— Среди вас гхазл, как я вижу. Обердаза — гнусное отродье! Искусство существует вовсе не для таких, как он.
Гриндал сделал легкое движение пальцами, и гоблин отлетел назад. Издаваемые им звуки ничуть не походили на человеческий крик — так ревет от боли раненое животное, так ревел Коннигер. В отличие от вождя гоблин затих довольно скоро, оставшись лежать неподвижно.
Гриндал бросил взгляд на юного фрэя, стоящего на крыльце чертога.
— Ты знаком с нашим принцем, Нифрон? Это Мовиндьюле, сын Лотиана, он прибыл понаблюдать, как ведут себя истинные боги и как они творят правосудие. Я его наставник, ты — сегодняшний урок. Фэйн даровал мне силу казнить, чтобы ликвидировать устроенные тобой неприятности. Ты вызвал наше недовольство, и за это я заберу твою жизнь, как только что вышиб ее из твоего гхазла. Однако пусть не говорят, что я лишен щедрости. Твоя жизнь окончена, но остальным галантам я позволю искупить их преступления, если они раскаются и поклонятся мне, как подобает.
Он указал на построенных рядами селян.
— Как ваш бог, я требую жертвы. Докажите, что раскаиваетесь! Рхуны — чума на лике Элан, а вы провозились с ними слишком долго. Уничтожьте их! Вырежьте всех в знак того, что еще имеете право называться фрэями. В свою очередь я дарую вам помилование. Принесите их в жертву своим новым богам, миралиитам, и будете прощены. Каков ваш ответ?
— Мы не подчиняемся приказам от какого-то кулина бриидит! — объявил Сэбек.
Персефона этих двух слов не поняла, зато до Гриндала они точно дошли. Он вытаращил глаза и ощерился, обнажив белые зубы. И тут вперед выступил принц с выражением полного недоумения на лице.
— Неужели вам больше дела до этих животных, чем до своих сородичей?!
Нифрон беспомощно посмотрел на принца.
— Гриндал, дай ему говорить, — попросил Мовиндьюле.
— Как пожелаете, — отозвался увешанный цепочками бог, и лицо Нифрона немного расслабилось.
— Дело не в том, что я люблю рхунов, — проговорил Нифрон. — Вас я ненавижу гораздо больше — тебя, твоего отца, миралиитов, а больше всех — это жалкое подобие… — Нифрон задохнулся от боли, поперхнувшись своими словами.
— Ненавидишь? — недоверчиво переспросил принц. Он сбросил капюшон, обнажив такую же лысую голову, как у Арион и увешанного цепочками бога. Юноша сделал шаг вперед, давая Нифрону разглядеть себя получше, словно тот его не признал. — Как ты можешь ненавидеть меня? Ведь я же твой принц!
Гриндал дернул пальцем, и Нифрон снова смог говорить, хотя голос его звучал сдавленно.
— Ты — не мой принц. Ты — никчемный миралиит!
— Никчемный? — принц опешил. — Миралииты — самые-самые среди вас! Думаю, в данный момент ты чувствуешь это на себе как нельзя лучше. Почему же ты отрицаешь очевидное?
— Потому что не все меряется силой, — ответила Арион, медленно выходя из дверей чертога. — Мудрость, которой обладала твоя бабушка Фенелия, есть достоинство гораздо более ценное. — Она повернулась к Гриндалу. — Я ведь сказала тебе, что согласна передать фэйну Лотиану предложение Нифрона. Это безумие можно остановить мудрым решением, не требующим рек крови.
— Действуя от лица фэйна, я услышал это предложение и отверг, — заявил Гриндал.
— Не имеешь права. — Арион спустилась по ступеням с заметным усилием и подошла к увешанному цепочками богу.
Гриндал уставился на нее испепеляющим взглядом.
— Я уполномочен самим фэйном Лотианом поступать так, как сочту нужным!
— Как представитель миралиитов, я требую, чтобы фэйн выслушал меня лично.
— Как представитель миралиитов? — Гриндал хмыкнул. — Ты больше не миралиит! Как ты сама сказала, твоя рана исключила тебя из наших рядов.
— Искусство для миралиита — не главное.
— Еще как главное!
Арион сошлась с ним в центре далля, на открытой лужайке возле колодца, где встали лагерем галанты, куда женщины далля предприняли вылазку за водой, и где Персефона вышла замуж за Рэглана. Теперь два богоподобных существа в сияющих одеждах стояли на той же траве, сверкая глазами, словно две грозовых тучи молниями, и у Персефоны возникло то же тревожное чувство, что и в преддверии грозы.
— Фэйну следует знать, что я выяснила про девочку-рхуна. Про Сури. Я не позволю тебе их убить, — негромко сказала Арион.
Гриндал расхохотался.
— И как ты меня остановишь? — Он повернулся к крыльцу и посмотрел на Мовиндьюле. — Все измеряется силой! И доказательство тому вы увидите сегодня. Должен признать, что Фенелия назначила Арион вашей наставницей благодаря ее мудрости. Стоит ли мне мериться с ней силой в поединке?
Он одарил Арион ледяной улыбкой.
— Возвращайся в постель, Арион. Так и быть, я проявлю снисходительность. Видимо, удар по голове вышиб из тебя здравый смысл. Да и принц все еще испытывает к тебе неоправданную привязанность.
— Но ведь я говорила, что Сури…
— Цыц! — прикрикнул Гриндал и повернулся к галантам. — Ваш главарь умрет. Спасти его вы не в силах, поэтому спасайте себя. Спрашивать снова я не стану. Уничтожьте селян или…
— Сними повязку.
Сури шагнула вперед, и все взгляды устремились на девочку-мистика.
— Говорила я тебе, что все вернется, — напомнила Сури Арион. — Сними повязку!
— Как это ты разговариваешь? — спросил Гриндал.
— Ртом, — ответила Сури. — Вы что — все играете в эту игру?
— Я ведь заставил тебя молчать!
Сури лишь пожала плечами. Она снова посмотрела на Арион.
— Медведь оказался просто медведем, но… — Сури кивнула в сторону Гриндала. — Его зовут Гриндал, верно?
Глаза Арион округлились.
— Да!
Сури кивнула.
— Вторая часть имени обгорела. Сними повязки, которые я для тебя сделала, и оно вернется.
— Уверена? — спросила Арион.
— Совершенно уверена.
— Это же рхун! Оно не может разговаривать! — твердил Гриндал, продолжая ошеломленно смотреть на Сури.
— Это — та самая Сури, — объяснила Арион. — Ты еще сказал, что ее не может быть, помнишь?
Арион принялась снимать с головы повязки. Под ними обнаружился пушок отросших за неделю волос и огромный пожелтевший синяк.
Едва Арион обнажила голову, глаза ее округлились. Она судорожно втянула воздух и отшатнулась. Повязки выпали у нее из рук, явив всем начертанные внутри руны — те же самые, которыми было расписано укрытие дхергов.
Гриндал злобно покосился на Сури.
— Гнусное отродье! Она — хуже гоблина! Рхун, владеющий Искусством!
Он протянул к девочке руки, но Арион тоже не мешкала. Мимо Персефоны пронесся теплый ветер, разметав ее волосы. Гриндал резко обернулся и уставился на Арион.
— Мне гораздо лучше, — сказала она. — И я не позволю тебе причинить вред никому из них.
С этими словами Персефона почувствовала, как ослабло давление на горло, и снова смогла двигаться. Нифрон поднялся на ноги, селяне сбились в кучу. Матери кинулись к детям, мужья обняли и заслонили собой жен. Некоторые бросились по домам, однако большинство осталось, не сводя глаз с центра далля, где сошлись в противоборстве Гриндал и Арион.
— Сури владеет Искусством, — объявила Арион. — Рхуны — не животные, в глазах Феррола они вовсе не ничтожны. Это меняет все!
— Ничего это не меняет! — отрезал Гриндал. — Разве что теперь мне ясно, что рхуны представляют опасность неизмеримо большую, чем считалось прежде. — Он повернулся к Мовиндьюле. — Уезжайте, мой принц, да поскорее. Настало время уничтожить угрозу в лице рхунов. Арион, тебе тоже следует удалиться. Довольно с меня игр!
Земля задрожала.
Стоявшие возле колодца грабли упали. С поленницы у чертога свалились два полена. Из стен бревенчатого строения посыпалась земля. Овцы заметались в панике. Минна спряталась за Сури, ясное небо над головами жителей потемнело от набежавших грозовых туч.
— Начинается, — проворчал Нифрон, пытаясь устоять на ногах. — Ненавижу я это дело!
Арион хлопнула в ладони. Земля перестала дрожать. Небо прояснилось.
Гриндал снова вперил в нее разгневанный взгляд. Потом он обернулся к принцу.
— Вы видите, что она мешает исполнению приказов фэйна?
— Фэйн не знает всех фактов, — заявила Арион. — Его приказы устарели.
— Я прошу вас засвидетельствовать, что она игнорирует приказ вашего отца! Вы понимаете? — обратился Гриндал к юноше. Мовиндьюле кивнул. — Это важно, потому как мне придется применить силу, дарованную вашим отцом, не только в отношении Нифрона, но и Арион также. Проблема слишком велика, полумеры тут не помогут. Мне было приказано обрушить на изменника громы и молнии, и я сделаю это властью, дарованной мне фэйном!
— Гриндал, не надо! — крикнула Арион.
Гриндал произнес одно-единственное слово и хлопнул в ладоши.
Арион простонала и поморщилась, точно от боли или от огромного напряжения. Она сложила руки на груди и негромко забормотала. Миралиит распахнула руки навстречу Гриндалу, и его опрокинуло на спину порывом ветра.
— Гриндал, ты серьезно? — скептично осведомилась Арион. — Я тебе не противник на арене и уж точно не гоблин-знахарь!
Зловеще позвякивая колечками и цепочками, Гриндал поднялся с земли.
— Ты права. Ты ведь Цензлиор, не так ли? Что ж, давай проверим!
— Может, не будем? Что ты творишь? Это ведь полное безумие!
— Не надо было тебе вмешиваться… — проговорил Гриндал. — Это лишь свидетельствует об отсутствии ума и о недальновидности. Лотиан даровал мне Благословение Феррола! Я убью тебя без всяких для себя последствий, а вот ты убить меня не сможешь! Вдобавок, даже в свои лучшие дни ты не обладала ни моей силой, ни моим мастерством… Арион, сегодня далеко не лучший твой день!
Гриндал повел руками, словно отворяя невидимые шторы, и поддел их пальцами, чиркнув ногтями друг о друга. Вокруг Арион закружился вихрь и взметнул ее в воздух. Поднявшись всего на пару футов, миралиит прокричала непонятные слова. Вихрь умер, и Арион упала на колени. Даже Персефона поняла, что торнадо был отвлекающим маневром: не успела Арион опуститься на землю, как Гриндал запел невнятную мелодию и начал плести пальцами замысловатый узор. Воздух вокруг далля сгустился и утратил прозрачность. Солнечный свет сузился и сплошным потоком устремился на Арион. Заметив это, она принялась водить руками, будто плетя веревку. Гриндал взмахнул рукой, словно бросая мяч, и сгустившуюся дымку рассек пронзительный луч белого света.