Так все и есть — ни убавить, ни прибавить.
Заметки на полях. Рязанов и его книги
Киноповесть «Забытая мелодия для флейты» стала последним сочинением Брагинского-Рязанова, выпущенным отдельным изданием (стостраничная книжица увидела свет в 1989 году).
Долгое время Эльдар Рязанов как автор книг представлял собой лишь половину писателя Брагинского-Рязанова. Первым изданием, на обложке которого когда-то мечтавший стать писателем режиссер мог с гордостью прочесть свою фамилию, была повесть «Берегись автомобиля!», вышедшая в 1965 году. Потом были книжки «С легким паром! (Однажды в новогоднюю ночь…)», «Сослуживцы», «Старики-разбойники», «Родственники», «Притворщики», «Аморальная история». Были и сборники: прозы («Смешные невеселые истории», 1979), драматургии («Ирония судьбы, или С легким паром: Комедии для театра», 1983), кинодраматургии («Вокзал для двоих»; «Гараж»: Киносценарии, 1984). И везде имени Эльдара Рязанова предшествовало — в соответствии с алфавитом — имя его соавтора Эмиля Брагинского.
В 1974 году в серии «Мастера советского кино» вышел сборник «Эльдар Рязанов», но собственно рязановских текстов там не было. Был огромный очерк Неи Зоркой о рязановском творчестве, а также рассказы о Рязанове работавших с ним актеров и других кинематографистов.
Первая же книжка, полностью написанная Эльдаром Рязановым лично, вышла лишь в 1977 году. Она называлась «Эти несерьезные, несерьезные фильмы» (издательство «Бюро пропаганды советского киноискусства») и содержала несколько автобиографических новелл автора о его работе в кино. В том же году вышла чуть более толстая книга Рязанова «Грустное лицо комедии» (издательство «Молодая гвардия»), вместившая несколько других новелл аналогичной тематики.
Вскоре после этого Рязанов получил не на шутку взволновавшее его письмо:
«Дорогой Эльдар Александрович, прочел Ваше „Грустное лицо комедии“, книгу, по-моему, очень хорошую, и захотелось сказать Вам то, что как-то все не приходилось сказать, — хоть мы и соседи, — что я видел все Ваши фильмы (кроме „Девушки без адреса“) и люблю их, и, судя по сказанному в Вашей книге, больше люблю те из них, которые больше любите Вы. Вот, собственно, и почти все. Кроме того, — Вы делаете дело, которого я совершенно не умею делать, что в то же время не мешает мне чувствовать себя Вашим единомышленником в чем-то очень, особенно важном для Вас, для меня и для очень многих других людей, важном прежде всего в жизни, а затем уже и в наших профессиях.
От души желаю Вам всего самого доброго.
Уважающий Вас
Константин Симонов
22. V 78».
Симонов и Рязанов были соседями по даче в Пахре, кивали друг другу при встрече, но никогда не разговаривали. Эльдар Александрович был уверен, что Константин Михайлович не узнавал в соседе-режиссере того паренька, который некогда приносил ему тетрадку со своими незрелыми виршами. А напомнить об этом все как-то не было случая — гордый Рязанов не хотел навязываться в собеседники, а тем более в приятели живому литературному классику. На симоновское письмо он немедленно ответил посланием с горячими благодарностями, но личного разговора так никогда и не случилось. В 1979 году Симонов скончался.
Через какое-то время после его смерти Рязанов случайно узнал, что полученное им от Симонова письмо представляет собой копию, сделанную на ксероксе, тогда как оригинал остался в архиве. Это неприятно поразило режиссера. «Какая же забота о вечности! Какая сосредоточенность на бессмертии! Какого же он был мнения о каждом своем шаге, если так старался сохранить его для истории! Я уж не говорю о том, что он ни в грош не ставил меня, будучи, очевидно, убежденным, что я не сохраню его послания, вышвырну вон», — напишет Рязанов в одном из позднейших изданий своих мемуаров.
Самой первой же книгой, которую без преувеличения можно было назвать «мемуарами Эльдара Рязанова», оказалось издание 1983 года «Неподведенные итоги»: контаминация книжек «Эти несерьезные, несерьезные фильмы» и «Грустное лицо комедии» с добавлением нескольких новых новелл.
Отныне «Неподведенные итоги» будут переиздаваться регулярно (в среднем раз в пять лет), с каждым последующим изданием существенно увеличиваясь в объеме.
С конца 1980-х примерно с той же регулярностью начнут выходить сборники рязановских стихов, о которых мы уже упоминали.
В 1989 году издана книга «Четыре вечера с Владимиром Высоцким» по мотивам одноименной телепередачи Рязанова.
В 1991-м отдельным изданием выходит повесть «Предсказание» — наполовину мистическая, наполовину автобиографическая.
В девяностых, нулевых и десятых годах неоднократно издавались сборники прежних и новых киноповестей Рязанова, написанных в соавторстве с разными сценаристами, но прежде всего — с Эмилем Брагинским. В 2011 году был издан даже самостоятельный рязановский сценарий к «Жестокому романсу» (в одноименную книгу вошли также пьеса Островского «Бесприданница» и подробный рассказ режиссера о ее экранизации).
Особняком стоят книги, написанные Рязановым на основе собственных телевизионных программ: «Эльдар-TV, или Моя портретная галерея» (2002), «Поговорим о странностях любви» (2009), «Первая встреча — последняя встреча» (2010), «Мои парижские тайны» (2014).
В 2006 году было издано самое крупное литературно-художественное произведение Эльдара Рязанова — роман «Андерсен. Жизнь без любви», созданный режиссером на основе одноименного киносценария. Соавтором сценария был Ираклий Квирикадзе, но роман Рязанов написал самостоятельно. Получилось весьма занятно — книга уж точно не уступила фильму. Эльдар Александрович таки сделался настоящим писателем, каковым видел себя в детстве!
Наконец, в 2010 году вышло в свет заключительное — и наиболее огромное — издание главной книги Рязанова. Теперь она называлась «Грустное лицо комедии, или Наконец подведенные итоги». Безусловно, это самая полная, точная и лучшая книга об Эльдаре Рязанове из всех, что были и когда-либо будут написаны.
Часть третья. ПОЗДНИЙ РЯЗАНОВ
Глава десятая. «Тлетворная рязановская смесь»
В середине 1970-х Рязанов поддался едва ли не поголовному увлечению советского народа — и стал пламенным почитателем песенного творчества Владимира Высоцкого. Однажды, преисполнившись восторга после очередного прослушивания магнитофонных катушек с песнями актера, Эльдар позвонил Владимиру и, не жалея слов и эмоций, расписал поэту-исполнителю, как он его обожает. Польщенный Высоцкий усмехнулся:
— Так что, Эльдар Александрович, сейчас-то бы сняли меня в роли Сирано?
— Сейчас бы снял, — не задумываясь ответил Рязанов.
Но встретиться в работе им так и не пришлось, если не считать съемку для ведомой Эльдаром Александровичем телепередачи «Кинопанорама», осуществленную в последний год жизни Высоцкого (и дошедшую до зрителей уже после его смерти).
В ноябре 1979 года состоялась премьера пятисерийного телевизионного фильма Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» с последней и, по общему признанию, лучшей киноролью Высоцкого. В начале 1980 года Рязанов решил снять «Кинопанораму» по свежим следам полюбившегося всей стране мини-сериала — но не столько ради самого фильма, сколько ради Высоцкого. К тому времени Владимир Семенович ни разу не появлялся на советском телевидении в качестве исполнителя собственных песен, что и решил исправить их большущий почитатель Рязанов.
«Накануне того дня, когда должна была состояться встреча перед телекамерами режиссера фильма Станислава Говорухина и исполнителей главных ролей с ведущим передачи, то есть со мной, провели съемку одного Высоцкого; он поделился своими мыслями об авторской песне как особом жанре и спел одиннадцать песен. Это было 5 марта 1980 года. А на следующий день, когда собрались все, Высоцкий не пришел. Что случилось, мы не знали. Твердо обещал прийти, но не явился. С. Говорухин, В. Конкин и я вместе с бригадой, делающей „Кинопанораму“, прождали его напрасно. Пытались разыскать, звонили по разным телефонам, но безуспешно. Тогда, чтобы не отменять съемку (а перенести ее было невозможно по каким-то техническим причинам), мы решили зафиксировать беседу о фильме без Высоцкого — между мной, с одной стороны, и Говорухиным с Конкиным — с другой. А потом режиссер передачи должен был попытаться вмонтировать, вставить, вклеить песни и монологи Высоцкого. Так и поступили. Однако смонтировать высказывания участников передачи о фильме со съемкой Высоцкого так, чтобы у телезрителя сложилось ощущение связного, единовременного разговора, не удалось».
Передача не вышла в эфир. 25 июля Высоцкий скончался.
В октябре 1981 года Рязанов решил во что бы то ни стало протолкнуть на ЦТ показ последней телесъемки поэта. Минуя промежуточных начальников, режиссер сразу направился к Сергею Лапину. «Я довольно долго его уговаривал. Наконец он согласился, но при условии, что это не будет, как он выразился, „поминальник“, что мы найдем какую-нибудь спокойную (!) форму подачи, без „придыханий“. То есть меня сразу же лишали возможности выказать свое отношение к преждевременной утрате, сразу же снижали мою оценку творчества Высоцкого. Но я был готов на все, лишь бы легализовать его, лишь бы „опубликовать“ его песни на всю страну. <…> И тогда у меня возникла идея — дать песни Высоцкого в „Кинопанораме“ как увлечение актера, как хобби. Разумеется, я знал, что сочинение стихов и песен Владимир Семенович считал главным делом своей жизни. Но ради того чтобы показать сотням миллионов людей поющего Высоцкого, я прибегнул к этому приему. В сюжет об „актерской самодеятельности“ требовались партнеры, ибо если бы мы рассказали только об одном участнике, всё расценили бы как „придыхание“. <…> Мы подобрали Высоцкому очень достойную и талантливую компанию. Сначала поведали об увлечении живописью мхатовского артиста Юрия Богатырева и продемонстрировали его изысканные акварели. Потом представили Валентина Гафта с его хлесткими, известными на всю страну эпиграммами. И лишь после этого „дали слово“ Высоцкому. К сожалению, из одиннадцати имеющихся у нас песен было разрешено пустить в эфир только три, „наиболее безопасные“. И даже они вызвали после передачи буквально шквал зрительских откликов, телеграмм, писем. И вот тогда я впервые подумал, что хорошо было бы сделать большую передачу о творчестве Высоцкого, объединив в рассказе его поэтические и актерские работы. Но в то время даже заикаться об этом было бессмысленно».