Отец, устав наблюдать, отшвырнул атлуса, шагая ко мне и рукой обхватывая рукоять.
– Слабость перед ними тебя погубит. Они могут быть красивы, могут казаться безобидными. Но именно они всадят тебе нож в спину. Какая бы дружба вас не связывала, атлус обязательно тебя предаст. Им нельзя верить.
Он, продолжая крепко, до боли стискивать мои руки, дернул меня вперед к атлусу, привалившемуся к балке и приставил кончик ножа к его сердцу.
– Бей.
Я зажмурилась и выпустила меч.
– Я не могу!
Что-то ударило меня по лицу, и я тут же оказалась на полу. Во рту появился привкус крови… Кажется, я прикусила щеку.
– Вот как это делается.
Отец одним коротким движением отрубил атлусу голову, и она с мерзким хлюпом упала на пол. Рубиново-карие глаза продолжали смотреть в пустоту, но больше не плакали. Но зато плакала я.
– Вставай, – рыкнул отец, подняв меня за шкирку. – Ты – мой наследник. А мой наследник не может быть тряпкой. Если не можешь убивать этой рукой, – он схватил меня за левую руку и с силой согнул так, что кажется боль выстрелила дробью по всему телу, раскурочившая все органы сразу. – Учись другой.
Я кричала и плакала, но хватка отца была крепкой. Мне было больно, как никогда не было, а хруст стоял в ушах всю дорогу домой. Хотя я, кажется, ничего и не запомнила о пути назад.
Когда мы вернулись домой, отец сказал, что я упала с дерева. Но мама не поверила. Она сразу чуяла любую ложь. Но правды добиться не могла ни от кого из нас.
А потом через несколько дней мы собрали сумки и уплыли. Родители не объясняли причин или куда мы едем. Отец сказал лишь «домой». И я никак не могла понять, почему мы уплыли из дома домой. Что это за дом, о котором я ничего не знаю, и как он тогда может быть мне домом?
Но большего мне добиться не удалось, и заскучав я уснула, свернувшись калачиком рядом с мамой, которая напевала мне песни, а они, по ее словам, должны были снять боль с загипсованной руки. И они помогали. Ее прекрасный голос оставался со мной даже во сне.
Проснулась я не скоро, оказалось, что с корабля мы переместились в машину, где меня аккуратно оставили досыпать. И услышав разговор родителей, я сделала вид, что еще сплю, хотя сломанная рука ужасно ныла.
– А что, если они нас не примут? – тихо спросила мама. – Они не будут с таким пониманием относиться к тому, из какой я стаи.
– Примут, Талия. И тебя, и Лео, – уверено ответил отец. – А любой, кто посмеет проявлять к тебе неуважение будет учиться у меня лично.
– Даже если это будет твой отец? Или сестра?
– Особенно, если это будут они, – мрачно ответил отец, скорей всего ожидая от них именно этого. – Смотри, кажется, наш чемпион проснулся. Как рука?
– Болит, – буркнула я, расстраиваясь, что меня раскрыли и поднимая взгляд.
– Эта боль сделает тебя сильнее, если поймешь, какой урок она тебе приносит.
– Не позволять детям лазить по деревьям без присмотра, – буркнула мама.
– Мы уже приехали? – спросила я, потирая глаза и садясь к окну.
– Почти.
За окнами был невысокий ярко-зеленый лес на холме. Мы были где-то далеко от города, и еще дальше от дома. Тоска по высотным зданиям и оживленной суете уже понемногу закрадывалась в душу. И я отчетливо понимала, что куда бы мы не ехали и кто бы нас там не ждал, мне не понравится.
Вскоре показались деревянные высокие ворота, составленные из тонких стволов, а рядом с ними стояло два стражника. Отец помахал им и двери тут же открылись.
Внутри нас ждала огромная поляна, где прямо перед нами высился большой, квадратный дом с остроконечной забавной крышей, а позади еще несколько поменьше. Сбоку вдалеке были лошади и пара машин. Но самым удивительным были агверы. Их было много, волки, полувоки и люди виднелись везде, и впервые я поняла, что значит стая. И это было невероятно прекрасно. Я впивалась в происходящее глазами, стараясь запомнить все до мелочей, но отец свернул к дому и полянка, где тренировались и трудились призрачные агверы скрылась.
Отец говорил, что они, то есть мы, веками кочевали с места на место, останавливаясь там, где были нужны и собирали всех единомышленников. Поэтому стая была такой большой и слаженной. А еще такой разной и интересной. Отец говорил, что они больше не нужны этому месту и хотят двинуться дальше, ближе к нам. Было бы так здорово, если бы они жили с нами. Но мама всегда была не в восторге от этих разговоров. Ей нравилась наша уединенная жизнь.
Остановившись у главного дома, мы вышли, и мама поспешно взяла меня за руку, слегка пряча за себя, но это не помешало мне разглядеть встречающих. Впереди стоял дед с идеально прямой спиной и двумя мечами разной длины на поясе. А еще у него были длиннющие усы, борода и злые красные глаза. Рядом с ним стояла высокая женщина, тоже с мечом на поясе. У нее были кудрявые черные волосы и такие же, как у старика, красные глаза. Она смотрела неприветливо и изучающе, и от ее взгляда хотелось окончательно спрятаться за мамой. А еще там были две девочки примерно моего возраста. Одна такая же колючая копия взрослой женщины, а вторая поменьше, рыжая с грустными глазами. Остальные агверы выстроились по бокам и замерли словно изваяния.
– С возвращением, Мильтиад! – старец распростер руки, спускаясь к нам.
Отец бодро, как-то по-деловому, подошел к старцу и после рукопожатия старик притянул его к себе обнимая.
– Это твой дедушка Вардан, – шепнула мне мама, тоже подходя немного ближе. – А там твоя тетя Энрея. И твои двоюродные сестры Азраэль и Руфильда.
Я подумала, что должна быть им рада, что они мои ближайшие родственники и должны быть мне самыми дорогими на свете. Но они казались чужими.
– Талия, – дедушка оставил отца и подошел к нам, слегка поклонившись. – Добро пожаловать на земли призрачных агверов. Мы рады приветствовать столь благородную стаю в нашем доме. Дорога не слишком вас утомила?
– Нет, – ответила моя мама. – Спасибо, за гостеприимство.
Ее тон оставался напряженным, как и хватка, сживающая мою здоровую руку.
– Ну-ка, – дед повернулся ко мне, и я отчаянно захотела убежать. – Что за трясущийся хвостик у нас здесь? Выйди вперед, внук, не позорь своего отца.
Приложив немалые усилия, я шагнула вперед к склонившемуся надо мной старику. Он накрутил на палец мои белые волосы и хмыкнул в усы:
– У него твои глаза, Талия. Знаешь, что это значит?
– Знаю, – ответила мама, кладя руки мне на плечи.
– Странно, – старец наконец сделал шаг назад, и я спокойно вздохнула. – Твоя стая позволила тебе его оставить?
– Моя стая не решает за меня, – гордо ответила она. – И никакая не будет решать ни за меня, ни за моего сына.
– У тебя стальной характер. Истинной Альфы. – рассмеялся старик, поворачиваясь к моему отцу. – Проходите в дом. Энрея вас проводит, пока нам с моим сыном нужно будет пообщаться.
Мы подошли к ступенькам, где нас ждала колючка постарше, колючка помладше и маленькая рыжая девочка с медными глазами, чудным образом оказавшая среди этого черно-бело-красного разнообразия. Колючка помладше показала мне язык и Энрея рыкнула на нее, показывая клыки, из-за чего девочка надулась, встав по струнке. Хотя, подойдя поближе я засомневался, что она девочка. В мальчишеской одежде, коротко обстриженными волосами она вполне могла смахивать на мальчика.
– Добро пожаловать, – сухо бросила Энрея. -Аз, Руф, возвращайтесь к тренировкам. Шоу окончено.
Колючка помладше тут же растворилась в воздухе, чудесным образом телепортировавшись к подножию лестницы, а рыжая девочка робко улыбнулась и помахав побежала следом.
Между мамой и Энреей было какое-то напряжение, но они молча шли по деревянным коридорам с бумажными стенами.
– Почему они бумажные? – тихо спросила я, протягивая руку к стене.
– Потому что здесь так принято, – ответила Энрея. – Поэтому привыкай ходить бесшумно. Тут у всех слишком чувствительные уши, чтобы слушать топот.
– О, да, наверное, это неприятно, – кинула мама.
– Неприятно? Примерно так же неприятно, как находиться без защиты коленоприклонной стаи в обществе тех, кто не привык кланяться.
– Примерно так же неприятно, как понимать, что абсолютно любые шансы стать альфой убежали прямо из-под носа и издевательство над ребенком было напрасным? – с улыбкой уточнила мама.
Энрея резко развернулась, впиваясь взглядом в маму. Она была выше и шире в плечах, но я видела, как мама управляется с веерами и ножами, поэтому мне было не страшно даже из-за меча тетки.
– Не смей. Лезть. В дела. Моей стаи.
– Я была уверена, что это теперь и моя стая тоже. Хотя я не согласна с вашими правилами наследования власти, Вардан сделал свой выбор согласно традициям. И ты не посмеешь поднять на нас руку.
– Мильтиад и отец мне не угроза.
– А я и не говорю о Мильтиаде и Вардане, – спокойно возразила мама. – На колени.
Я никогда не слышала, чтобы мама говорила так властно и в этой интонации чувствовалась магия, от которой любому стоящему рядом тоже захочется выполнить приказ.
И Энрея опустилась на колени с перекошенным от злости лицом. Вряд ли она бы сделала это по своей воле.
– Может моя стая и не умеет телепортироваться или создавать солнечные копья, как солнечные агверы, зато мы умеем играть на чужих душах. Мы можем исцелять душевные раны, а можем уничтожать человека изнутри. И от предков нам досталось не только это. Я могу приказать тебе избить себя и отправить к моему эйнту, но не буду опускаться до такого. Надеюсь ты, и твои подопечные запомнят это предупреждение и поймут, что над нами никто из вас никогда не будет властен. А теперь исчезни, я знаю куда идти.
Эйнту… Так родители иногда называли друг друга. Наверное, так называют парные узы.
Энрея молча встала и телепортировалась куда-то прочь.
– Идем, – мама протянула руку, и мы в тишине пошли дальше.
Так мы провели пару дней в этом огромном деревянном лабиринте. Отца мы почти не видели – он большую часть времени проводил с дедушкой и тетей. В основном они сидели в огромном тренировочном зале и о чем-то спорили. И пока они были заняты мы гуляли с мамой, ходили к небольшому озеру, где она пела чудесные песни духам. И по утрам я тайком наблюдала за тренировками маленьких агверов. Они быстро меня замечали, но к себе не звали, как и присоединиться к играм после тренировок. Многие из них уже умели превращаться в волков и частенько резвились в этом обличии во дворе. И только рыжая девочка с грустными глазами решилась позвать меня первой. Оказалась, что она Руф, а колючка – Аз. По началу мне казалось, что она отшельник, почти такой же, как и я, но оказалось, что остальные любили проводить с ней время, а Аз просто терпели из-за ее матери, которая проводила большую часть тренировок. Благодаря Руф я начала потихоньку вливаться в стаю, чем кажется еще сильнее разозлила колючку поменьше.