ении элантрийцев, представляя их ходячими трупами с разлагающейся плотью. К счастью, плоть у пораженных шаодом оставалась нетронутой, только кожа темнела и съеживалась, как у мумий. И все же, хотя превращение было милосерднее ожиданий, видеть его на собственном примере оказалось большим потрясением.
– Жалкие мы люди, верно? – раздался из дверей голос Галладона.
Раоден ободрительно улыбнулся другу:
– Я выгляжу не так плохо, как могло быть. Можно привыкнуть.
Дьюл хмыкнул и переступил порог церкви:
– Твой уборщик неплохо справился с работой, сюл. Все выглядит почти как до реода.
– Гораздо важнее, что работа помогла самому уборщику.
Галладон выглянул в окно, где одна из команд расчищала прилегающий к церкви сад.
– В последние дни они валят толпами.
– Разнесся слух, что мы предлагаем лучшую жизнь, чем обитание на улицах. Нам даже не приходится наблюдать за воротами – Карата приводит всех, кого удается спасти.
– И как ты намереваешься найти всем занятие? Сад не маленький, но его уже почти расчистили.
– Элантрис очень крупный город, дружище. Работы хватит на всех.
Раоден не смог понять, что читается в глазах наблюдающего за расчисткой дьюла. Тот вроде бы подавил свое горе, по крайней мере на время.
– Кстати, о деле, – начал принц. – У меня к тебе просьба.
– Хочешь отвлечь меня от моей боли, сюл?
– Как поглядеть. Тебе предстоит работа поважнее уборки.
Раоден подвел друга к дальнему углу комнаты, вытащил из стены расшатанный камень и достал из ниши дюжину холщовых мешочков с зерном.
– Как фермер, что скажешь об этих семенах?
Галладон повертел в пальцах зернышко, проверил цвет и упругость:
– Неплохо. Не самое отборное зерно, но сойдет.
– Посевной сезон уже скоро, так?
– Стоит такая жара, что можно считать его начавшимся, сюл.
– Хорошо. В тайнике зерно долго не продержится, а я не настолько доверяю элантрийцам, чтобы оставить его на виду.
Галладон покачал головой:
– Ничего не выйдет, сюл. Земледелие требует времени, а элантрийцы съедят первые же ростки.
– Я так не думаю. – Раоден перекатывал в ладони зерно. – Они начинают меняться и скоро не захотят уподобляться животным.
– У нас нет поля. Церковного сада едва хватит на эти семена.
– Соберем урожай и тогда начнем искать поле побольше. Я слышал, что при дворце существовали роскошные сады, – попробуем сажать там.
– В твоих рассуждениях есть одна ошибка: ты ожидаешь следующего года. У нас его нет; элантрийцы не живут так долго. Коло?
– Элантрис станет другим. Если нет, то следующий посев проведут те, кто придет после нас.
– Я все еще сомневаюсь, что у нас получится.
– Ты бы сомневался и в восходе солнца, если бы оно не доказывало свое существование каждый день, – улыбнулся принц. – Давай попробуем.
– Ладно, сюл, – вздохнул дьюл. – Твои тридцать дней еще не истекли.
Раоден хлопнул его по плечу и вложил ему в руки мешочек с зерном.
– Помни, что прошлому не обязательно диктовать будущее.
Галладон устало кивнул, убирая семена обратно в тайник:
– Пока они нам не понадобятся. Придется поразмыслить, как распахать сад.
– Господин Дух! – раздался крик из сторожевой башни, сооруженной на крыше Саолином. – Кто-то идет.
Дьюл торопливо заложил нишу камнем, и в ту же секунду в двери ворвался один из людей Караты:
– Господин, леди Карата просит вас немедленно прийти!
– Ты дурак, Дэйш! – зло выругалась Карата.
Дэйш, массивный, мускулистый главный помощник элантрийки, молча продолжал пристегивать оружие.
Раоден с Галладоном остановились в дверях дворца, не понимая, что происходит. В проходе толпилось не меньше десятка членов шайки – почти две трети войска Караты, – и они готовились к битве.
– Ты можешь тешить себя мечтами вместе со своим новым дружком, – мрачно ответил Дэйш. – Но я не могу больше стоять в стороне, особенно когда он угрожает детям.
Раоден потихоньку продвинулся вглубь комнаты и остановился рядом с вечно нервничающим Хореном. Тот принадлежал к типу людей, которые стараются избегать стычек, и принц надеялся, что в данном споре Хорен не станет принимать чью-либо сторону.
– Что происходит? – тихо спросил Раоден.
– Один из часовых Дэйша подслушал, что Аанден собирается сегодня напасть на дворец, – шепотом ответил Хорен, не отрывая взгляда от ссоры вожаков. – Дэйш уже давно рвется разделаться с Аанденом и только что получил прекрасный повод.
– Ты поведешь их к участи худшей, чем смерть, – пыталась вразумить силача Карата. – У Аандена больше людей.
– Он безоружен. – Дэйш с лязгом вогнал в ножны ржавый меч. – В университете хранятся только книги, а их он уже съел.
– Подумай, что ты затеваешь.
Бывший соратник повернул к ней свое честное лицо:
– Я должен, Карата. Аанден сумасшедший – мы не сможем жить спокойно, пока он под боком. Если напасть внезапно, мы сумеем остановить его навсегда, и тогда детям будет нечего бояться.
Дэйш подал знак угрюмым товарищам, и они один за другим покинули дворец.
На лице Караты мешались негодование и обида. Только сейчас она заметила принца:
– Это хуже, чем самоубийство, Дух!
– Я знаю. Нас так мало, что и один человек – ощутимая потеря. Даже если он из шайки Аандена. Мы должны остановить их.
– Они уже ушли. – Карата устало оперлась о стену. – Я хорошо знаю Дэйша – его не остановить.
– Я не собираюсь сидеть сложа руки.
– Сюл, если ты не против того, чтобы поделиться планами, – что ты затеваешь?
Раоден бежал бок о бок с Каратой и Галладоном, еле удерживаясь, чтоб не отстать.
– Понятия не имею, – признался он. – Как раз пытаюсь придумать.
– Я так и знал, – проворчал себе под нос дьюл.
– Карата, каким путем он пойдет? – обратился к элантрийке принц.
– Есть один дом, который примыкает к университету. Дальняя стена давно обвалилась, и камни пробили брешь в университетском ограждении. Уверена, что Дэйш попытается пробраться через нее; он считает, что Аандену неизвестно о дырах.
– Проведи нас, но другой дорогой. Не хотелось бы встретиться с Дэйшем раньше времени.
Следуя за Каратой, они свернули на боковую улицу. Дом, о котором она говорила, оказался длинным одноэтажным зданием; одна стена почти вплотную примыкала к ограде университета, и Раоден недоумевал, о чем думали строители. Годы не пощадили здания, и, хотя просевшая крыша каким-то чудом еще держалась, оно производило такое впечатление, будто вот-вот рухнет.
Они осторожно приблизились к дому, заглянули за дверь – внутри не оказалось никаких перегородок, и слева от них виднелись остатки рухнувшей стены, а справа – еще один дверной проем.
Галладон негромко выругался:
– Мне здесь не нравится.
– Мне тоже, – согласился Раоден.
– Нет, больше чем обычно. Погляди, сюл. – Он указал на потолочные балки. Принц вгляделся и увидел, что трухлявое дерево покрывает множество надрезов. – Стоит чихнуть, и дом упадет тебе на голову.
– Сдается мне, Аанден знает больше, чем мы предполагали. Будем надеяться, что Дэйш заметит опасность и воспользуется другой лазейкой.
Карата затрясла головой:
– Дэйш – хороший парень, но очень прямолинейный. Он протопает прямиком к стене и не взглянет наверх.
Раоден чертыхнулся, напряженно стараясь придумать выход из положения. Вскоре послышались приближающиеся голоса, и время для раздумий истекло. В правых дверях появился Дэйш.
Принц застыл посредине между Дэйшем и завалившейся стеной. Он набрал в грудь воздуха и закричал:
– Остановитесь! Это ловушка, здание вот-вот упадет!
Силач остановился, но половина его людей уже вошла в дом. Со стороны университета послышался крик тревоги, и из-за развалин начали выскакивать люди Аандена, с вожаком во главе. С боевым кличем он вбежал в комнату и замахнулся пожарным топориком, намереваясь вышибить опорную колонну.
– Таан, стой! – закричал принц.
При звуках своего настоящего имени Аанден замер с поднятым топором. Один из фальшивых усов повис, грозя отклеиться при первом дуновении ветерка.
– Не пытайся уговорить его, – предупредил Дэйш. Его люди пятились, покидая опасное место. – Он чокнутый.
– Я так не думаю. Он не сумасшедший, он просто запутался.
Аанден часто заморгал, его пальцы, лежащие на рукоятке, побелели. Раоден судорожно искал решение, и тут его взгляд упал на разбитый каменный стол в центре комнаты. Он сжал зубы, послал Доми безмолвную молитву и вошел в здание.
Позади ахнула Карата, а Галладон выругался сквозь зубы. Крыша зловеще затрещала.
Раоден повернулся к Аандену, который все еще стоял с топором наготове. Его взгляд неотрывно следовал за принцем.
– Ведь я прав? Ты не сумасшедший. Я слышал твои безумные бормотания, но нести чушь может каждый. Сумасшедший не додумается сварить пергамент, и у него не хватит ума устроить ловушку.
– Я не Таан. Я – Аанден, элантрийский барон!
– Как пожелаешь. – Принц протер рваным рукавом стол. – Хотя не представляю, почему ты предпочел Аандена Таану. Ведь ты в Элантрисе!
– Я знаю! – огрызнулся вожак.
Несмотря на уверения Раодена, он не производил впечатления человека в здравом рассудке. Топор грозил взлететь в любой момент.
– Неужели? Ты действительно понимаешь, что означает жить в Элантрисе, городе богов? – Он повернулся спиной к самозваному барону и продолжал протирать стол. – Элантрис – город прекрасного, город искусств… и город скульптуры.
Раоден отступил назад, явив взглядам чистую поверхность стола. Ее покрывали замысловатые узоры, как на стенах часовни.
Глаза Аандена изумленно распахнулись, и топор повис в ослабившей хватку руке.
– Этот город – мечта резчика по камню, Таан. Сколько раз тебе приходилось выслушивать, как мастера снаружи сожалеют о потере Элантриса? Здесь любой дом – изумительный памятник архитектуры. Хотел бы я знать, почему тот, кто оказался лицом к лицу со здешней красотой, предпочтет стать бароном Аанденом, когда он может оставаться скульптором Тааном?