– Научи меня, – прошептала принцесса. – Я хочу понять.
Только гораздо позже, когда город накрыла ночь, Сарин позволила себе расплакаться. Бо́льшую часть дня Дух рассказывал ей все, что знал об Эйон Дор; судя по всему, он провел пространное исследование. Девушка слушала и наслаждалась компанией, а заодно и позабыла о грустных мыслях. Они не заметили, как за окнами часовни опустились сумерки, и Духу пришлось прерваться, чтобы подыскать ей место для ночлега.
Сейчас она свернулась калачиком и дрожала от холода. Две ее соседки крепко спали без одеял, несмотря на холодную ночь. Остальные элантрийцы, казалось, не замечали изменений в температуре воздуха так, как она; Дух утверждал, что причина в переходном состоянии, в котором застыли их тела, ожидая, пока Дор закончит превращение. Но Сарин все равно мерзла.
Холод не улучшил ее настроения. Она прижалась к твердой каменной стене и вспоминала потрясенные взгляды придворных. Большинство свежеиспеченных элантрийцев шаод настигал ночью, и их обнаружение проходило достаточно тихо. Но превращение Сарин свершилось на глазах всего арелонского двора, да еще и на собственной свадьбе.
От полнейшего унижения спасала только мысль, что ей больше никогда не придется глядеть им в глаза. Слабое утешение, ведь по той же причине она никогда не увидит отца, мать или брата. Она потеряла Киина и его семью. И если раньше принцесса никогда не страдала от тоски по дому, то сейчас ее накрыла накопившаяся за годы разлук волна грусти, которая подкреплялась осознанием полного поражения. Дух расспрашивал о новостях снаружи, но тема оказалась для нее слишком болезненной. Скорее всего, престол занял Телри, а как следствие, Хратен без труда обратит Арелон.
Слезы лились беззвучно. Сарин плакала о несостоявшейся свадьбе, об Арелоне, о безумии Эйша и об унижении, которое должно терзать Ройэла. Хуже всего ранили мысли об отце. Сердце наполнялось глухим ужасом, когда она думала, что никогда больше не услышит его любящих поддразниваний, не почувствует безоговорочного, всепрощающего одобрения.
– Госпожа? – нерешительно прошептал у окна глубокий голос. – Это вы?
Потрясенная девушка подняла заплаканное лицо. Неужели ей послышалось? Не может быть…
– Леди Сарин? – Голос Эйша.
И тут она увидела его, висящего над подоконником; эйон в центре чуть светился, но все же был вполне различим в темноте.
– Эйш? – тихо, боясь поверить в удачу, спросила она.
– Доми благослови! – воскликнул сеон.
Он без промедлений подлетел к хозяйке.
– Эйш! – Дрожащей рукой Сарин утерла глаза. От шока в голове звенело, а тело казалось легким как перышко. – Ты же никогда не произносишь имя Доми!
– Если он привел меня к вам, то я готов стать первым сеоном в истории Корати. – Эйш радостно замерцал.
Принцесса с трудом сдерживала себя, чтобы не броситься обнимать шар света.
– Эйш, ты разговариваешь! Ты же не должен разговаривать, ты должен…
– Сойти с ума. Да, госпожа, я знаю. И все же я не ощущаю никаких изменений.
– Чудо, – благоговейно произнесла Сарин.
– В любом случае чрезвычайно любопытно. Возможно, мне следует задуматься об обращении в Шу-Корат.
Принцесса засмеялась:
– Сейналан ни за что не позволит. С другой стороны, его неодобрение нас раньше не останавливало, правда?
– Ни единого раза, госпожа.
Сарин откинулась на стену, от звука родного голоса ее охватило спокойное умиротворение.
– Вы не представляете, какое облегчение наконец найти вас, госпожа. Со вчерашнего дня я разыскиваю вас повсюду. Начал бояться, что с вами случилось что-то ужасное.
– Случилось, – с грустной улыбкой откликнулась она.
– Я имел в виду еще более ужасное. Я видел, какие кошмары творятся в Элантрисе.
– Город изменился, Эйш. Я не понимаю, как ему удалось, но Дух установил здесь порядок.
– Что бы он ни делал, если он позаботится о вашей безопасности, я даю свое благословение.
Сарин посетила внезапная идея. Если Эйш выжил… Значит, у нее осталась связь с внешним миром, с Киином и остальными.
– Ты знаешь, что происходит у наших дворян? – спросила она.
– Нет, госпожа. После провала свадьбы я целый час требовал от патриарха, чтобы он освободил вас. Мне показалось, что его не расстроило ваше падение. Уйдя от него, я понял, что потерял вас. Я полетел к воротам Элантриса, но опоздал и не видел, как вас отправили в город. Я спросил часовых, куда вы пошли, но они отказались со мной разговаривать. Сказали, что нельзя говорить о новых элантрийцах, а когда я объяснил, что я ваш сеон, они начали меня сторониться и перестали отвечать на вопросы. Пришлось летать по городу наугад.
Сарин заулыбалась: она представила, как солидный, полный достоинства сеон – по сущности своей порождение языческой магии – спорит с главой кораитской церкви.
– Ты не опоздал к моему изгнанию, Эйш; ты прилетел слишком рано. Как я поняла, жрецы отправляют людей в Элантрис в определенное время суток, а свадьба происходила позже. Я провела ночь в часовне, и меня отвели сюда в следующий полдень.
– А, – только и произнес сеон, понимающе покачиваясь.
– Я думаю, в будущем ты всегда сможешь найти меня здесь, в чистой части города.
– Интересное место. Раньше я никогда не долетал сюда – оно умело спрятано от взгляда снаружи. Почему оно так отличается от всего Элантриса?
– Возвращайся завтра и увидишь.
– Возвращаться, госпожа? – возмущенно спросил Эйш. – Я не собираюсь покидать вас!
– Ненадолго, мой друг. Мне необходимы новости из Каи, а ты передашь остальным, что со мной все в порядке.
– Да, госпожа.
Сарин задумалась. Дух прилагал немалые усилия, чтобы никто из внешнего мира не узнал о Новом Элантрисе; она не хотела невзначай выдать его секрет, хотя доверяла кругу дворян, как самой себе.
– Скажи им, что разыскал меня, но умолчи обо всем необычном, что видел здесь.
– Да, госпожа, – удивленно откликнулся он. – Одну секунду, миледи, ваш отец хочет поговорить с вами.
Сеон замерцал, его свет начал таять, растекаться и превратился в голову теоданского короля.
– Ин? – в лихорадочном волнении позвал Эвентио.
– Я здесь, отец.
– Хвала Доми! Сарин, ты цела?
– Все хорошо, – заверила девушка.
При виде отца к ней вернулось самообладание. В этот момент принцесса поняла, что способна выдержать любые испытания, пока у нее остается возможность поговорить с Эвентио.
– Чертов Сейналан, будь он проклят! Он даже не попытался вызволить тебя. Не будь я преданным кораитом, я бы его с радостью обезглавил!
– Нужно быть справедливыми, отец. Если крестьянок отправляют в Элантрис, то почему должны делать исключение для королевской дочери?
– Если верить моим осведомителям, в эту дыру никого нельзя посылать.
– Здесь не так плохо, как ты думаешь. Не буду вдаваться в подробности, но жизнь в Элантрисе не настолько безнадежна, как ожидалось.
– Безнадежна или нет, я тебя оттуда вытащу.
– Нет, отец! Ни в коем случае не посылай в Арелон войска – ты не только оставишь Теод беззащитным, но и испортишь отношения с единственным союзником.
– Если предсказания моего человека сбудутся, Арелону недолго осталось быть нашим союзником, – мрачно заявил Эвентио. – Герцог Телри набирает поддержку, и любой арелонец уверен, что уже скоро он займет трон, а еще всем известно, что он очень дружен с джьерном Хратеном. Ты старалась, Ин, но Арелон потерян безвозвратно. Я собираюсь вызволить тебя из Элантриса – и мне не понадобится вся военная мощь, – а потом начнем готовиться к вторжению. Пусть вирн шлет войска тысячами, им все равно не прорваться через нашу армаду. Флоту Теода нет равных.
– Отец, может, ты и готов поставить крест на Арелоне, но я не могу.
– Сарин, – повысил голос король, – не начинай. Ты такая же арелонка, как я…
– Я не отступлюсь, – твердо сказала принцесса. – Я не покину Арелон.
– Идос Доми, Сарин, это безумие! Я не только твой отец, но и монарх! И я верну тебя в Теод даже против воли.
Сарин глубоко вдохнула, чтобы успокоиться; грубым упрямством от Эвентио ничего не добьешься.
– Отец, – начала она, позволив любви и уважению смягчить просьбу, – ты научил меня дерзать. Ты сделал меня сильнее. Иногда я ругалась на тебя, но я очень благодарна за твою поддержку. Ты подарил мне свободу быть собой. Неужели теперь ты собираешься перечеркнуть свои принципы и лишить меня выбора?
Седая голова отца безмолвно поникла.
– Твои уроки не принесут плодов, пока ты не отпустишь меня, – тихо продолжала девушка. – Если ты искренне веришь в идеалы, которым учил меня, то позволишь мне принять решение самостоятельно.
– Ты их так любишь, Ин? – негромко спросил Эвентио.
– Они стали моим народом.
– Ты прожила в Арелоне меньше двух месяцев.
– Любовь не зависит от сроков, отец. Я должна остаться здесь. Если Арелон падет, я паду вместе с ним, но я не считаю, что все потеряно. Должен найтись способ остановить Телри.
– Но ты заперта в этом ужасном городе, Сарин. Что ты можешь сделать?
– Эйш будет передавать мои послания. Я больше не смогу возглавлять оппозицию, но им пригодится моя помощь. Даже если они обойдутся без меня, я остаюсь.
– Я вижу, – после недолгого молчания со вздохом произнес король. – Твоя жизнь в твоих руках, Сарин. Я всегда так считал, хотя порой забываю об этом.
– Ты любишь меня, отец. Мы всегда стараемся обезопасить тех, кого любим.
– Я люблю тебя, дочка. Никогда не забывай об этом.
Сарин улыбнулась:
– Не забуду.
– Эйш, – позвал Эвентио, пробуждая сознание сеона.
– Да, ваше величество, – почтительно отозвался тот.
– Следи за ней и оберегай ее. Если принцессу ранят, сообщи мне.
– Я всегда присматривал за госпожой и никогда не перестану, ваше величество.
– Сарин, я все же собираюсь выдвинуть армаду на оборонительные позиции. Предупреди своих друзей, что любой приблизившийся к теоданским водам корабль будет потоплен без предупреждения. Мы остались одни против всего мира, и я не стану рисковать своей страной.