Она помолчала и посмотрела прямо на Сури.
— Ты должна согласиться на обучение. Никаких споров. Овладение Искусством уже не твой личный выбор. Ради блага рхунов и фрэев ты должна расправить крылышки!
— Я с вами, — сказала Персефона. — Займусь переговорами насчет оружия. Если мы не достигнем соглашения, никто и ничего делать не будет. Ясно?
— Договорились, — кивнул Мороз. — Но когда вы увидите великана, то поймете: лучше его убить.
— Это уже моя забота, — заверила Арион. — Как я говорила, миралиитов учат подходить ко всему творчески. Вряд ли великану нравится сидеть запертым в вашей горе. Я могла бы уменьшить его до размеров мыши, посадить в сумку и отнести домой.
— М-да, но…
— Не испытывай судьбу! Главное, она идет с нами, — вмешалась Персефона.
Мороз кивнул.
Сури посмотрела на волчицу.
— Минна, ты не перестанешь меня любить, если я стану бабочкой?
Волчица подняла голову и облизнула руку Сури.
— Значит, все решено, — сказала Персефона.
— Что решено? — спросила Брин. — Что происходит? Как я стану исполнять обязанности Хранителя, если вы разговариваете на языке, которого я не понимаю?
— Наверное, тебе стоит выучить фрэйский, — заметила Персефона. — Пойдем, расскажу тебе все, пока укладываю вещи.
— Какие вещи? Куда ты собралась?
Дождь нарушил привычный образ жизни под шерстяным навесом.
Даже после того, как он кончился, земля осталась мягкой. Вытоптанная трава превратилась в слякотную жижу, и колья в ней больше не держались. Перетаскивать тяжелые вещи стало невыносимо трудно. Старые тропы забросили, и высота склона стала новым стандартом процветания. Примерно посередине лагеря образовалась широкая и глубокая лужа. Великая Лужа, как прозвали ее жители, вытеснила несколько семей с насиженных мест и разделила лагерь на Восточные и Западные Хляби. Западные Хляби считались более пригодными для жилья, и там-то Хэбет воздвиг покои для Персефоны. Он убедил Уэдона и Брюса-пекаря помочь ему устроить двухкомнатное помещение, в котором они поставили Первый Трон — единственное, что Хэбету удалось спасти из разрушенного чертога.
Персефона туда даже не зашла. Она осталась в Восточных Хлябях среди корзин, груд инструментов и людей, со страхом ждавших нового дождя. Она поступила так вовсе не специально и не из политических соображений. Персефона поселилась в Восточных Хлябях потому, что там жили Брин, Мойя, Падера и Роан. Она не собиралась их покидать. По крайней мере, пока.
— И куда ты собралась? — кричала Мойя на своего вождя, пока та укладывала вещи.
— Через пролив, в Бэлгрейг, — ответила Персефона, засовывая одеяло в мешок. — Если Арион и Сури разберутся с великаном, то я добуду нам оружие для войны. — Она повернулась к Падере. — Как думаешь, там холодно? Брать мне брэкен-мору? — Персефона никогда не бывала в Бэлгрейге. Кто знает, вдруг там вообще снег идет.
— Лучше взять, чем жалеть, что не взяла, — изрекла Падера, сидя на подушках из шерсти и сшивая нечто похожее на мешок.
— Кто еще идет? — спросила Мойя.
— Никто. Ну, может, еще гномы, конечно.
— Только вы втроем и коротышки?! — Мойя воскликнула это таким тоном, будто Персефона с ума сошла. — Как насчет Рэйта? — спросила она у Малькольма, который наполнял бурдюк водой из большого бочонка.
— Мне он ничего не сказал. Он вообще в курсе? Лично я впервые слышу. — Малькольм повернулся к Персефоне. — Если хочешь, я…
— Нет! — выпалила она.
Все уставились на Персефону.
— Ведь он твой Щит! Ему придется идти с тобой, — заметила Мойя.
— Он уже не мой Щит.
— Чего? Когда это случилось? — Мойя уперла руки в бока, словно мать Персефоны. Сходство было бы полным, не носи Мойя на бедре меч, полученный в подарок от Тэкчина. — Как…
— Он не может быть моим Щитом и вождем одновременно, поэтому я освободила его перед началом совета. И не вздумайте ему говорить! Он попытается пойти со мной или понесется вдогонку. А я хочу, чтобы он остался здесь и возглавил кланы. Для этого ему желательно посещать совет; может быть, тогда вожди его уговорят.
— Разве тебе не нужно оставаться здесь? Ведь совет созвала ты. Нельзя удирать, не доведя дело до конца!
— Все решения принимаются Тэганом, Харконом, Липитом и Кругеном — вождями, у которых еще остались кланы. У Рэйта есть люди, но их совсем мало, и все же его голос громче моего. Он — Убийца Богов, я же лишь вдова Рэглана. Мои слова весят не больше дождевых капель. Однако если я смогу достать оружие, причем хорошее, Рэйт передумает и станет кинигом. Если он решится, другие вожди наверняка присягнут ему на верность.
— Как насчет Брин? — спросил Малькольм. — Разве ее ты не возьмешь?
— Нет, я…
— Нельзя упускать такой невероятный шанс! — воскликнул Малькольм. — Не думаю, что хоть кто-нибудь… ну, по крайней мере, ни один человек точно не ступал на земли Бэлгрейга. Без Хранителя тебе не обойтись.
Брин радостно просияла.
— Она должна остаться в лагере. — Персефона указала на девочку. — Чтобы было, кому рассказать об избрании кинига. Это куда важнее.
— Здесь полно других Хранителей, — возразила девочка. — Я узнаю все у них, когда вернусь.
Персефона посмотрела на восторженную Брин и вздохнула.
— Ладно, пусть идет.
Брин подпрыгнула, ухватила свой мешок и принялась запихивать в него вещи. Про куски сланца она тоже не забыла.
— Ты же не потащишь их с собой?
Брин бросила взгляд на три куска камня, словно это был ее любимый щенок.
— Я на них черчу.
— Что ты делаешь?!
— Я рисую на них воспоминания, то есть веду точный учет событий. Роан понимает. И остальные смогут понять. Когда настанет время учить нового Хранителя, он просто посмотрит на таблички и все узнает. Сначала я чертила мелом, но он смазывается, теперь я делаю глубокие царапины.
— Наверное, камни тяжелые.
— Я справлюсь!
Персефона закончила укладывать вещи и поймала насмешливый взгляд Мойи.
— Как насчет Щита? Если ты отпустила Рэйта, то кого возьмешь на его место?
— Никого. Не нужен мне никакой Щит, — заявила Персефона.
— Сеф, ты собралась в чужую страну бороться с великаном… Без защиты не обойтись! Ради Мари, ты должна идти во главе войска!
Персефона насупилась. Мойя говорила точь-в-точь как мать Персефоны, что ее раздражало и удивляло, в то же время заставляя тосковать по ушедшим родителям.
— С нами отправится Арион. Она лучше пятидесяти сильных мужчин.
— Она — фрэя.
— И что?
— Я не могу доверить ей твою защиту.
— Мойя, мы поплывем на корабле в гости к дхергам, в город, в котором я и Брин наверняка будем сидеть, ничего не делая, пока Арион и Сури разбираются с великаном. Брин узнает много нового, а я тем временем буду умирать со скуки.
Мойю ее заверения ничуть не убедили.
— Ну что еще? — не выдержала Персефона. — Мойя, чего ты от меня хочешь?
Мойя хлопнула себя по бедрам.
— Выбора нет! Я иду с вами.
— Ты уходишь? — впервые подала голос Роан, встревожившись.
— Мойя, не глупи, — отрезала Персефона.
— Неужели ты думаешь, что я не смогу тебя защитить? — Мойя выхватила из-за пояса меч. — Меня тренировал Тэкчин! И говорил, что доволен моими успехами. И мне удалось произвести впечатление на всех фрэев!
— Ты уверена, что он говорил именно о боевых навыках, моя дорогая? — осведомилась Падера.
Мойя так и взвилась.
— На что ты намекаешь?!
Все промолчали, Брин с Персефоной едва не расхохотались.
Мойя сверкнула глазами, взмахнула клинком и нанесла впечатляющий удар сверху вниз, затем быстро перекувыркнулась. Вскочив на ноги, она снова взмахнула мечом и остановила лезвие возле самого горла Персефоны, встав в весьма угрожающую позу.
Персефона отскочила назад, едва не упав.
После этого уже никому не хотелось смеяться над Мойей. Девушка сунула клинок в ножны.
— Я иду с тобой!
— Ладно, — вздохнула Персефона.
— И Роан тоже, — добавила Мойя.
Бывшая рабыня, которая сидела на земле, возясь с палкой и веревкой, посмотрела на нее изумленно.
— Чего? Ну уж нет, — воскликнула Персефона. — Это ни в какие ворота не лезет!
— Мы не можем оставить ее одну.
— Мойя, — строго сказала Персефона. — Здесь Роан хорошо. Она вовсе не одна. С ней остаются Падера, Гиффорд и…
Роан всхлипнула.
— В чем дело? — спросила Персефона.
— Я взяла у фрэя одно из его маленький копий, — прошептала Роан едва слышно. — Я просто хотела посмотреть, изучить его, почувствовать, как оно лежит в руке. Я не думала, что… — Она заплакала.
— Роан?!
За нее ответила Мойя.
— Гиффорд узнал и отнес копье фрэям. Сказал, что это он взял. Его избили до крови.
Персефона всплеснула руками и дернулась в сторону того места, где обычно спал Гиффорд.
— Его там нет. — Падера схватила ее за руку.
— Где он? Что с ним? Он поправится?
Старуха медленно поднялась, крякнув от напряжения, и махнула с таким видом, словно ответа не требовалось.
— Гиффорд как черепаха. Быстро бегать не может, но его твердый панцирь так просто не пробьешь. Я уложила его в Западных Хлябях в той комнате с троном, что построил Хэбет. Отдыхает себе в роскоши.
Персефона посмотрела на Мойю, на Роан и на Малькольма.
— Кто сейчас с ним?
— Ему мало что нужно, — заверила Падера. — Кроме отдыха. Потому я и не хочу, чтобы ты его беспокоила.
Персефона кивнула и поглядела на Роан, которая сидела на земле, качаясь взад-вперед. Мойя опустилась с ней рядом.
— Даже представить не могу, что случилось бы с ней, если бы не Гиффорд! Если бы копье вернула она сама…
— Они ведь не стали бы бить женщину? — спросила Персефона.
Мойя оглянулась.
— Хочется верить, что нет, но посмотри, как они обошлись с калекой… Наверно, мы для них чуть ли не животные. И никто не станет обращаться с нами, как с настоящими людьми…
Персефона посмотрела на Роан, вернувшуюся к работе — она привязывала веревку к длинной палке, которая лежала у нее на коленях. Значит, Ивер воспринимал Роан как получеловека. Иначе почему он был с ней так жесток? Она представила, как Роан избивают фрэи — снова избивают за то, что она получеловек.