– Плохой знак, – вполголоса произнес Ройэл.
– Согласна.
Сарин наскоро подсчитала прихлебателей Телри, пытаясь заодно определить их титулы, и перевела взгляд на свиту Йадона. Обе группы были примерно равны по численности, но при короле оставались более влиятельные дворяне – по крайней мере, пока.
– Еще одно непредвиденное последствие вашей ссоры с королем. Чем больше расшатывается власть Йадона, тем заманчивее становится уйти в оппозицию.
Телри снова залился мелодичным, беззаботным смехом, и принцесса нахмурилась. Казалось, герцога не волнует, что джьерн Хратен, его самый ярый сторонник, выбыл из игры.
– Что он затевает? – вслух поинтересовалась девушка. – Каким образом надеется получить трон?
Ройэл лишь покачал головой. После минуты раздумий он посмотрел вверх и обратился к пустому воздуху:
– Да?
Из теней выплыл Эйш, и Сарин вздрогнула. Она вздрогнула еще раз, когда, к своему немалому удивлению, поняла, что это не Эйш, а другой сеон.
– Садовники сообщают, что один из гостей свалился в пруд, милорд, – произнес сеон, опускаясь почти до земли. Его голос звучал отрывисто и безучастно.
– Кто? – усмехнулся герцог.
– Лорд Ридим, ваша светлость. По-видимому, он слишком увлекся вином.
Принцесса прищурилась, всматриваясь в шар света, чтобы разглядеть эйон в центре. Ей показалось, что там горит эйон Опа.
Ройэл вздохнул:
– Наверняка распугал всю рыбу. Спасибо, Опа. Проследи, чтобы Ридима просушили и, если это необходимо, отправили домой. В будущем он станет держаться подальше от прудов, когда напьется.
Сеон чинно качнулся и полетел выполнять приказание господина.
– Вы никогда не упоминали, что имеете сеона, милорд, – заметила Сарин.
– Они есть у многих дворян, но в последние годы показывать их на людях вышло из моды. Сеоны – лишнее напоминание об Элантрисе.
– Он постоянно находится при усадьбе?
Герцог кивнул:
– Опа присматривает за садовниками. Ему подходит такое занятие, ведь его имя означает «цветок».
Принцесса постукивала пальцами по щеке и размышляла о строгом, безразлично-вежливом тоне Опы. Теоданские сеоны разговаривали с господами гораздо теплее. Возможно, то, что здесь к ним относятся с подозрением и неприязнью, отучило арелонских сеонов от фамильярности.
– Пойдемте. – Ройэл взял ее под руку. – Я и вправду хочу проверить, хватает ли угощения в саду.
Сарин позволила увести себя прочь.
– Ройэл, старый мошенник, – раздался рев у расставленных под открытым небом столов. – Я потрясен – ты умеешь устраивать балы! Я боялся, что ты попытаешься загнать нас в крошечную конуру, которую называешь домом.
– Эхан, – недовольно отозвался герцог, – надо было догадаться, что найду тебя возле еды.
На толстяке-графе красовалась необъятная желтая мантия, а в руке он держал тарелку, доверху наполненную сухим печеньем и крабами.
На тарелке его супруги, однако, было лишь несколько ломтиков фруктов. За несколько недель уроков фехтования Сиден значительно похудела.
– А как же! Лучшая часть праздника, – со смехом согласился Эхан. Кивнув в сторону Сарин, он продолжал: – Ваше высочество, я бы предостерег вас от влияния старого негодяя, но только боюсь, что вы влияете на него еще хуже.
– Я! – с притворным негодованием воскликнула принцесса. – Что я могу натворить?
Эхан фыркнул:
– Спросите короля. – Он засунул в рот целого вафера. – А не то – спросите меня. Посмотрите, что вы сотворили с моей женой! Она отказывается есть!
– Мне нравятся фрукты, Эхан, – возразила Сиден. – Тебе тоже не мешает попробовать.
– Может, я и попробую блюдо-другое, когда покончу с этим, – пропыхтел граф. – Видите, что вы натворили, Сарин? Я бы никогда не дал согласия на это ваше фехтование, если бы знал, что оно испортит фигуру моей жены.
– Испортит? – удивленно переспросила принцесса.
– Я из южного Арелона. Для нас чем пышнее, тем краше. Не все предпочитают женщин, похожих на изголодавшихся мальчишек-школяров. – Тут Эхан сообразил, что забылся, и прибавил: – Не хотел вас обидеть, ваше высочество.
Сарин нахмурилась. Ей нравился Эхан, но толстяк-граф часто сначала говорил, а потом думал. Не зная, как отреагировать, девушка замешкалась.
Ей на выручку пришел герцог Ройэл:
– Ну, Эхан, нам пора идти: мне нужно поздороваться со всеми гостями. И кстати, тебе стоит приказать каравану поторопиться.
Граф поднял голову, но герцог уже уводил Сарин прочь.
– Каравану? – серьезно переспросил граф. – Какому каравану?
– Ну как же – караван, который везет мелоны из Дюладела в Свордан, конечно, – небрежно, через плечо ответил Ройэл. – Я сам послал туда груз фруктов неделю назад. Они должны прибыть завтра утром. Боюсь, мой друг, что твой товар встретит переполненный рынок, не говоря о том, что мелоны слегка перезреют в пути.
Эхан чертыхнулся, тарелка наклонилась в пухлых руках, и крабы посыпались на траву.
– Как тебе удалось меня обойти, во имя Доми?
– Разве ты не знаешь? Я получил долю в авантюре Люкела. Мне достались неспелые плоды, но они как раз должны дозреть за время дороги.
Толстяк-граф с утробным смешком покачал головой:
– Ты снова меня обставил. Но гляди в оба – однажды мне удастся побить тебя, и ты так удивишься, что неделю не сможешь смотреть себе в глаза.
– Буду ждать с нетерпением.
С этими словами Ройэл удалился от столов.
Сарин засмеялась, когда до них донесся голос Сиден, распекающей супруга.
– Ваша слава удачливого купца вполне заслуженна, милорд.
Ройэл скромно развел руками. Но тут же самодовольно подтвердил:
– Да. До последней капли.
Принцесса расхохоталась.
– Тем не менее, – продолжал герцог, – ваш юный кузен легко заткнет меня за пояс. Я понятия не имею, как ему удалось сохранить поставку мелонов в тайне от моих агентов в Дюладеле. Я вошел в долю только потому, что Люкел попросил у меня взаймы.
– Тогда хорошо, что он не обратился к Эхану.
– Не спорю. Пойди Люкел к нему, не видать мне покоя до конца моих дней. Эхан пытается обставить меня уже лет двадцать; в один прекрасный день он поймет, что я только притворяюсь всеведущим, и тогда жизнь перестанет быть занимательной.
Они продолжали неторопливо идти по дорожкам, иногда останавливаясь, чтобы переброситься парой слов с гостями, и наслаждаясь прогулкой по чудесному парку. Засаженные первоцветами клумбы освещались затейливо расположенными факелами, фонарями и даже свечами. Сарин поразили крестовые деревья: на их ветвях, покрытых белыми и розовыми бутонами, играли отблески света от прикрепленных к стволам фонарей. Девушка целиком отдалась удовольствию от прогулки и даже не заметила, как пролетело время, пока появление Эйша не напомнило ей о сегодняшней цели.
– Госпожа! – вскричал сеон. – Король покидает бал!
– Ты уверен?
Она тут же позабыла про игру света на бутонах.
– Да, госпожа. Он ушел незаметно, сказав, что отправляется в мужскую комнату, но тайком подозвал экипаж.
– Прошу меня извинить, ваша светлость, – кратко бросила принцесса. – Мне нужно идти.
– Сарин? – удивленно позвал Ройэл. Девушка продолжала торопиться к особняку, и он прокричал более настойчиво: – Сарин! Вы не можете уйти.
– Извините, но это очень важно.
Герцог попытался догнать ее, но длинные ноги принцессы несли ее гораздо быстрее. К тому же Ройэл не мог бросить гостей и исчезнуть в разгар бала.
Сарин завернула за угол особняка как раз вовремя, чтобы увидеть садящегося в карету короля. Девушка тихо выругалась – почему она не додумалась подозвать экипаж? Она лихорадочно оглянулась, выискивая подходящее средство передвижения, и приглядела одну из ожидающих карет, но тут кучер короля щелкнул кнутом, и копыта лошадей зацокали по мостовой.
– Госпожа! – остановил ее голос Эйша. – Короля нет в карете.
Сарин замерла на месте:
– Что?
– Он вышел через противоположную дверцу и скрылся в тени на той стороне подъездной дорожки. Карета – всего лишь уловка.
Принцесса не сомневалась в достоверности слов сеона; его органы чувств намного превосходили человеческие.
– Пошли. – Она решительно направилась к аллее. – Я не одета для выслеживания; тебе придется проследить за ним и сообщить, куда он пошел.
– Конечно, госпожа.
Эйш приглушил свое сияние до почти невидимого уровня и полетел за королем. Сарин медленно последовала за сеоном.
Какое-то время они продвигались таким образом: Эйш держался около короля, а принцесса следовала на расстоянии и старалась не выглядеть подозрительно. Вскоре они покинули земли Ройэла и вышли на улицы Каи. Йадон держался в тени глухих переулков, и девушка впервые осознала, что ей может угрожать опасность. Женщине не следовало ходить в темноте без сопровождения даже в Каи, который считался одним из самых спокойных городов Опелона. Не раз ей хотелось повернуть обратно, а однажды Сарин едва не сбежала с криком, когда в темноте на мостовой заворочался пьяный мужчина. И все равно она продолжала преследование; ей представился редкий шанс выяснить, что затеял Йадон, и на данный момент любопытство пересилило страх.
Эйш, понимая опасность, предложил отправиться за королем в одиночку, но принцесса упрямо отказалась. Привычный к ее упорству, сеон не стал спорить. Он метался между ней и королем, пытаясь одновременно присматривать за госпожой и не потерять из виду Йадона.
В конце концов сеон остановился, вернулся к Сарин и тревожно закачался в воздухе:
– Король только что спустился в канализацию.
– В канализацию? – не веря своим ушам, переспросила девушка.
– Да, госпожа. И он не один: сразу на границе усадьбы его встретили двое закутанных в плащи мужчин, а перед спуском в канализацию к ним присоединилось еще полдюжины.
– Почему ты не полетел за ними? – разочарованно упрекнула принцесса. – Так мы их никогда не отыщем.
– К несчастью, вы правы.
Сарин сжала зубы, борясь с досадой: