– Нам придется хорошенько подумать, – заключил Ройэл. – Но и не тянуть слишком долго. Необходимо разрешить эту проблему до подсчета доходов, иначе нам придется мириться с Телри вместо Йадона. И как плохо ни справлялся бы со своими обязанностями король, я твердо уверен, что Телри окажется еще хуже. Особенно если за ним стоит Фьерден.
– Как вы справляетесь с посевом? – спросила Сарин, когда дворяне собрались расходиться. – Вы последовали моему совету?
– Ему не так-то легко последовать, – признался Эхан. – Мои надзиратели и младшие дворяне протестовали изо всех сил.
– Но вы его выполнили.
– Да.
– И я, – добавил Ройэл.
– У меня нет выбора, – проворчал Эдан.
Джиндосец и Иондел молча кивнули.
– Мы начали посев на этой неделе, – произнес Эдан. – Когда ожидать результатов?
– Я надеюсь, что в течение двух месяцев, милорд, хотя бы только ради вашего блага, – ответила Сарин.
– Этого срока как раз хватит, чтобы прикинуть, какой получится урожай, – вставил Шуден.
– Я все же не понимаю, какое значение имеет для крестьян их свобода, – недовольно заявил Эхан. – Они сажают те же самые семена и собирают то же самое зерно.
– Вы еще удивитесь, милорд, – пообещала принцесса.
– Мы можем удалиться? – с намеком спросил Эдан.
Его все еще задевало, что на встречах заправляет женщина.
– Последний вопрос, господа. Я размышляла над предстоящей Кручиной вдовы, и мне бы хотелось услышать ваше мнение.
Придворные переминались с ноги на ногу, неловко поглядывая друг на друга.
– Да будет вам, – недовольно нахмурилась Сарин. – Вы же взрослые люди, а страшитесь Элантриса, как дети.
– Это крайне деликатная тема в Арелоне, – ответил Шуден.
– Хратен не пытается обходить ее стороной. Вы же слышали, что он затеял.
– Он объявил кораитских жрецов виновными в попустительстве элантрийцам, – кивнул Ройэл, – и теперь настраивает против них людей.
– И если мы не вмешаемся, его план сработает. Поэтому нам необходимо пересилить суеверия и перестать делать вид, будто Элантриса не существует. Джьерн строит по поводу города далекоидущие планы.
Слушатели обменялись понимающими взглядами. Они считали, что принцесса уделяет планам джьерна незаслуженное внимание; для них главной проблемой оставался Йадон, а в религии они не видели ощутимой угрозы. Они не понимали, что для Фьердена религия и война стояли бок о бок.
– Вам придется довериться мне, господа, – сказала Сарин. – Замыслам Хратена суждено сыграть значительную роль в нашем будущем. Вы утверждали, что король смотрит на вещи буквально; что ж, значит, Хратен – его полная противоположность. Он все рассматривает с точки зрения возможной пользы или вреда, а его цель состоит в подчинении Арелона Фьерденской империи. Если он собрался использовать элантрийцев против нас, мы должны противостоять.
– Пусть этот коротышка-кораит с ним согласится, – посоветовал Эхан. – Если они окажутся на одной стороне, то Элантрис в любых руках станет бесполезным орудием.
– Омин ни за что не пойдет на подобное соглашение, милорд, – покачала головой принцесса. – Он не желает элантрийцам зла и не станет провозглашать их демонами.
– Может, он… – начал толстяк.
– Доми милостивый, Эхан, – перебил его Ройэл. – Неужели ты не ходишь на его проповеди? Он не согласится на обман.
– Я хожу! – возмутился Эхан. – Я просто подумал, что жрец захочет послужить королевству. Мы его щедро отблагодарим.
– Нет, милорд, – продолжала убеждать Сарин. – Омин – служитель церкви и при этом искренний и доброжелательный человек. Для него правда не оспаривается и не продается. Боюсь, что нам не осталось выбора: придется принять сторону элантрийцев.
От предложения принцессы лица у заговорщиков вытянулись.
– Сарин, тебе предстоит нелегкая задача, – предостерег старый герцог. – Ты назвала нас суеверными, но на самом деле здесь собрались наиболее образованные и непредвзятые арелонцы. Если даже мы с опаской относимся к Элантрису, подумай, что скажет остальная страна.
– Придется изменить бытующие понятия, милорд. И обряд Кручины вдовы дарит нам прекрасную возможность. Я собираюсь отнести элантрийцам еду.
На этот раз ей удалось потрясти всех без исключения.
– Я не ослышался, принцесса? – дрожащим голосом переспросил Эхан. – Вы собираетесь посетить Элантрис?
– Да.
– Мне нужно выпить, – решил толстяк и откупорил флягу с вином.
– Вам не получить разрешения короля, – сказал Эдан. – Он не позволяет заходить внутрь даже солдатам элантрийской гвардии.
– Эдан прав, – поддержал барона Шуден. – Вашему высочеству никогда не прорваться сквозь эти ворота.
– Предоставьте короля мне.
– Ваша маска дурочки здесь не поможет, – предупредил Ройэл. – Ни за какие достижения глупости король не отпустит вас в город.
– Я что-нибудь придумаю. – Принцесса старалась выглядеть уверенной. – Пусть разрешение вас не заботит. Но я хочу, чтобы вы дали слово, что поможете мне.
– Поможем в чем? – вяло спросил толстяк-граф.
– Поможете раздавать пищу.
Лорд Эхан выпучил глаза:
– Раздавать пищу? В Элантрисе?
– Моя цель – сорвать с города покров суеверий, – объяснила девушка. – Для этого необходимо затащить знать внутрь и заставить ее убедиться своими глазами, что в элантрийцах нет ничего страшного.
– Простите мое недоверие, леди Сарин, – начал Иондел. – Но что, если в них есть что-то страшное? Что, если слухи об элантрийцах правдивы?
– Я не думаю, что они опасны; я видела и город, и его жителей. В элантрийцах нет ничего ужасного, за исключением обращения с ними. Я не верю рассказам о чудовищах в человеческом обличье и поедании себе подобных. Я наблюдала всего лишь несчастных мужчин и женщин, с которыми обращаются хуже, чем с животными.
Ни Иондел, ни остальные не разделяли ее убежденности.
– Послушайте, я пойду первой. А вы присоединитесь через несколько дней.
– Почему мы? – простонал Эдан.
– Потому что надо как-то начинать. Если вы, господа, не побоитесь войти в город, тогда другие очутятся в глупом положении, если будут рьяно возражать. Аристократия строго следует модным влияниям: стоит идее получить популярность, и я затащу туда всех по меньшей мере по разу. Они убедятся, что ничего страшного в Элантрисе нет, что его жители – бедные калеки, которым не хватает пищи. Мы победим Хратена, не прибегая к обману. Немногие способны объявить демоном человека, который только что со слезами на глазах благодарил тебя за еду.
– Бессмысленно спорить, – заявил Эдан. Его пальцы подрагивали от мысли о посещении Элантриса. – Все равно король не позволит вам туда отправиться.
– А если позволит? – тут же спросила Сарин. – Тогда вы пойдете со мной?
Барон оторопело заморгал – он понял, что попался. Принцесса ждала ответа, но он упрямо держал рот на замке.
– Я пойду, – объявил Шуден.
Сарин благодарно улыбнулась джиндосцу. Уже второй раз он поддержал ее в трудную минуту.
– Если Шуден решился, то сомневаюсь, что остальным захочется показаться трусами на его фоне, – произнес Ройэл. – Сначала получите разрешение, Сарин, а потом мы обсудим детали.
– Возможно, я переоценила шансы на успех, – признала Сарин.
Она стояла перед дверьми кабинета Йадона, а неподалеку пара гвардейцев не спускала с нее глаз.
– Вы придумали, что будете делать? – спросил Эйш.
Во время встречи заговорщиков сеон отказался залетать в церковный сад и висел на посту за оградой часовни.
Сарин покачала головой. Она храбрилась перед Эханом и остальными, но сейчас ее одолевали сомнения. Принцесса не представляла, как выпросить у Йадона согласие на посещение Элантриса, а уж тем более как уговорить элантрийцев принять помощь.
– Ты говорил с отцом? – поинтересовалась она.
– Да, госпожа. Он просил передать, что предоставит вам любую денежную поддержку.
– Хорошо. Пошли. – Она сделала глубокий вдох и решительным шагом направилась к часовым. – Я желаю поговорить с отцом.
Солдаты нерешительно переглянулись.
– У нас приказ…
– Он не относится к членам семьи, – уверенно перебила Сарин. – Разве вы откажете королеве, если она решит навестить своего мужа?
Оба гвардейца наморщили лоб, пытаясь найти ответ. Скорее всего, Эшен не баловала короля частыми визитами. Сарин заметила, что болтушка-королева старалась держаться от Йадона подальше; даже ей не нравилось постоянно выслушивать колкости по поводу собственной глупости.
– Открывай двери, солдат, – приказала принцесса. – Если король не захочет меня видеть, он не постесняется меня выгнать, и тогда в следующий раз вам не придется гадать, пускать меня или нет.
Но гвардейцы продолжали колебаться, и принцессе пришлось силой протиснуться между ними и отворить дверь самой. Ее решительность настолько ошарашила охрану, непривычную к волевым женщинам, особенно в королевской семье, что они не сделали попытки ее остановить.
При звуке хлопнувшей двери Йадон поднял взгляд от рабочего стола; очки, которых Сарин никогда раньше на нем не видела, сползли от резкого движения к кончику носа. Он тут же их снял и встал, раздраженно хлопнув по столу ладонью. Пачка финансовых документов подпрыгнула, и из нее вылетело несколько листов.
– Тебе недостаточно изводить меня на людях, ты решила добраться до моего кабинета? – закричал он. – Если бы я знал, какой глупой и вертлявой девчонкой ты окажешься, я бы ни за что не подписал договор. Уходи и дай мне работать!
– Я вам вот что скажу, отец, – доверительно начала Сарин. – Я попытаюсь изобразить из себя человека, способного на членораздельную беседу, и вы займетесь тем же.
Глаза Йадона широко распахнулись, а лицо налилось краской.
– Раг Доми! – (За всю жизнь принцессе только дважды доводилось слышать настолько грязное ругательство.) – Ты меня обманывала! Мне следует тебя обезглавить за то, что выставила меня дураком!
– Стоит начать обезглавливать свое потомство, отец, и люди станут донимать вас ненужными вопросами.