– До чего ж он у вас прикольный, – сказала одна девушка. Все засмеялись.
Фрэнк сказал:
– Не угорал так с тех пор, как мы его за газетой отправили помните, ребята, в тот вечер у Мэггси а сами свалили.
– Гляньте, гляньте, он красный как помидор.
– Чарли покраснел!
– Слышь Эллен, что ты сотворила с нашим Чарли, а? Никогда он так себя не вел.
Я не знал, что делать и куда деватся. Все на меня смотрели и смеялись и я был как будто голый. Я хотел спрятатся. Я побежал на улицу и там меня стошнило. Потом я пошел домой.
Странно как я раньше не замечал что Джо и Фрэнк и другие водятся со мной, чтобы смеятся.
Теперь я знаю что это значит когда они говорят «валять Чарли Гордона».
Мне стыдно.
21 апреля Не хожу на фабрику. Попросил миссис Флинн мою хозяйку, чтобы позвонила мистеру Доннегану и сказала, что я заболел. Миссис Флинн последнее время чудно глядит на меня, будто боится меня.
Я думаю, это хорошо, что я узнал что все надо мной смеются. Я думал об этом очень много. Это потому, что я очень глупый. Такой глупый что даже не понимаю, когда веду себя глупо. Люди думают это смешно, что глупый человек не может делать все как они могут.
Ничего, теперь я знаю, что каждый день делаюсь умнее. Я знаю препинание и пишу без ошибок. Мне нравится смотреть в словаре трудные слова и я их запоминаю. Я теперь много читаю и мисс Кинниан говорит, что у меня быстрая скорость чтения. Иногда я даже понимаю, про что читаю и это остается в моей голове. Бывает я закрываю глаза и думаю про ту страницу, которую только прочитал и она прямо перед мной как картинка.
Кроме истории, географии и арифметики мисс Кинниан сказала мне следует учить несколько иностранных языков. Доктор Штраус дал мне новые пленки, чтобы я их слушал во сне. Я так и не понимаю, как работают два ума, сознание и подсознание, но доктор Штраус говорит не надо пока волноваться. Он просил, чтобы я ему обещал, что когда на будущей неделе начну учить предметы, которые учат в колледже, что я не буду читать учебники по психологии. Пока он сам мне не разрешит.
Сегодня мне гораздо лучше, но я кажется все еще сердитый что все время надо мной смеялись и делали мне подвохи, потому что я был глупый. Когда я стану умным как доктор Штраус обещает когда мое айкью 68 станет больше в три раза, тогда может я буду как все и меня будут любить и будут со мной дружить.
Я не понимаю, что такое айкью. Доктор Немюр сказал это что-то такое что измеряет насколько человек умный – как весы показывают вес сколько фунтов. Но доктор Штраус сильно спорил с ним и говорил, что айкью вовсе не взвешивает ум. Он сказал, что айкью показывает сколько ума ты можешь набрать, как мерная кружка, на ней ведь нарисованы такие деления и цифры. Но эту кружку еще надо наполнить чем-то.
Тогда я спросил у Берта, который дает мне тесты на ум и работает с Элджерноном. Берт сказал, что оба они не правы (только мне пришлось обещать, что я им это не выдам). Берт говорит, что этим айкью меряют много разного, считая с некоторыми вещами, которые человек уже выучил, только оно неточное.
Я так и не знаю, что такое айкью, а знаю только, что у меня оно скоро будет больше чем 200. Не хочу ничего такого говорить, но мне непонятно, как если они не знают, что это или где оно находится – я не понимаю, как они могут знать, сколько его есть у человека.
Доктор Немюр сказал, что завтра у меня будет тест Роршаха. Интересно, что это такое.
22 апреля Вот оказывается, что такое тесты Роршаха. Это те самые карточки с кляксами, которые мне показывали перед операцией. Мне их показывал тот же самый человек.
Я перепугался до смерти из-за этих клякс. Я знал, что он захочет, чтоб я нашел картинки а я их не найду. Я думал, хоть бы как-нибудь выяснить, что там за картинки запрятаны. Может вовсе нет никаких картинок. Может это подвох, может они хотят поглядеть насколько я глупый чтобы искать то чего нет. Так я думал и уже от этого стал злиться на этого человека.
Он сказал:
– Вот, Чарли, ты ведь уже видел эти карточки, помнишь?
– Конечно, помню.
Так я ему ответил, и он сразу понял, что я сержусь, и удивился.
– Да-да, разумеется. Сейчас я хочу, чтобы ты взглянул вот на эту карточку. Как по-твоему, что бы это могло быть? Что ты видишь? Разные люди видят в этих кляксах разные вещи. Расскажи, что кляксы напоминают тебе и на какие мысли они тебя наводят.
Я был потрясен. Я ожидал от него другие слова а совсем не эти.
– Вы имеете в виду, что в кляксах не спрятаны картинки?
Он нахмурился и снял очки.
– Что?
– Картинки. Которые спрятаны в кляксах. В прошлый раз вы мне сказали, что их все видят, и хотели, чтоб я тоже их нашел.
Он объяснил, что в прошлый раз говорил со мной почти теми же самыми словами, какими говорит сейчас. Я не поверил и подозреваю, что он меня разыграл нарочно чтобы посмеяться надо мной. Если только – не знаю, я совсем запутался – неужели я был настолько слабоумный?
Мы стали медленно перебирать карточки. На одной были вроде как две летучие мыши, которые отбирают что-то друг у дружки. На другой карточке были два человека, они размахивали мечами. Я представлял себе всякое. Думаю, я прошел этот тест. Но я больше не доверял этому человеку и поворачивал карточки так и эдак и даже глядел на обратную сторону, потому что думал, вдруг там что-то такое, что я должен заметить. Пока он делал записи, я скосил глаз и прочитал. Только все было зашифровано вот так:
Тест все равно кажется мне бессмысленным. По-моему, любой человек может соврать, будто видит разные вещи, которых на самом деле не видит. Откуда этому экспериментатору знать, что я его не разыгрывал и что вправду видел фигуры, а не придумывал их? Может я все пойму, когда доктор Штраус позволит мне читать учебник психологии.
25 апреля Я придумал как по-новому расположить станки на фабрике, и мистер Доннеган сказал, это ему сэкономит десять тысяч долларов в год на труде и повысит производительность.
Он дал мне премию двадцать пять долларов. Я хотел угостить Джо Кэрпа и Фрэнка Рейли обедом по такому случаю, но Джо сказал, что его жена просила сделать покупки, а Фрэнк сказал, что он уже и так обедает со своим родственником. Наверно, им надо время, чтобы привыкнуть к изменениям, которые со мной случились. Похоже, все меня стали бояться. Когда я подошел к Эймосу Боргу и тронул его за плечо, он так и подскочил.
Люди со мной больше не разговаривают и не шутят, как раньше. На работе стало одиноко.
27 апреля Сегодня я решился и пригласил мисс Кинниан завтра на ужин, чтобы отметить мою премию.
Сначала она сомневалась, может, это неправильно, но я спросил доктора Штрауса, и он сказал, все ОК. Доктор Штраус и доктор Немюр, кажется, не ладят между собой. Они все время спорят. Сегодня вечером, когда я пришел к доктору Штраусу, чтобы спросить насчет ужина с мисс Кинниан, я услышал, как они оба кричали. Доктор Немюр говорил, что это его эксперимент и его исследование, а доктор Штраус кричал в ответ, что он вложил ничуть не меньше, потому что это он нашел меня через мисс Кинниан и это он сделал операцию. Доктор Штраус сказал, что, может, когда-нибудь тысячи нейрохирургов будут использовать его технологию по всему миру.
Доктор Немюр хотел опубликовать результаты эксперимента уже в конце этого месяца. Доктор Штраус хотел подождать подольше, чтобы быть уверенным. Доктор Штраус сказал, что доктор Немюр больше заинтересован стать завкафедрой психологии в Принстоне, чем в эксперименте. Доктор Немюр сказал, что доктор Штраус просто напросто оппортунист, который пытается доехать до славы на его фалдах.
Потом, уже когда я уходил, меня всего трясло. Я не знаю точно, почему, но мне казалось, что я в первый раз видел их обоих какие они есть. Я помню, Берт сказал, что у доктора Немюра жена – сущая пила, и она его все время пилит, чтобы он поскорее опубликовал эксперимент и стал знаменитым. Берт сказал, это у нее мечта всей жизни – иметь мужа научное светило.
Неужели доктор Штраус и правда пытается ехать на фалдах доктора Немюра?
28 апреля Я не понимаю, почему я раньше не замечал какая мисс Кинниан красивая. У нее карие глаза и волнистые каштановые волосы и они подстрижены до шеи. Ей всего тридцать четыре! Мне всегда казалось, что она недосягаемо гениальная – и притом очень, очень старая. Теперь с каждой новой встречей она для меня становится все моложе и прелестнее.
Мы ужинали и долго разговаривали. Когда она сказала, что я развиваюсь очень быстро и скоро оставлю ее далеко позади, я засмеялся.
– Это правда, Чарли. Ты уже сейчас читаешь лучше, чем я. Тебе достаточно взглянуть на страницу – и ты ее прочитал, а я усваиваю лишь несколько строчек за раз. Вдобавок ты запоминаешь все прочитанное слово в слово. Я же радуюсь, если у меня получается запомнить главные идеи и общий смысл.
– Я не чувствую себя умным. Есть еще очень много вещей, которых я не понимаю.
Она достала сигарету, и я ее зажег.
– Тебе нужно быть чуточку терпеливее. За дни и недели ты усвоил знания, на которые у обычных людей уходит полжизни. Это потрясающе. Ты сейчас похож на огромную губку, которая все в себя впитывает – факты, цифры, общие представления. Скоро ты начнешь их сопоставлять. Ты увидишь, как связаны между собой разные отрасли науки. Поймешь, что существует много уровней. Это как ступени гигантской лестницы, которые ведут тебя все выше и выше; ты поднимаешься и все лучше видишь мир. Сама я, Чарли, вижу совсем немного и уже не поднимусь, разве что на ступеньку-другую; но ты будешь продолжать подъем, ты будешь видеть больше и больше, и с каждым шагом тебе будет открываться новый мир; столько миров тебе и не снилось! – Она помрачнела. – Я надеюсь… Я надеюсь, что Господь…
– О чем вы?
– Так, Чарлз, пустяки. Надеюсь, я не ошиблась, что втянула тебя в эксперимент.