак. К драке присоединились еще двое. Кто-то бросил копье, и гул упал. Воин с копьем с ненавистью уставился на Персефону. Выдернув оружие из окровавленного тела, он помчался к ней через двор.
Рэйт, который после поединка пошел показывать Тэшу новый клинок, ринулся наперехват. Мойя тоже побежала, выхватывая на ходу меч. Гула-рхун опередил их обоих и остановился в футе от Персефоны. Он был помельче Адгара, однако не менее грозен: кривые желтые зубы, пустая глазница, на плече татуировка в виде змеи, огромные руки, сжимавшие копье, испачканы в крови.
Персефона застыла на месте. Парализованная ужасом, она даже моргнуть не могла, однако взяла себя в руки, склонила голову набок и посмотрела в его единственный глаз. «Циклоп. Я погибну от руки циклопа!»
— Я — Сигель, сын Сигмара, вождь клана Данн.
На большее, чем наклон головы, Персефона оказалась неспособна. Она стиснула зубы и не отводила взгляда. Гул удивился, потом отошел на шаг и осмотрел ее с головы до ног.
— На вид ничего особенного. — Он покивал, одобрительно выпятив нижнюю губу. — Зато храбрая.