Взяв плавающий на поверхности щит, Рэйт вышел из воды последним.
— Ух ты! — крикнула Сури, оттряхивая мокрые волосы. Волчица проделала то же самое, только без восторженного возгласа. — Вот это мы показали старому Огарку, правда, Минна? Оставили отметину, которую он не забудет. Теперь имя вполне ему походит! Ха! — Девочка усмехнулась, сияя от удовольствия. Она обняла волчицу обеими руками. — Минна, ты просто умница! Отлично приложила! На этот раз ты как следует ему показала. Минна, ты мой герой!
— Вам уже приходилось с ними драться? — спросил Рэйт.
Мокрые волосы липли к его лбу. С бороды капало на камни.
— Постоянно. Огарок — неприятный сосед. Они с Минной не ладят. Он ревнует, потому что меня Минна любит больше!
Шум водопада заглушал большую часть звуков ночного леса, но Персефона расслышала волчий вой.
— Они могут до нас добраться?
Сури кивнула.
— Будут здесь совсем скоро, — добавила она с радостной улыбкой. — Вечно они мешкают, пока обходят водопад. Я жду, когда они осмелятся спрыгнуть, и все никак. Огарок не слишком-то умен.
Персефона с тревогой посмотрела на погасшие факелы.
— Что будем делать?
— Исчезнем, — подмигнула Сури.
— Что?!
Девочка рассмеялась высоким, заливистым смехом. Персефону он отнюдь не утешил. Ведь на них надвигалась опасность в виде стаи волков, спешащих к ловушке позади водопада! Персефона посмотрела на Рэйта, однако настроения ей он тоже не поднял. Дьюриец напряженно оглядывался.
— Нам сюда, — сказала девочка-мистик, шагнув в трещину в скале.
Оказалось, что это не просто трещина, а широкая и невысокая расщелина. Пригнуться пришлось всем, кроме Минны.
Вой позади стал громче.
— Куда мы идем? — спросила Персефона, ковыляя между каменных стен.
Отрывистое тявканье волков больше не смягчали горы и деревья, теперь оно слышалось отчетливее. Потом раздался всплеск. Они рядом!
— Вон туда, — указала Сури.
В скале открылась дверь, и тьму пронзило призрачное зеленое свечение. Мистик махнула рукой, призывая последовать за собой, и снова шагнула вперед первой.
Плеск воды послышался совсем рядом, и никто уже не колебался. Не думая об опасностях, которые могли ее подстерегать, Персефона бросилась навстречу новому, полному зеленого света миру. Сури захлопнула дверь.
Четыре человека плюс Минна очутились в зале, ненамного больше круглых хижин в далле. Но вырубленное в скале помещение впечатляло куда сильнее, чем зал в чертоге вождя. Потолок надежно поддерживали массивные колонны, высеченные из камня. Тяжелые глыбы образовывали укрепленную залу, воплощавшую собой силу, точность и единообразие. Продуманное использование пространства, сходящие на конус квадратные колонны и сводчатые проходы обладали завораживающей грацией и красотой. Вокруг потолка, вниз по краям стен и вдоль пола были высечены узоры, образующие непрерывную цепочку. Все поверхности покрывали странные рисунки, изображавшие сражения коротышек с людьми повыше. В центре пола — там, где в хижинах далля устраивали очаг, — находился большой зеленый камень, светившийся ровным светом. Ярким он не был, зато его вполне хватало, чтобы заполнить помещение призрачным сиянием.
— Что это за мир? — спросил Рэйт, вертя головой по сторонам и сжимая меч.
— Очень старый, — ответил Малькольм.
— Ты здесь живешь? — спросила Персефона у Сури.
Лицо девочки отразило нелепость вопроса.
— Не-ет, — протянула она. — Каменные стены почти так же ужасны, как и деревянные. Я живу в Долине Боярышника, самом прелестном месте из всех, что только существуют.
— Значит, это дверь кримбалов, про которых ты рассказывала? Та, что ведет в Ногг?
Мистик снова покачала головой.
Вой и скрежет когтей по камню напугали всех, кроме Сури с Минной. Рэйт выхватил меч и набросил щит. Сури хихикнула.
— Внутрь им не попасть.
Рэйт подошел к декоративной рамке, обрамлявшей место, где они вошли. Кроме резьбы ничего не указывало, что здесь есть вход — в скале не было ни единой трещинки.
— Как ты ее открыла? — спросил Рэйт, возвращая меч за пояс. — И как она закрывается?
— Надо нажать на ромбовидную выемку в узоре. Снаружи узора нет, только камешек слегка выдается. Нужно потрудиться, чтобы его нащупать, а для стаи он слишком высоко.
Персефона огляделась по сторонам в поисках другого выхода.
— Значит, мы в ловушке.
Сури сдернула плащ и развесила его на горизонтальном шесте, вмонтированном в стену словно специально для этого. Минна спокойно обнюхивала зал. Ни та, ни другая ничуть не беспокоились.
— Рано или поздно стая потеряет терпение и уйдет. Но придется подождать. Огарок упрям. До утра мы точно останемся здесь.
Хотя царапанье и лай возле двери продолжались, стая вряд ли могла попасть внутрь. Персефона расслабилась и распрямила плечи. Ей стало холодно. Она сняла ли-мору, выжала ее и намокшие волосы. Потом женщина снова завернулась в одежду Рэйта, как в одеяло.
— Почему ты за нами вернулась? — спросила Персефона, придвигаясь к светящемуся камню в надежде, что он согреет ее как костер. Тщетно.
Сури развязала пояс с зубами оленя.
— Получила ваше послание.
Трое беглецов изумленно переглянулись.
— Мы ничего тебе не посылали! — воскликнул Рэйт, вытряхивая воду из волос и бороды.
Сури расстегнула рубашку и юбку, затем повесила их рядом с плащом, оставшись голышом. Персефона покосилась на Малькольма и Рэйта. Они благоразумно уставились на знаки, очерчивающие залу. Персефона жест оценила, хотя Сури было явно все равно.
Татуировки покрывали не только лицо мистика — похожие символы украшали все тело. Два завитка обвивали ключицы, еще два встречались в центре груди и уходили за спину. Руки от локтей до плеч обхватывали закрученные полосы, толстые как корни деревьев.
— Если вы никакого послания не отправляли, то наверно Воган проявил великодушие, — ответила Сури. — Я даже до сосен еще не дошла, как увидела белку. Она уронила желудь и кинулась вниз по стволу, чтобы его поднять. Поэтому мы с Минной помчались обратно так быстро, как могли.
Девочка оказалась вовсе не такой тощей, как ожидала Персефона. Тазовые кости выдавались вперед, ребра было легко сосчитать, зато мускулатура была развита отлично.
— Нашли мы вас не сразу, — продолжала Сури. — Кстати, куда это вас понесло? Я думала, вы хотели вернуться в далль.
— Хотели, — кивнула Персефона. — Только мы пропустили поворот.
— Да уж! Вы пошли совсем в другую сторону. Поскольку вы чутка тронутые из-за того, что живете в стенах, я подумала, что вы решили поохотиться на Грин. Пошла по вашим следам и увидела, что вы направились прямо в пещеру.
— Ничего такого мы не намеревались делать. Мы заблудились, — сказала Персефона.
— Надо было бросить соли на свой след. Тогда бы лешие держались от вас подальше.
Рэйт бросил взгляд на Малькольма. Тот лишь пожал плечами.
— Как ты нашла это место? — спросил Малькольм, разглядывая высеченные повсюду знаки.
— Тура показала. — Сури принялась выжимать воду из одежды. — Не так-то много в этом лесу тайн, неизвестных старой Туре. Каменных залов в Серповидном лесу пять. Остальные получше, чем наш. Внутри некоторых есть недурные металлические рубахи. Я их мерила, но они слишком тяжелые и маленькие. В других есть дудки, рожки и ящик со струнами — чудные звуки издают, если их дернуть!
Закончив отжимать одежду, Сури зашла за колонну и вернулась с охапкой толстых мягких одеял. Их она раздала всем присутствующим. Персефона замоталась в одно, Сури набросила другое себе на плечи и прилегла возле зеленого камня. Минна прижалась к мистику.
— Это рол — убежище дхергов. — Малькольм соорудил из одеяла нечто вроде плаща с капюшоном. — Остался со времен Бэлгрийской войны.
— Какой-какой? — спросил Рэйт.
— Войны между фрэями и дхергами, которые использовали тайные убежища вроде этого, чтобы отступать или организовывать наступления. Отсюда и слово «дхерг» произошло. На языке фрэев означает «поганый крот».
— Откуда ты знаешь? — спросила Персефона.
Малькольм пожал плечами.
— Я жил с фрэями.
— Ты сражался на их стороне? — спросила Персефона, глядя больше на копье, чем на Малькольма.
— Что ты, ничего подобного! Я был рабом. — Малькольм коснулся обруча на шее.
Персефона охнула, не зная, что еще сказать.
— Мне жилось неплохо. Алон-Рист — красивое место. Полагаю, жизнь у меня была куда лучше, чем если бы я жил в деревне рхунов. Тепло, безопасно, много еды и новых знаний.
— Ты сбежал?
— Да. — Малькольм помолчал. Судя по взгляду, мыслями он был где-то далеко. — Как странно, что хороший уход ценишь так мало. Труд мой тяжелым не был, и поскольку я справлялся со своими обязанностями, обращались со мной сносно. Я бы даже сказал, что жилось мне великолепно, но… — Он поплотнее запахнул одеяло. — Мы с Рэйтом голодали, мокли под дождем, мерзли, недоедали и выпачкались неимоверно. И все же я предпочитаю эту новую жизнь всем дням, проведенным в Алон-Ристе!
Он присел возле светящегося камня.
— Полноту жизни ощущаешь, лишь достигая новых высот, выживая благодаря своему собственному уму и силе. Именно это и делает нас теми, кто мы есть. — Он вытер мокрые волосы одеялом. — В неволе ты это утрачиваешь, теряешь себя и лишаешься умения радоваться. Благоустроенность может обернуться проклятием, зависимостью, которая подрывает надежду без малейшего предупреждения, совершенно неожиданно для тебя. Понимаете, о чем я? — Он оглядел присутствующих. Никто не ответил. — Поживи в тюрьме достаточное время, и она перестает быть просто стенами или стражами. Вместо этого появляется страх, что в одиночку ты не выживешь, и убеждение, что ты не настолько способный или достойный, как остальные… Думаю, совершать великие дела и подниматься над буднями способен любой. Нужно лишь слегка подталкивать его время от времени.
Минна подняла голову. Уши повернулись к двери.
Вой снаружи усилился, хотя скрестись перестали. Волк взвизгнул и затих. От последовавшего громового рыка люди так и подпрыгнули.