В 1950-м и 1951-м я продолжал строчить мини-вестерны (все – под псевдонимами) для наших журналов. Эрисман признал, что пригретый мною «многообещающий юноша» таки изрядно вырос как автор.
– Видно, что он работает над стилем. От клише избавился, пишет более сжато, сюжеты продумывает. Вообще, оказывается, он недурной рассказчик. Вон даже отдельные персонажи у него ожили.
Однако под своим именем я до сих пор ничего не напечатал.
Весной 1952-го редактор журнала «Фантастика из иных миров»[23] попросил меня представить рассказ для специального выпуска под названием «Звездные редакторы». В выпуске этом планировалось разместить шесть рассказов, написанных редакторами. Если мое творение понравится, мне заплатят по два цента за слово.
Я хотел было взять идею «подопытной морской свинки» – о хирургическом вмешательстве в мозг с целью повысить интеллект, – однако передумал. Такую идею на журнальных страницах не разовьешь – места не хватит, да и уровень не тот. Вдобавок до нее надо дозреть. А я пока не дозрел.
Новая идея нашлась все в той же папке: робот-слуга обретает человеческие характеристики и вырывается на свободу. Как ему справиться с предубеждением против роботов? Как уцелеть?
Перебирая страницы, я наткнулся на очередную старую запись. «Элджернон Чарльз Суинберн. Вот так имечко».
Не назвать ли первого свободного робота Элджерноном? И снова я передумал. Мой робот получил имя попроще – Роберт.
Идеей я поделился с Лестером дель Реем за кофе, и тот высоко ее оценил – в целых пятьдесят долларов. Цифра была соблазнительная, но я смекнул: раз Лестер не прочь купить мою концепцию, значит, мне самому стоит развить ее в рассказе.
«Ненужный робот»[24] стал первым произведением, опубликованным под моим настоящим именем. Мало того: он открывал сборник. Объем рассказа составил 5000 слов, после вычета агентской комиссии я получил чек на 90 долларов. У меня сохранился тот самый журнал. Низкокачественная бумага покоробилась, страницы вываливаются. Аннотация гласит: «Роберт был единственным С.Р. на Земле. Это значит, что он был Свободным Роботом и имел право делать что хочет. Вот только погибать он никак не хотел!»
Твоя фамилия, напечатанная под заглавием твоего первого опубликованного произведения… Писатели меня поймут: прочие восторги с этим конкретным и рядом не стояли. Счастливец шествует по манхэттенским улицам, дивясь, почему к нему не бегут толпы книгочеев, жаждущих получить автограф. Счастливец подумывает, не бросить ли работу, не пуститься ли в свободное плавание за писательской славой и баснословными гонорарами.
Но вот издательства, одно за другим, возвращают прочие рассказы – и начинающий писатель плавно (или не очень) спускается с небес на землю.
Впрочем, его уже заметили. В сообществах вроде научно-фантастического связи тесные. Многих редакторов, специализирующихся на научной фантастике, а также литагентов и авторов с юности объединяют общие интересы. Одна из таких групп по интересам называлась «Клуб „Гидра“». Я был знаком с членами «Гидры»; меня даже на вечеринки приглашали, хотя к «своим», за молодостью лет, не причисляли.
Однажды в пятницу, после обеда («Ненужный робот» уже вышел), мне позвонили и позвали играть в покер у Хораса Голда. Его жилище служило заодно и офисом журнала «Гэлэкси сайенс фикшн», в каковом журнале он был главредом. По слухам, Хорас после возвращения со Второй мировой страдал агарофобией, из дома-офиса выходил только в крайних случаях.
Чтобы как-то общаться с писательско-редакторско-агентской братией, Хорас учредил ежепятничные сражения в покер с грошовыми ставками. Разумеется, его покер не дотягивал до сборищ в парижском «Де магó»[25] или до нью-йоркского «Алгонкина»[26], но для начинающего автора оказаться среди любителей литературы было и престижно, и приятно.
Гости приходили не к определенному часу, а когда вздумается – начиная с ужина и заканчивая завтраком следующего дня. Играли в «хай-лоу», в «семикарточный стад», в «анаконду», в «железный крест». Я с энтузиазмом постигал тонкости каждой разновидности покера и изучал игроков; усваивал, где блефовать, когда выходить из игры. А по окончании «курса молодого бойца» обнаружил, что «карточный семинар» проделал брешь в моем чеке на пятьдесят долларов – недельном жалованье.
К 1953 году популярность литературных журналов резко упала, ибо появились дешевые книжки в бумажных обложках и вдобавок телевидение. Издательство «Стэдиум пабликейшнз», намереваясь урезать расходы, заранее меня предупредило. Эрисман под именем «Артур Лейн» (каковое имя должно было создать впечатление, будто в издательстве все еще полно сотрудников) отныне решил сам заниматься всеми журналами. А вскоре этот вид чтива и вовсе исчез, за исключением нескольких научно-фантастических изданий вроде «Гэлекси», «Эстаундинг сайенс фикшн» и «Мэгэзин оф фэнтези энд сайенс фикшн».
За несколько дней до сокращения моей должности я обедал с Бобом Эрисманом в «Чайлдз», в Эмпайр-стейт-билдинг. Мы вспоминали совместную работу. После кофе я откинулся на стуле и произнес:
– Боб, хочу сделать признание.
Его брови поползли вверх.
– Помните молодого автора – его первые рассказы вы раскритиковали, но я сказал, что вижу в нем писательский потенциал?
– Вы об «Аранзаспасской засаде»?
– Да. Это я сочинил. Взял псевдоним и толкнул «Засаду» через агента, с которым заранее сговорился. И следующие рассказы – тоже.
Боб улыбнулся.
– Исповедь очищает душу, Дэн. А помните вестерны и спортивные рассказы, которые вам не позволялось покупать, поскольку они были написаны не по контракту?
– Конечно, помню.
– Как думаете, чем я занимался у себя дома в Коннектикуте, помимо проверки вашей работы да сочинения аннотаций с заголовками?
– Так это вы написали?
Он кивнул. Мы подняли тост за конец целой эпохи.
В отличие от журналов, «Таймли комикс», побочный продукт издательства «Мартин Гудман пабликейшнз», цвел пышным цветом. Гудман предложил мне работать на своего зятя, Стэна Ли, который как раз и занимался комиксами и успел возглавить корпорацию «Марвел» стоимостью в несколько миллионов долларов. Поскольку подошло время платить за квартиру стабильные 17,25 доллара, я согласился. Мне казалось, я продолжаю подъем по лестнице литературной карьеры.
Стэн Ли, долговязый и застенчивый молодой человек, взвалил на себя немало обязанностей, предоставив редакторам иметь дело со сценаристами, а также с художниками – теми, которые занимались непосредственно комиксами, и теми, которые изощрялись в рисовании броских заголовков. Писатели выдавали чистые сюжеты. Стэн их прочитывал и принимал один или два от каждого из своего «стойла» – «стойлом» у него звался писательский штат. Я, будучи у Стэна «на передовой», комментировал и критиковал. Мою писанину авторы преобразовывали, развивали до сценария с диалогами и действиями для каждого разворота; книжка комиксов в итоге походила на киносценарий.
Поскольку я имел опыт редакторской работы и уже продал несколько научно-фантастических рассказов, Стэн позволил мне специализироваться на ужастиках, фэнтези, саспенсе и юмористических научно-фантастических рассказах.
То есть я занялся разработкой идей для рассказов, подбором внештатников, а в свободное время ради заработка и сам пописывал сценарии.
Вот одна из идей, которой я не поделился со Стэном Ли. Рабочее название – «Мозговой штурм».
…Первый человек, избранный для искусственного поднятия интеллекта, – с пограничного 90 до уровня гения… Парень достигает вершин разума. Однако ему суждено проделать и обратный путь – вниз. Он снова глуп, но, видевший свет, уже никогда не станет прежним. Трагедия человека, познавшего, каково быть гениальным, и уяснившего, что это состояние не повторится, что, раз вкусив сладких плодов, он больше никогда их не отведает. К «плодам» относится и женщина – восхитительная женщина, в которую герой влюбился и с которой, после «спуска», у него не может быть никаких контактов.
Что-то подсказывало мне: идея слишком хороша, нельзя транжирить ее на сценарий для комикса. И нельзя раскрывать Стэну Ли. Я знал: однажды я разовью ее; но возьмусь за развитие не прежде, чем освою писательское мастерство.
Осенью 1952 года я нарушил Третью заповедь – «Не возжелай семейного счастия, покуда проходишь курс психотерапии»; иными словами, я сделал предложение Орее, и она согласилась.
Стэн Ли, узнав об этом из моих уст, стал злорадно потирать руки.
– Отлично, Дэн! Женись. Возьми кредит поувесистее, купи дом побольше. Машину не забудь, да чтоб шикарная была. Тогда, может, независимости у тебя поубавится.
Фил и Морт Классы осыпали нас с Ореей рисовыми зернами на выходе из Сити-Холла. Само торжество с банкетом проходило в фотостудии Питера Фланда. Присутствовали девушки-модели, друзья и кое-кто из родни. Свадебный торт мы заказали в ресторане «У Линди»; конечно, это был фирменный чизкейк.
Никакого дома мы не купили. Орея перебралась в мою квартирку с холодным водоснабжением. Так и осталась работать у Питера Фланда. Я же в очередной раз переписывал роман о морских странствиях и как фрилансер сочинял сценарии для Стэна.
Через несколько месяцев Орея позвонила мне с работы. Голос был встревоженный.
– Питер скандалит со своим новым партнером. Кажется, дело идет к разрыву. Приезжай, Дэн, проследи, чтобы мне выплатили все, что причитается.
Я поднялся из-за письменного стола и поехал в фотостудию. В тот же день Орея ушла от Фланда. Его партнер предложил нам сделку. Орея была нужна ему как фотограф и стилист, а во мне он рассчитывал обрести сочинителя рекламных слоганов и специалиста по продажам. Наши сбережения мы инвестировали в индустрию тиражирования моды и упований на успех посредством фотографии.