— Гиффорд не брал маленькое копье.
Мойя покачала головой.
— Похоже, старуха, не все тебе ведомо. Гиффорд пришел прямо к ним и сказал, что брал.
Падера снова посмотрела на девушку. Странно, что под взглядом ее единственного глаза Мойе стало неловко.
— Он солгал.
Мойя рассмеялась.
— Выходит, ты знаешь, что у людей на сердце? Видишь все их сокровенные тайны?
Падера промолчала, продолжая чесать шерсть. Старуха была так уверена в себе, что даже спорить не стала.
— Копье взял Гиффорд. Я видела, как он его принес. Разве ему пришло бы в голову… — Тут Мойя сообразила, и открытие поразило ее словно громом. — О, Великая Праматерь! Копье взяла Роан!..
Падера кивнула, и Мойе стало совсем плохо.
Роан просто захотела посмотреть, как оно сделано. Она не смогла бы попросить разрешения. Роан не отваживалась заговаривать с фрэями, а когда впадала в задумчивость, то не замечала ничего вокруг.
Вероятно, Гиффорд увидел ее с копьем. И знал, что будет потом.
«Я могла остановить избиение! Я должна была хотя бы попытаться».
Гиффорд ей друг, а она ему не помогла. Ради того, кого любит, он был готов пойти против всех галантов…
Потом Мойе пришла в голову самая страшная мысль. Гиффорд не удивился, что она стояла рядом и ничего не сделала; он этого ожидал.
Желудок завязался в узел. Мойя возненавидела себя так сильно, что ей стало невыносимо больно. Видимо, боль проступила и на лице, потому что Падера сказала:
— Зря ты так убиваешься. Ведь побили не тебя или меня. Гиффорд к боли привык.
Глава 12
«Знаменитый Совет в Тирре, о котором все отзываются столь высоко, не представлял собой ничего великого. Особым красноречием вожди не отличались, не были они ни гениями, ни бескорыстными героями. Событие, изменившее ход истории человечества, на деле оказалось сборищем глупых и тщеславных мужчин, усевшихся в круг».
День выдался теплый и солнечный, поэтому совет вождей проходил во дворе. В отличие от Рэна, обитатели Тирре не селились возле чертога вождя. Давным-давно рыбаки, ремесленники и купцы перебрались из далля в поселение Верн на берегу, чтобы не ходить туда-сюда каждый день. Наверху остались лишь вождь с семьей и слуги, причем строение было куда больше того, в котором жила Персефона. Благодаря отсутствию хижин вокруг чертога, двор при нем был открытый, прохладный, величественный и мрачный. По центру поставили семь кресел. Слуги Липита вынесли из погребов кувшины с медом. Отказ от угощения обидел бы хозяина, однако Персефона хотела остаться в ясном уме, поэтому собиралась лишь пригубить напиток. Она едва не передумала, обнаружив, что мед не только вкусный, но и холодный.
Присутствовали все семеро вождей рхунов, и Персефона знала каждого, кроме Элварда, нового главы клана Нэдак. Болезненно худой мужчина с жирными волосами облачился в рваную ли-мору в коричнево-желтую клетку — цвета своего клана. Липит усадил Персефону по правую руку, потому что именно она созвала собрание, Рэйта — рядом с ней, видимо, потому что они прибыли вместе. Персефона не ожидала увидеть Рэйта и надеялась, что он передумает. Вдруг ей все-таки удалось вбить хоть немного здравого смысла в его упрямую дьюрийскую голову?
Снаружи круга за каждым креслом стояли люди — старшие члены кланов, Щиты и Хранители Уклада. Тэган из Уоррика привел с собой восемь советников. Харкон из Мэлена прибыл с шестью, включая старика, похожего на Падеру. Персефона явилась с Брин и Нифроном. Девочка несла в руках кусок плоского серого сланца; Персефона понятия не имела, зачем он ей. Нифрона идти с ней она не просила, но, учитывая, что он собрался помочь им в войне против своего народа, то имел право знать все. Остальные вожди смотрели на него во все глаза.
За спиной Рэйта стояли лишь Малькольм и какой-то незнакомый мальчик.
— Что ж, давайте начнем, — проревел Тэган из Уоррика. — Кто станет кинигом? Ты, Липит? Ведь ты для этого нас собрал? — насмешливо добавил он.
Хозяин далля выпрямился.
— Хочешь сказать, я не гожусь?
— Иначе бы ты и не спрашивал.
— Кого же, по-твоему, надо выбрать? — спросил Липит. — Неужели тебя?
— Разумеется. Иначе зачем бы я потащился в такую даль? Я здесь для того, чтобы принять корону объединенных кланов.
Харкон из Мэлена захохотал, громко хлопнув себя по голой груди.
— А остальные притащились, дабы убедиться, что этого не произойдет!
Все засмеялись.
— От меня Липит поддержки не дождется! — объявил Тэган, ударяя по подлокотнику. Ростом он был невысок, зато в плечах широк.
— Я тоже против, — сказал Круген. Вождь Мэнахана единственный нарядился в пышное одеяние, украшенное искусной вышивкой. Идея потратить столько ткани на одного человека казалась всем абсурдной.
— Думаю, мы забегаем вперед, — резко проговорил Липит, желая пресечь возможные возражения. — Пожалуй, сперва стоит послушать Персефону. Ведь это она собрала нас сегодня.
На лицах вождей проступил скептицизм. Для них она всегда была лишь женой Рэглана.
— Неужели? — Тэган бросил на Персефону беглый взгляд. — Я думал, что гонцов послал клан Тирре.
Харкон, скривившись, сложил руки на груди.
— Совет, на который созывает вдова вождя, война с фрэями… Липит, надеюсь, это шутка?
— Нет, если только ты не считаешь смешным смерти тысяч мужчин, женщин и детей! — ответила Персефона. — Может, кто-нибудь из вас думает, что уничтожение Дьюрии, Нэдака, а теперь и Рэна — смешно? Полагаю, когда это случится с вашими даллями, вы измените свое отношение!
Завладев вниманием вождей, Персефона поднялась.
— Фрэи объявили нам войну. Те, кого мы некогда считали великодушными божествами, обернулись коварными недругами. Без причины и без предупреждения они уничтожили два наших клана, а третий едва уцелел.
— Насколько я слышал, один из наших убил фрэя. — Тэган посмотрел на Рэйта.
— Он убил фрэя, — сказал Рэйт, — потому что фрэй убил его отца.
— А я слышал, что люди забрались туда, куда не надо, — упорствовал Тэган. — Они переправились через реку! Все вожди обещали, что этого не произойдет никогда.
— Значит, ты сам во всем виноват? — Элвард свирепо посмотрел на Рэйта.
— Фрэи ополчились на нас вовсе не из-за нарушения границ и убийства. Неужели вы думаете, что они развернули такую масштабную войну из-за гибели одного охотника? — спросила Персефона.
— Пожалуй, я могу внести некоторую ясность, — вмешался Нифрон. — Вы позволите?
Галант выступил из-за кресла Персефоны в центр круга. На плечи фрэя падали длинные волосы. Гладкое лицо без единого шрама служило идеальным холстом для ослепительно голубых глаз. Утренний свет играл на золотистом металле его доспехов.
Нифрон не стал ждать разрешения, которого просил.
— Я Нифрон, глава инстарья, командир знаменитых галантов и законный правитель Алон-Риста. И я подтверждаю слова госпожи Персефоны. Одна-единственная смерть не могла навлечь бедствие на весь ваш народ. Гибель Шегона стала лишь поводом. Фрэи давно собирались стереть всех рхунов с лика Элан и теперь приступили к исполнению своего замысла.
Говоря, он медленно поворачивался и по очереди смотрел в глаза всем вождям.
— Наш фэйн решил, что вас стало слишком много. И в этом он видит угрозу. Ваши успехи на лике Элан, сам факт вашего существования — вот истинная причина его приговора. Фэйн боится, что рхунов станет столько, сколько звезд на небе, и он хочет, чтобы вы исчезли. Все вы.
Нифрон помолчал, но из круга не вышел.
— Если это правда, — Тэгон подал голос первым, — тогда почему среди нас правитель Алон-Риста? Хочешь предложить нам сдаться?
— Ты — Тэган, вождь клана Уоррик? Твои люди торгуют нефритом от восточных отрогов Гэлеша и до западных берегов реки Гэйленон. Я слышал, они любят выпить и поговорить, но не знал, что клан Уоррик также обладает подобной мудростью, ибо вопрос твой очень мудр. — Нифрон замолчал, заставив их ждать, и вожди усомнились, ответит ли он вообще. — Хотя я — законный правитель Риста, к сожалению, остальные мои собратья, включая фэйна, думают иначе. Меня изгнали за то, что я отказался безжалостно убивать рхунских женщин и детей. Предотвратить бойню в Дьюрии и Нэдаке я не смог, зато успел вместе со своим отрядом в Рэн и не дал уничтожить его без остатка. Мы защитили далль сперва от фрэев, потом — от банды грэнморских великанов.
Все зашептались, повторяя слово «великан».
— Сегодня я стою перед вами, чтобы подтвердить: грядет война между нашими расами. Наш бог, Феррол, запрещает мне убивать собратьев, поэтому сражаться за вас я не смогу. Эту битву вы должны выиграть сами, однако вам не придется действовать в одиночку.
— Люди не могут воевать с богами! — воскликнул Липит, ужаснувшись такой перспективе.
— Почему нет? — спросил Нифрон.
— Нас убьют!
— Вас все равно убьют, даже если вы воевать не будете.
— Но… — Липит не выдержал взгляда Нифрона и опустил глаза, — люди не могут убивать богов.
— Перед вами, — Нифрон указал на Рэйта, — человек по прозвищу Убийца Богов. Он убил двоих моих собратьев, один из которых обладал таким могуществом, что призывал с неба молнии и раскалывал землю. Тот фрэй, Гриндал, был одним из наших сильнейших волшебников, из миралиитов. Вам он показался бы богом, и все же рхун… вот этот самый… с ним покончил.
Нифрон снова повернулся и оглядел всех, даже стоявших за креслами вождей советников.
— Вы будете воевать! У вас просто нет выбора. Иначе — смерть… смерть всем рхунам повсюду. Либо будете сражаться поодиночке и погибнете, либо объединитесь и используете свое численное превосходство. Вы станете силой, которой убоится сам фэйн. Я научу вас, как взять верх над моим народом, я покажу вам, как одержать победу!
— Вам нужно иметь единого лидера, — продолжил Нифрон. — Я знаю ваш обычай выбирать сильнейшего воина, способного вести людей в битву. Эту войну не выиграть ни топором, ни мечом, ни копьем или отвагой на поле боя. Что будет, если киниг падет? Кланы разбегутся, союзу конец… А вы не можете позволить себе проиграть эту войну. Второго шанса не дано, перемирие невозможно. Найдите того, за кем пойдут люди, того, кто