Арион встала и подошла к Двери. Она коснулась задвижки, зная, что толку не будет, и вдруг…
Ей удалось! Задвижка звякнула.
Сердце Арион бешено забилось. Дверь подалась и начала открываться.
— Тебя-то я и искал! — вскричал Трилос.
Арион проснулась, все еще слыша вопль Трилоса.
Она снова лежала в хижине, на соломенной постели. Онемение в конечностях прошло, и хотя голова еще пульсировала, острая боль дала Арион передышку. Она огляделась. Из окна лился солнечный свет. Пели птицы, приятный ветерок обдувал лицо — единственное, что не было укрыто шерстяным одеялом. И тут Арион заметила, что она не одна. В другом конце комнате в хороводе танцующих на солнце пылинок обнаружилась девочка-рхун.
Она сидела боком, перевесив ноги через подлокотник жесткого кресла, и болтала босыми ступнями, описывая в воздухе круги. По обе стороны ее лица вились симметричные татуировки. На плечи накинут плащ цвета красной глины. Немытая, волосы спутанные, подошвы потемнели от грязи. На ногах потеки, под ногтями чернота, словно она рыла землю голыми руками.
Неужели рхуны зарываются в землю, как кроты?
Девочка сосредоточенно смотрела на свои пальцы, на полу растянулся большой белый волк, положив морду между передними лапами.
Девочка-рхун вызывала отвращение, зверь — тревогу.
Арион замерла. Она пыталась припомнить, как попала сюда. Последнее, что сохранила память — пребывание в Саду с Трилосом и открывающаяся… Нет! Не может быть. Она покинула Эстрамнадон, чтобы найти мятежного Нифрона. Прибыла в Алон-Рист и встретилась с Петрагаром.
«Да, это я помню точно — я встретилась с ним и его слугой. Как звали слугу? Вроде бы Вертум».
Она прибыла в деревню рхунов и…
«Да! Я нашла Нифрона!»
На этом воспоминания обрывались.
Девочка заметила, что Арион пришла в себя, и улыбнулась. Она заговорила на каком-то зверином языке, похожем на лай.
«Рхуны — животные, — подумала Арион, — слегка похожие на фрэев».
Она подняла голову снова, и вдруг среди гнусного тявканья уловило нечто, прозвучавшее как «Арион».
— Ты знаешь мое имя? — спросила Арион на фрэйском.
Девочка кивнула. Арион оторопела.
— Ты меня понимаешь?
Девочка снова кивнула. Теперь Арион удалось рассмотреть ее лицо как следует: невзрачное, грубоватое и уродливое. Не иначе оставленный без присмотра божок порезвился с комком глины.
— Тура, — проговорила девочка. — Она учить меня божеским словам.
— Кто ты? — спросила Арион.
— Меня Сури.
— Где мы, Сури?
— Далль-Рэн.
Девочка продолжала сидеть в кресле боком, описывая ногами круги в луче солнечного света. Лотиан утверждал, что рхуны боятся фрэев до смерти, что считают фрэев богами и в их присутствии съеживаются от страха. Никто в Эстрамнадоне, исключая обитателей дворца, не вел себя при Арион столь же непринужденно.
Девочка-рхун указала на потолок.
— Это… э-э, деревянная пещера. Называется… — Девочка замялась, потом пожала плечами. — Место, где спит глава рхунов.
— Как я сюда попала?
— Принесли после.
— После? После чего?
Сури указала на голову Арион. Арион потянулась и кое-что нащупала. Выше глаз все было замотано тряпками.
Девочка спустила ноги с подлокотника и поставила ступни на волка, который вовсе не возражал.
— Лучше оставь, а то начинка вывалится.
— Чего?.. — Арион застыла. — Что со мной случилось?
Сури изобразила удар по голове, сопроводив его чавкающим звуком.
— Камнем ударить. Теперь починить. Ты не умрешь! — Девочка усмехнулась.
— Это сделала ты? Ты меня перевязала?
Сури кивнула.
— Да. Другие тоже помогать. Много помогать. Начинка остаться внутри.
— Вот как… Ну, спасибо. Почему меня ударили?
Сури встала, высвободила пальцы и повесила веревочку вокруг шеи.
— Погоди. Моя позвать Персефона.
Сури что-то сказала волку, тот поднялся и подошел к кровати. Девчонка умчалась прочь, огромный зверь с длинными белыми клыками тем временем встал над Арион.
Арион инстинктивно собрала пальцы в фигуру — простая физическая защита — но ничего не случилось. Она принялась напевать про себя, возвращаясь к истокам, чтобы воссоединиться с потоками энергии вокруг, однако не почувствовала ровным счетом ничего — ни вибрации, ни даже ее эха. Способность к владению Искусством пропала. Утратив связь с магией, Арион растерянно смотрела в волчьи глаза, и впервые за сотни лет на нее нахлынул страх смерти.
«Что они со мной сделали?»
Арион отпрянула от зверя, насколько позволяла стена, и тут же об этом пожалела. Резкая боль вернулась вместе с приступом тошноты.
Хотя волк не зарычал, не оскалил зубы, этого и не требовалось. Огромный клыкастый зверь стоял футах в пяти от нее и был куда страшнее любой боли. Он явно за ней наблюдал.
«Но зачем? Если попытаюсь встать, он меня убьет? Что я смогу сделать, если он нападет?»
Она не придумала ничего лучше, как закричать.
Раздались шаги, вошла Сури с какой-то женщиной. К сожалению, она тоже была рхуном. Сури отозвала волка. Рхуны переговаривались на все том же гортанном языке. Арион услышала имя Нифрона. Девочка вышла из комнаты.
— Нифрон? — спросила Арион.
Женщина-рхун кивнула и заговорила на фрэйском.
— Я говорю по-вашему, хотя и не очень хорошо.
Она была старше и носила уродливое платье из грубой черной шерсти. Волосы длинные и очень густые.
— Я послала Сури привести Нифрона, — сообщила женщина, прислонившись к двери.
— Ты Персефона?
— Да. — Женщина покивала.
— Та девочка, Сури, сказала, что люди за мной ухаживают. — Она коснулась повязок на голове.
Женщина снова закивала.
— Вы получили серьезную травму. Боялись, что умрете. Мы вас вышили. Остановили кровь.
— Вышили? То есть зашили? У меня текла кровь? — Арион снова затошнило.
— Да. Очень много.
Арион откинулась на подушку и прикрыла глаза. Стало гораздо лучше. Голова снова закружилась. Она утомилась и хотела спать, но не могла себе этого позволить. Сперва нужно выяснить, что же происходит.
— Кто меня ударил и почему?
Персефона промолчала.
Арион медленно повернула голову и посмотрела на женщину.
— Меня ударила ты?
— Нет!
— Тогда кто?
Женщина-рхун пришла в ужас.
— Прошу, не убивайте нас! Рхуны ни при чем. Мы, люди Далль-Рэна, хороший люди, очень-очень хороший! Никогда не вредили ни вам, ни вашим. Жили долгие годы по соглашению, подписанному в Алон-Ристе. Никогда не нарушали. Ни разу! Не делать ничего плохого! Очень мирные люди мы есть!
Когда женщина-рхун нервничала, ее фрэйский становился заметно хуже.
— Погоди. Значит, меня ударил рхун?
Глаза Персефоны подтвердили, что да.
Куда более смирные, чем овцы, уверял ее Вертум. Рхуны считают фрэев богами, утверждали все остальные. Наверно, просто забыли упомянуть о том, что рхуны имеют обыкновение поклоняться своим богам, избивая их камнями до потери сознания.
— Зачем рхун меня ударил?
— Вы сражались с Нифроном. Нифрон обращаться с нами… Э-э, то есть обращается с нами хорошо.
У Арион дух занялся. Теперь она вспомнила. Она разбиралась с Нифроном. Он оказал сопротивление. Остальные — галанты — попытались вмешаться, и тогда…
Снова раздался гулкий стук шагов по деревянному полу, Персефона исчезла в проеме двери и вернулась с Нифроном. Он нерешительно приблизился, держа в левой руке щит. За ним маячил еще один фрэй, сжимая рукоятки двух коротких мечей.
— Выжила… — откровенно разочарованно протянул Нифрон.
— Твоя забота не знает границ, — откликнусь Арион.
— Просто мне немного странно. Не думал, что твое пробуждение произойдет вот так спокойно. Я ожидал, что солнце померкнет, и земля разверзнется. А тут ни грома, ни молнии. Или что миралииты творят пред тем, как всех убить?
«Ничего они со мной не сделали, — подумала Арион. — Он и сам не знает».
— Извини, что разочаровала, — сказала она. — Кстати, у меня болит голова. Будто камнем кто ударил.
— Видимо, недостаточно сильно.
«Если бы ты только знал».
Оставалось лишь надеяться, что он не узнает. Арион не доводилось слышать, что Искусство можно утратить. С другой стороны, подобные травмы для миралиитов — большая редкость. Наверно, все дело в этом. Будь у нее день или два на исцеление…
— Если уж на то пошло, тебя спасли рхуны. Кровь лилась как из проткнутого бурдюка. — Нифрон указал на Персефону. — Это ей пришла в голову идея тебя подлатать. Сам не понимаю, с чего бы.
— А что делал ты?
— Абсолютно ничего. Смотрел, как ты истекаешь кровью в грязи, и ничего не делал. Впрочем, не совсем. Я стоял и улыбался.
Его приятель с клинками в руках нервно поежился.
— Ну не нравишься ты мне! — пояснил Нифрон, балансируя между презрением и яростью.
Тем не менее, за меч он не хватался, и это уже было хорошо.
Мечей Арион не боялась никогда, как и волков. Однако сейчас ей угрожало и то и другое, и она глаз не могла оторвать от длинных металлических клинков.
— Терпеть не могу тебе подобных, — заявил Нифрон. — Вы трусливы и не знаете, что такое честь.
— И твоего отца убил именно миралиит.
Арион надеялась, что ее способность понять причину его отношения успокоит Нифрона, однако изменений в лучшую сторону не последовало. Нифрон разозлился. Мысли путались, и она ничего не могла с этим поделать.
— Мой отец надеялся восстановить инстарья в правах, которых они лишились благодаря миралиитам! — Нифрон помедлил, вздохнул и сказал: — Ты явилась меня арестовать и оттащить в Эстрамнадон, чтобы меня тоже унижали и убили на глазах облаченных в ассики миралиитов, на потеху фэйну. Я мог позволить тебе умереть. Нужно было лишь остановить ее и не подпускать к тебе рхунов. — Он посмотрел на застывшую в дверном проеме Персефону. — Нужно было позволить тебе истечь кровью посреди грязи, и даже в этом случае ты сохранила бы куда больше достоинства, чем фэйн даровал моему отцу! Отвечая на твой вопрос, скажу: я не сделал ровным счетом ничего. Именно поэтому ты и жива до сих пор. — Он склонился к постели. — Своей жизнью ты обязана мне и всем жителям этого далля. Подумай об этом, пока будешь строить планы уничтожения всех и вся!