— Что они с ним сделали? — спросил он профессора.
— Не знаю. Его увезли из школы. Как ни странно, показательный спектакль из этого не устроили. По-моему, никто из учеников даже не узнал об этом. Его казнили на одном из близлежащих холмов. Я попросил отдать его тело, но даже в этом мне отказали. Может, повезли показывать отцу Энгдона. — Аркадиус сел, склонился над столом и положил голову на руки. — Мне так жаль, Адриан.
— Почему вы не сказали мне об этом сразу, как только я приехал?
— Сначала хотел, но ты был так зол на Ройса из-за того, что он тебя бросил. Вот я и подумал, пусть парень как следует выспится.
— Спасибо вам за это, — отозвался Адриан. — И прошу прощения. Я знаю, это не ваша вина.
Профессор вздохнул и, помолчав, сказал:
— Полагаю, теперь ты не станешь заканчивать работу с Ройсом. Теперь, когда я тебе уже не нужен.
— Конечно, я все сделаю. — Адриан провел ладонями по рукоятям мечей. — Вы выполнили свою часть уговора, устроили Пиклза учиться. Было бы нечестно с моей стороны отказываться сейчас, только потому что…
У Адриана вдруг перехватило дыхание. Он несколько раз сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле. На глаза навернулись слезы. Он стиснул зубы, стараясь дышать поглубже.
— Спасибо, Адриан, — кивнул Аркадиус. — Напоследок скажу: я искренне верю в то, что для каждого события есть своя причина.
— Какая же причина могла существовать для смерти Пиклза?
— Возможно, мы это еще узнаем…
Глава 15
Старая гниющая развалина в конце Кривой улицы исчезла. На ее месте красовалось новое здание с окнами, эркерами и свежим слоем краски — в основном белой с отделкой в зеленовато-голубых тонах. Белая краска стоила дешево; голубая была дорогой, но Гвен никак не могла забыть дом на Дворянской площади и хотела хотя бы немного воспроизвести этот дух, который символизировал разницу между обычным зданием и чем-то особенным.
Крыльцо пока было только намечено. Посетителям все еще приходилось залезать на ящики и подходить ко входу по мосткам, а над внутренней отделкой предстояло еще работать и работать. Пока все свои усилия Гвен сосредоточила на внешнем облике дома. Она была уверена, что красивое здание привлечет больше клиентов. Потом, решила она, девушки позаботятся о том, чтобы им захотелось сюда вернуться. Посмотреть на странные дела, творящиеся в конце Кривой улицы, народ приходил аж из самого Купеческого квартала. У Гвен не было денег на вывеску, и все называли это место просто Домом.
Гвен искренне гордилась тем, чего они достигли, и с улыбкой водила по дому инспектора Реджинальда из гильдии купцов Нижнего квартала. Она пыталась ограничиться законченными комнатами, но он настоял на том, чтобы сойти с тропы и осмотреть места, заполненные досками, опилками и инструментами. Обычно дом оглашал стук молотков, но на время инспекции Гвен прогнала плотников. Однако она ничего не могла поделать с кровельщиком Кларенсом и Мэй, которые занимались делом в «главной комнате». Мэй знала, что нужно соблюдать тишину, но никак не могла утихомирить клиента, а Кларенс создавал много шума.
— Две недели… — повторил инспектор, когда они шли через гостиную.
Эти слова он повторял постоянно, и, к разочарованию Гвен, пока что они были единственными, какие он вообще произнес. Этого человека сложно было разгадать. На его лице застыло каменное выражение, а тон оставался столь унылым, что ему позавидовала бы сама тишина.
— Как вы все это оплатили? — наконец спросил он.
Словно по заказу, сверху донеслись громкие вопли Кларенса, напоминающие визг свиньи. Гвен лишь улыбнулась и покачала головой.
— Да, да, я понимаю характер вашего ремесла, — кивнул Реджинальд. — Но такой дом требует больших расходов, — он посмотрел на дверной косяк, — и, как я погляжу, работа очень качественная. А прошло всего две недели.
— Мы привлекаем клиентов из Ремесленного и Купеческого кварталов, так что можем брать дороже, — пояснила Гвен.
— Это не единственный бордель в городе.
— Но у нас более качественное обслуживание.
— Я видел ваш ассортимент, и хотя вас лично я не учитываю, про остальных должен заметить, что выглядят они не лучше, а то и похуже, чем в других заведениях.
Ассортимент. Это слово не должно было удивить ее, но все же удивило. С его точки зрения, их дело мало чем отличалось от разведения свиней, и Кларенс никак не способствовал тому, чтобы опровергнуть эту идею. Наверху кровать сдвинулась, и изголовье начало стучать о стену. Гвен про себя отметила, что нужно прикрутить каркасы к полу и смазать швы.
— Внешность играет роль до определенного момента, — пояснила она. — Красивая девушка может привлечь внимание посетителей. Полагаю, в другие заведения многие заходят впервые, но мы получаем выгоду от повторных посещений и положительных отзывов.
— В чем же ваш секрет?
— Мы не рабыни и оставляем себе все, что заработали. Многие из нас впервые получили возможность распоряжаться своей жизнью и своими доходами. Вас удивит, насколько это вдохновляет. Думаю, можно сказать, что девушки по-иному относятся к клиентам, стараясь доставить им удовольствие. Посетителям это, должно быть, нравится, раз они возвращаются.
Гвен отвела инспектора обратно в гостиную.
— Как только я смогу установить печь, мы станем предлагать еду и, возможно, напитки. Надеюсь, это лишь начало. Мы все работаем здесь ради того, чтобы улучшить свою жизнь. Возможно, когда-нибудь это место перестанет быть борделем и превратится в роскошный постоялый двор, как было когда-то. — Она вздохнула, понимая, что это звучит наивно и не очень убедительно.
Вместе с инспектором они вышли на улицу. Реджинальд обернулся и осмотрел дом.
— Вы проделали удивительную работу, — сказал он, заткнув большие пальцы за пояс и кивая.
— Значит, вы одобрите грамоту?
— Конечно, нет.
— Что?! — Гвен показалось, что она ослышалась. — Почему?
— Потому что вы чрезвычайно умны, и я верю в ваш успех в этом деле. Однако ваш пример может навести других на крамольные мысли. Не ровен час, женщины начнут требовать разрешения обучаться в гильдиях! Вы чужестранка, но должны знать, что здесь подобные вещи не проходят. Моя работа — защищать город от опасных идей вроде вашей.
Он повернулся, намереваясь уйти.
— Нет, постойте! — Гвен не могла его отпустить, только не теперь, после всего, чего они достигли! Она схватила инспектора за руку. — Прошу вас, нет! Вы должны изменить свое решение! Вы не можете просто закрыть нас.
— Это не мое решение. Я лишь даю оценщику рекомендацию, как ему поступить. Конечно, за двадцать лет он ни разу не принял решение, которое шло бы вразрез с моими рекомендациями, но, возможно, ваш случай станет первым.
Гвен развернула его ладонь так, чтобы на нее падал свет. Инспектор выдернул руку, но она успела разглядеть то, что ей было нужно. Реджинальд гневно посмотрел на нее и брезгливо вытер кисть, словно Гвен была заразна, затем взобрался в седло.
— У меня еще три осмотра, один из которых в Холодной лощине. Полагаю, у вас есть время до завтра, прежде чем оценщик вас выселит.
— Это Гру вас подговорил! — воскликнула Гвен.
На его лице она увидела изумление и нечто похожее на испуг.
— Как я уже говорил, вы слишком умны, — оправившись, сказал инспектор и, развернув лошадь, двинулся вверх по Кривой улице, оставив Гвен стоять между «Гадкой головой» и Домом.
Гвен смотрела, как мимо приемной городского оценщика проехал экипаж. На белой с золотой отделкой карете не было ни пятнышка, словно слуги хозяина ежедневно мыли и полировали ее. По улицам Дворянского квартала одетые в плащи и камзолы мужчины сопровождали дам в роскошных нарядах, подолы которых, несмотря на то что подметали землю, оставались девственно чистыми. Повсюду царили яркие цвета: красный, золотой, желтый, зеленый, которыми отличалась не только одежда богатых горожан. Знамена, флаги, гирлянды, даже матерчатые навесы уличных торговцев развевались на ветру, придавая всей улице яркость и красочность. И, разумеется, здания. Вновь ожидая своей очереди у приемной оценщика, Гвен и Роза смотрели на прекрасное строение напротив. Зеленовато-голубое. То, что в прошлый раз было для Гвен всего лишь красивым зданием, теперь казалось ей чудом. Новый опыт помог ей оценить стоимость каждой балюстрады, каждого оконного стекла. Медфордский дом был лишь жалкой тенью этого великолепия, но он принадлежал им — их дом, их мечта. Она не могла позволить Гру отобрать его.
— Что ты будешь делать? — спросила Роза. Она задавала этот вопрос с тех пор, как они вышли из дома.
Гвен молчала. Ничего определенного она сказать не могла, но отвечать, что и сама не знает, было бессмысленно. Стараясь уйти от прямого ответа, она всячески юлила, но и лгать отказывалась. Этим девушкам и так часто лгали. Если ее постигнет неудача, у них не останется иного выхода, кроме как вернуться к Гру. Он накажет каждую за предательство, и первой будет она сама. Ожидая своей очереди, Гвен никак не могла унять дрожь в руках.
У нее была одна надежда — что городской оценщик окажется столь же алчным, как и любой другой человек. На это она сделала ставку.
— Увидишь, — сказала она Розе.
— Следующий! — выкрикнул лакей в длинном плаще и с посохом в руках.
Гвен снова схватила Розу за руку и затащила внутрь.
За тем же столом, что и в прошлый раз, сидел тот же старик, только в другом камзоле. Подняв взгляд, он прищурился.
— Ваше лицо мне знакомо, — сказал он.
— Меня зовут Гвен ДеЛэнси. Я открыла бордель в Нижнем квартале.
— Ах да! Припоминаю… — Оценщик откинулся на спинку стула и выкрикнул: — Лот четыре-шестьдесят восемь. Как у вас дела? — снова обратился он к Гвен.
— И хорошо, и плохо. Видите ли…
Клерк поднес оценщику пергаменты, и тот бросил на них беглый взгляд.
— Инспектор Нижнего квартала пока не представил отчет о вашем заведении.