Через яркую вспышку я снова оказалась на корабле нуксов, но это был корабль Рен. Он накренился и казалось, что мы падаем. Все что я успела заметить это Дона у спасательной капсулы и спорившего со мной Лео, выглядящего как человек с почему-то короткими волосами.
Но тут передо мной оказалась распластавшаяся на полу избитая и со сломанным крылом Аут. От ее ключицы к губе тянулась вырезанная полоса, а в моей окровавленной руке нож.
– Не стоило меня убивать, – сказала я, занося нож.
Розефина вырвали руки и отпрянули, ударившись о соседний стол. Я даже не поняла, когда начала цепляться за них в ответ.
– Ты как? – хлопая глазами спросила я.
– Предательница! – крикнули Розефина и бросились прочь.
Я проводила ее взглядом и с недоумением на лице повернулась к Нантргар, игнорируя любопытные взгляды остальных.
– Ты что, видела?
– Да… – все еще не понимая сказала я. – А что? Обычно они не показывают, что видят?
– Все, что они видят, остается между будущим и ними. Это не для глаз вопрошающего, – подала голос одна из жриц, смотревшая на нас с наименьшим отвращением. – За одно это вмешательство они могут перестать с тобой общаться.
– Мне хватит и того, что они обвинили меня в том, чего я еще не сделала, – буркнула я, отворачиваясь назад к зеркалу.
Увиденное все еще кружилось перед глазами. Это будущее? Кто эта женщина в броне? Как мы попадем на корабль Рен втроем? И что еще интереснее – когда мне представится возможность напасть на Аут? После того, как она убьет меня?!
И что за ужас Лохматый сотворил со своими волосами…
– Дамы! – крикнула Танарари. – На выход!
Мы потянулись друг за другом в общую комнату, где нас ждала Кин, со списком в руках. Пересчитав всех, она начала раздавать обязанности и приставлять жриц к парам гостей, приехавших на мероприятие.
– Ангел – Император и Генрих, Танарари…
– Что?! – перебила ее главная жрица. – Она в жизни не справится с обслуживанием Императора!
– Это приказ, – сухо ответила Кин. – Ты займешься Алхимиком и… И где Розефина?
Я перестала слушать их треп. Отлично. Николас не будет ждать от меня изысканных манер. Я нужна ему рядом как трофей с красивым ошейником. И зная, что Генриху на меня не плевать и он прошел через это же, Ник заставит его весь вечер наблюдать за моим унижением.
Я заслужила пару злобных взглядов, но развить в себе достаточно смелости, чтобы напасть, они не успели.
Кин вывела нас дружной колонной в коридор, откуда через лифт мы попали в ресторан, в который меня уже водил Генрих.
Светильники сделали белое стекло и золотые элементы воздушными, и в то же время крайне дорогими. Внутренняя часть с барной стойкой и танцполом, позади которого были музыканты, отдали менее привилегированным гостям. А на террасе стояли сдвинутые вместе длинные столы, и все мероприятие проходило под открытым небом. Несколько мгновений я отчаянно боролась с желанием улететь прямо сейчас, но вспомнила зачем я здесь.
Кин расставила нас у своих мест и приказала дожидаться гостей, дав мне подробную инструкцию, что делать. Я бы свела этот монолог к короткому: стой, молчи, пока не спросят и делай все, что говорят.
Играла тихая легкая музыка и гости стали постепенно прибывать. Жрицы тут же появлялись, рядом ублажая их напитками и закусками на подносах и давая мне время вжиться в новую роль.
К моменту, когда все прибыли, а я устала стоять без движения, в зал вошел Ник в парадном черном халате, а следом семенил Генрих в похожей одежде, только теперь на его шее блестело золотое украшение, ужасно напоминавшее ошейник. Когда они подошли, я разглядела на поясе у Ника поводок, и, чтобы не накручивать себя лишний раз, подняла взгляд, встретившись с печальным Генрихом. Он медленно прошелся по всем ныне открытым шрамам и почти скорбным выражением лица посмотрел мне в глаза.
Соберись, тряпка. Меня же не на виселицу ведут.
– Добрый вечер, Император, – я натянула ласковую полу-улыбку, с которой мне придется ходить несколько ближайших часов.
Николас довольно ухмыльнулся, так же жадно разглядывая меня, и опускаясь на стул, уточнил:
– Удобные?
– Прекрасные кандалы, Император, – поскольку он теперь сидел ко мне спиной, я позволила себе скривить лицо и недовольно развести уши в стороны.
– Кин тут же прибежала жаловаться, но я сказал ей, что это лучшие кандалы во всем Цдаме. И вообще пусть благодарит, что скованы только руки, я ведь мог и крылья сковать. Насколько мне известно, атлус этого бы не пережил.
– Вы крайне добры… – протянула я, наполняя его бокал.
Он схватил меня за левую руку, заставив посмотреть на него. Несмотря на боль я не дрогнула, продолжая гордо смотреть ему в глаза. Из-под царапин, оставшихся от его когтей по запястью, скользнули вниз несколько капелек крови. Ник тут же отпустил меня самозабвенно облизнув пальцы.
– Хотя судя по крови от атлуса тебе мало что досталось. Человеком родилась – человеком и умрешь.
Генрих наблюдал за нами молча, сидя по правую руку от Ника и боясь вставить слово.
– И что ты намерена делать? Убедить в том, что отреклась от войны? От мести? Мести за своего друга из вашей генеральской шайки?
Я застыла, боясь шевельнуть ушами. Откуда он это знает?
– Знаешь, Генрих, – усмехнулся Ник так, словно этих капель крови ему хватило, чтобы опьянеть. – Очень забавная история получается. Она ведь хорошо дружит с небезызвестным в нашей обители Эледрой. Как думаешь, какова вероятность, что ее ментор, кстати, тот же самый, что был и у Эледры, не рассказала ей, что ты сделал?
Генрих обернулся ко мне слишком резко. Даже если бы я не знала, о чем речь, то явно заподозрила в чем-то серьезном.
– А я отвечу, – продолжал Ник, – Нулевая.
– Ангел… – затравленно начал Генрих.
– Для меня это не имеет значения, – смотря только в его глаза и изображая дрожь в голосе, ответила я, плотнее складывая крылья.
Ник разразился стрекочущим хохотом и долго не мог остановиться.
– Сегодня просто день чудес! – воскликнул Ник, успокоившись. – Наш великий, непокорный Ангел, встала передо мной на колени ради подруги! А потом еще и признала, что есть вещи поважнее мести! Тот самый Ангел, уничтожающий империи! Отдающий приказы о убийстве всех детей в городе, чтобы они никогда не выросли! Той, кто поставил для нуксов пол космоса на колени! Сегодня сама встала на колени перед любовью!
Эта тирада привлекла почти всех гостей, и в меня вцепились сотни хищных взглядов.
– Смелее, мои гости! Подходите ближе! Она больше не кусается!
Он схватил меня за сплетение цепей и дернул вперед, чтобы зацепить поводок за кольцо на моем ошейнике.
Не хватает только намордника…
– Несите венец! – крикнул Ник и тут же засуетившейся беспилотник, доставляющий в обычный день еду, полетел к нам держа что-то на красной подушке.
Ник встал, потянув меня за собой с помощью поводка и вышел в центр террасы, и осторожно поднял венец из золотых веточек с листьями и шипами приподнял, чтобы все видели.
– Сегодня мы не просто празднуем окончание сезона боев, но и награждаем победительницу! Ту, кого не победил ни один из воинов, ту, кто ни перед кем не склонился! Воительницу, бывшую Кровавую Ма’рахакаера и одну из самых разыскиваемых преступниц Галактики! – он снова дернул поводок, чтобы я упала на колени. – Сегодня мы чествуем чемпионку, которую смогли победить лишь она сама и ее милосердие!
Отовсюду раздались смешки и Ник опустил мне на голову этот терновый венок. Холодный металл впился в кожу, и я уже понимала, что украшение выковано специально, чтобы вредить.
Я заставила себя смотреть прямо. Они меня не сломают. Не сломают…
Я лишь притворюсь. Притворюсь и все. Меня тут нет. Они будут играться не со мной. Я притворюсь, что поддамся, пусть поверят.
Лишь притворюсь…
Пусть они этого не осознают, но сегодня они положили начало конца эры Цдама.
***
Празднество затягивалось.
Я стояла уже часы позади Ника и Генриха, периодически пополняя их бокалы, не чувствуя своих ног и своего тела. К нашему столу подходили гости и Ник дергал меня, используя поводок, чтобы продемонстрировать, кто наконец покорил легенду. Я не смотрела ни на кого. Не дарила им удовольствия, видеть в моих глазах надлом. Настоящий надлом, не фальшивый. В отличие от всей меня нынешней.
И к моему счастью, перед рассветом жриц отпустили. На деревянных ногах, я последовала за остальными по пустому коридору в самом конце колонны. Поводок, который пьяный Ник забыл с меня снять, волочился позади.
– Ангел, – кто-то окликнул меня, и я даже не могла понять, кому принадлежит этот голос сначала.
Вынырнув из толщи апатии, я обернулась и увидела спешащего Генриха. Светлые волосы в конском хвосте раскачивались в такт его шагам, а карие глаза смотрели с тревогой.
Остальные жрицы уже исчезли за поворотом, и вряд ли кто-то из них меня хватится.
– Тебе нельзя здесь находиться, – тихо ответила я, стараясь придать себе хоть каплю уверенности.
– Плевать мне, – махнул рукой он. – Ты в порядке?
Я усмехнулась, почти в истерике, сделав шаг назад и запутавшись в поводке, и влетела бы в стену, если бы он меня не поймал.
– Подожди секунду, – успокаивающими движениями, он попытался меня выпрямить, чтобы я не упала.
Но я продолжала вырываться и в итоге оттолкнула его. К горлу подкатил ком, и я едва могла дышать. Мне хотелось побыть одной. Спрятаться, чтобы никто меня не трогал. Особенно этот слепой придурок, не осознающий, в чьи лапы отдает свою душу. Это чудовище, сгубившее Тамеру и Нари и ранившее Лео так сильно, что он до сих пор не оправился.
Судорожно хватаясь за ошейник, чтобы пустить в легкие чуть больше кислорода, я сползла по стене.
– Убирайся, – прошипела я.
– Ни за что, – ответил он, садясь на колени передо мной и отстегивая поводок. – По крайней мере, пока на тебе эта хрень.
Он достал что-то и через несколько секунд ошейник щелкнул и поврежденную кожу обожгло холодным воздухом.