– Твоя мама говорила, что ты поздно возвращаешься. И всегда незаметно.
– Что ты тут делаешь? – прошипела я.
– Не знал, когда ты вернешься и через дверь ли.
Серафим развернулся и в темной комнате, освещаемой только яркими фонарями улицы его зеленые глаза и светлые волосы странно и загадочно блестели. Он поставил фотографию назад на стол, опуская рукава рубашки скрывшей татуировки. Я с трудом подавила желание метнуть в него чем-нибудь.
– Нам с тобой не о чем говорить. Мне казалось, мы с утра это уже выяснили, – я крепче сжала дверную ручку, не зная куда идти.
– Дочь…
– Не смей, – резко и достаточно громко оборвала я. – Не смей меня так звать. Убирайся из моей комнаты. А хочешь что-то исправить – помоги той, кто тебя несмотря ни на что любит. Будь нормальным мужем, который помогает жене.
– К сожалению, Андреа не хочет принимать мою помощь, – сложив руки за спину начал Серафим.
– Тогда и катись из наших жизней!
На секунду в отражении окна и фоторамки блеснула изумрудная вспышка, и мне стоило огромных трудов не обернуться к зеркалу, чтобы проверить не стали мои глаза снова зелеными. Серафима это заставило сделать шаг назад и обеспокоенно нахмуриться.
– Тебе понадобятся ответы и тогда тебе придется обратиться ко мне.
– Жду не дождусь, – злобно процедила я, отходя от дверного проема, чтобы он наконец-то вышел.
Проводив его взглядом, я закрыла дверь, стараясь не хлопнуть, и заперла ее, тут же бросившись к зеркалу. Но мои глаза были обычными. Надеюсь, мне померещилось, иначе у отца была слишком странная реакция. Беспокойство? Не страх, не интерес, будто он знает что-то еще. Какие еще ответы? Что он может понимать?
Изрядно помучив себя мыслями о произошедшем, я наконец поддалась усталости и уснула, но что в последствии стало моей ошибкой.
Сон начался в гладком треугольном коридоре, состоящем из стерильно-белых пластин с темно-синими трубками. Узор стен напоминал микросхему и тянулся в хаотичном порядке на сколько хватало глаз.
Я прикоснулась к настенной панели, которая считала мой отпечаток и пустила сквозь огромный проем, появившийся, когда пластины разъехались, собираясь одна в другую. Помещение внутри было маленьким и темным, стены украшали огромные мигающие консоли и экраны, но тьма не позволяла разглядеть деталей. У стены напротив было окно в соседнюю комнату, словно в камере допросов. Я подошла ближе к окну и там резко зажегся белый свет, яркость которого заставила меня отпрянуть. На полу в соседней комнате сидел, сжавшись в комочек, человек в больничном халате, который плохо прикрывал спину, а лицо полностью закрывали длинные темные волосы. Завязки позволяли разглядеть металлическую микросхему, вшитую в позвоночник и уходящую под кожу, и щупальца нукса…
И тут человек в камере обернулся и сквозь волосы я увидела горящие болью и ненавистью полностью желтые без белков глаза с зрачками-шестеренками. Знакомые глаза…
Человек бросился на стекло, словно мог пробить его и закричал, но крики остались внутри камеры. На меня смотрело перекошенное болью лицо Дона. Он кричал на меня и отчаянно бился о стекло, пока щупальца, словно не подчиняясь ему, не схватили его за горло. В ужасе я отпрянула к стене не в силах смотреть на лицо брата с глазами нукса. Щупальца душили его, пока он не начал сползать по стеклу и сил на то, чтобы биться в агонии не осталось. Бросившись к стеклу, я пыталась понять, чем могу помочь, но была вынуждена наблюдать, как собственные части тела убивают его. Оставив шею Дона в покое, щупальце резко ударило разделяющее нас стекло и разбило его, стремясь схватить меня.
Я резко проснулась, выхватив нож.
Как нож тут оказался…
Потерев глаза, я постаралась прогнать жуткое видение и поскорее забыть об этом. Уже не помню почему нож оказался под подушкой, но это было даже кстати – его холодная рукоять и вес немного прогоняли страх. Я взялась за шнурок на шее, на котором весел деревянный кругляш, подаренный Доном кучу лет назад. Я никогда его не снимала, и иногда тяжесть этого кусочка лакированной древесины с витиеватым узором была единственной опорой после таких кошмаров, но теперь к нему добавился нож. Надеюсь, моя мать не придет меня будить от кошмара и не наткнется на него.
Будильник прозвенел через минуту, и я заставила себя встать и дойти до стола, куда бросила телефон. Ну что, очередной «обычный школьный день», посмотрим кто кого. Я поискала глазами плеер чтобы хоть как-то придать себе сил и энергии с утра, но не нашла на привычных местах, и потом, поискав по всем карманам, окончательно убедилась, что потеряла… Класс, как обычно.
Но день недолго оставался обычным. В школе меня почти сразу нашла Мисс Джесс, выглядящая, как всегда, одновременно угрожающе и приветливо. Сегодня она собрала светло-рыжие волосы в высокий хвост, надела огромную светло-коричневую вязаную безрукавку на блузку и синие джинсы. А за собой она вела новенького парня и видимо целенаправленно хотела сбагрить его мне. Сначала я бросила лишь мимолетный взгляд на него, а потом вгляделась. Первыми меня впечатлили абсолютно белые, слегка вьющиеся волосы, а потом ярко-синие глаза и острые высокие скулы. И шрам на носу. Это был Лео, но я не могла соединить в голове все его маскировки до этого с нынешней. Раньше они выглядели как-то немного смазано и будто генерировались из случайных черт, но эта была слишком резкой и казалась настоящей. Даже одежда была обыкновенной: джинсы и черная футболка с потрескавшимся принтом и неизменная мантия. Свое ожерелье из клыков он решил сегодня не надевать, но серебряные сережки выглядывали из-под пушистых волос.
– Сирена, вот ты где, – окликнула меня учительница математики. – Познакомься, это – Лео, наш новый ученик. Можешь провести ему экскурсию и показать, что у нас и как?
Заметив мое удивление, он подмигнул мне, улыбнувшись и поправив сумку на плече. Господи, у него есть ямочки на щеках?
– Сирена?
– Да, конечно, – очнулась я. – Идем, Лохматый.
Мисс Джесс подняла тонкие брови и деловито кашлянула, напоминая мне о манерах, но я проигнорировала ее, беря Лео под руку и ведя через коридор.
– Что ты тут черт побери делаешь? – злобно прошипела я, стараясь игнорировать разницу в росте. Сложно выглядеть злой, когда тебе приходится задирать голову.
– Это твоя идея, если помнишь, – он ловко выскользнул, и пошел рядом дальше.
– Моя идея? – через секунду до меня дошло. – Я хотела тебя социализировать.
– Разве школа не лучшее место для этого?
– Но не моя ведь!
– Тут я хотя бы сразу узнаю, что ты снова попала в неприятности.
– Мне не нужна нянька.
Нянька нет, но тот, кто спасет мой хвост от мутантов вполне себе. Но я никогда в этом не признаюсь, поэтому решилась на смену темы:
– Что у тебя с лицом?
– А что с ним? – очень знакомо нахмурился Лео. Да, эта маскировка почти идеально передавала его обычную мимику.
– Ты выглядишь… – Как сказать? Странно? Красиво, но немного как что-то потустороннее? – Необычно и реалистично.
– Людям, которые будут видеть меня часто нужен будет один неизменный образ.
– И ты выбрал очень приметный.
– Зато настоящий, – он отвернулся и пошел дальше, будто знал, куда идти.
– Издеваешься? – догнала я его. – Настоящий? Ладно, знаешь, окей. Я даже знать не хочу. Давай хотя бы так сделаем.
Я достала пластырь и первый попавшийся фломастер и нарисовала несколько волчьих лапок на нем, а потом заставив его немного наклониться, заклеила шрам.
– А зачем?
– Теперь ты выглядишь не как человек, вовремя увернувшийся от ножа, а как панк.
– Кто-кто? – искренне удивился он.
– Лекцию про движения молодежи я тебе проведу чуть позже. Просто доверься мне. Ни с кем не говори без надобности, просто будь собой. Хотя нет. Забудь. Просто повторяй за мной.
– Не паникуй ты так. Это все равно твой последний учебный год.
Прозвенел звонок, и косившиеся на нас школьники поспешили ретироваться в классы. Вскоре мы остались в коридоре совершенно одни.
– Не надо на больное, – отмахнулась я. – Значит так, у меня сейчас тренировка с командой. Мы быстренько пройдемся по основному и потом…
– Хочешь пропустить тренировку? – предугадал ход моих мыслей он.
– Ты все равно вечером выжмешь из меня все соки.
– Давай дуй на баскетбол, я подожду. Заодно познакомишь с командой, – он взял меня за плечи и развернул в сторону зала.
– Я тебя ненавижу.
– Это взаимно, – усмехнулся Лео. – И не зови меня «Лохматый» на людях.
Я быстро смирилась с надобностью идти на баскетбол, но теперь волновалась и гораздо сильнее, чем следовало бы.
– Как ты это вообще провернул?
– Попросил друга помочь.
Ладно, не думаю, что Профессор на такое способен, значит кто-то более криминальный. И, вероятно, я и с ним познакомлюсь в обозримом будущем.
Мы подошли к залу, успевая услышать отрывок диалога, прежде чем выходящая Трисс с задирами нас заметили:
– Спасибо, мальчики, теперь они точно не смогут играть.
А потом мы столкнулись почти нос к носу.
Я внутренне напряглась и выпрямилась. Трисс всегда уделяла особое внимание новичкам и, если они ей нравились, то либо становились частью ее компании, либо как я – становились врагами.
– Карлайт, привет, – сказала она, убирая светлые волосы с плеча на спину и ставя руку на бедро. – С тобой новенький?
– Да, – буркнула я, собираясь протиснуться сквозь заслон в зал, но у меня не вышло.
– Я – Трисс, добро пожаловать, – Трисс дружелюбно улыбнулась, протянув руку Лохматому. – А это Эрик и Макс.
Парни, похожие на братьев ухмыльнулись, глядя в нашу сторону. Они были в оранжево-черной баскетбольной форме, но похоже на тренировку не собирались.
На секунду Лео растерялся, не зная, как ответить, но быстро сообразил и пожал ее руку.
– Это Лео, – представила я, намекая ему взглядом, что нам стоит смыться.
– Уверена Лео сможет и сам ответить, – продолжая обворожительно улыбаться парировала Трисс. – Присоединяйся к нам за обедом, уверена тебе у нас понравится.