Нахмурившись еще сильнее, я бросила осуждающий взгляд, нехотя задумываясь об этом.
– Вот именно, никогда. Я знаю это чувство. Когда знаешь, что кроме тебя никто тебе не поможет, – смотря мимо меня ответил Лео.
– Заткнись и береги силы, – строго ответила я, садясь на пол рядом удобнее.
Неожиданно Лохматый послушался и замолчал, смотря куда-то вдаль. Сейчас было около одиннадцати утра… А казалось день длится целую вечность.
Ногу жгло уже не так сильно, но шевелить я ей все равно не решалась. Надеюсь, мама не узнает, что произошло сегодня… Трейс и Дон наверняка уже поняли, но я вроде убедительно соврала, сказав, что меня вместе с раненным парнем на всякий случай увезли в больницу. Лишь бы их туда не принесло, и они решили, что я под маминым присмотром.
Я откинула голову назад, привалившись к стене и прикрыла глаза, слушая хриплое дыхание Лохматого. Спустя, возможно, час он начал бредить, и я осторожно сменила компресс на его лбу.
– Извини, это все, что я могу сделать… – укрывая его найденным в комоде одеялом тихо сказала я.
– Неправда, Тамера, он не узнает, – пробормотал Лео. – Генрих ему не донесет… Побоится…
Тамера, Генрих… Какие-то старые знакомые? Завтра ты мне точно не скажешь кто это.
Бормотания становились то тише, то громче, похоже ему мерещились старые знакомые и воспоминания, связанные с ними. Чаще всего Лео обращался к Герду и Чаку, говоря обрывки каких-то стратегий, и даже скорее и обращаясь к ним как к друзьям, в то время как Рениша он ужасно боялся.
– Нет… Нет, не смей., – Лео резко дернулся. – Не смей, Нари, слышишь?! Не смей, мне не нужна такая победа. Миру от моей смерти будет лучше…
– Тише, – успокаивающе сказала я, беря его за руку. – Все хорошо. Ты в безопасности…
Вот и надо было тебе лезть между мной и этой змеей. Что мне теперь делать? Я же не могу тебя тут бросить?
Слушая бессвязные фразы, обращенные неизвестно кому, я прикрыла глаза всего на секунду. И очнулась из-за того, что резко уронила голову во сне. Все отдалось тупой болью и пошевелившись, я поняла, что просидела в таком положении достаточно долго. А еще на мне было то самое одеяло, а Лео куда-то исчез.
Телефон благополучно разрядился, поэтому я даже представить не могла который час.
Размяв затекшие конечности, я встала, медленно оглядывая комнату. Моё внимание привлекла фотография. Чью фотографию мог хранить Лохматый? Это чуть ли не единственная личная вещь в его комнате.
Фотография в рамке пострадала от огня, но можно было различить троих человек. Мужчина и женщина положили руки на плечи мальчику лет семи. Лицо женщины пострадало сильнее всего и можно было различить лишь кудрявый клок тёмных волос и край улыбки с ямочками на щеках. Стоявший рядом мужчина был каким-то слишком бледным, с белыми волосами и тёмными, наверное, карими глазами. У него было строгое, сухое лицо, с едва заметной улыбкой. У него был такой же медальон, что я видела на Лео сегодня и меч… Это его родители…
Сам Лео выглядел счастливым, не было шрамов, волосы непослушной волнистой копной торчали в разные стороны, а пронзительные голубые глаза, доставшиеся видимо от матери, светились.
Неужели фото, меч и медальон – всё что у тебя осталось?
Почувствовав себя неуютно, я укуталась в одеяло, и хромая вышла, столкнувшись с Лео в коридоре. Хоть он и был в волчьем обличии, я невольно притягивала образ семилетнего мальчика с заразительной улыбкой к тому, кто теперь стоял передо мной.
Побороть неловкое молчание оказалось непросто.
– Сколько времени?
– Около полуночи… – Лео задумчиво поправил шерсть между ушами.
– Здесь невозможно понять который час, – проворчала я.
Значит прошёл целый день.
– Как твоя нога?
– Сойдёт. Наверное, – я посмотрела на отекшую лодыжку. – Ты как?
– Яд этих змей рассчитан просто на то, чтобы задержать грабителя, поэтому эффект быстро проходит. Ну в идеале. Рениш их немного улучшил.
– Смертельно улучшил, – мрачно усмехнулась я.
– Я не ожидал, что ты останешься…
– Кто-то же должен был убедиться, что ты действительно не умрёшь, – отмахнулась я.
Внимательно посмотрев мне в глаза, Лохматый кивнул в сторону:
– Пойдём, я посмотрю твою лодыжку.
Я молча поплелась за ним в лабораторию, где Лео, явно имеющий больше опыта в ранах от турринов деликатно снял бинт и придирчиво осмотрел глубокий укус чуть выше лодыжки.
– Перетянула сильно, – заметил Лео, кивая на отёк.
– Я тогда чересчур паниковала.
Он достал склянку с вонючей мазью жёлтого цвета.
– Будет больно, но заживёт быстро и не загноится.
Я кивнула, стискивая зубы. Мазь обжигала, проникая глубоко в рану, казалось, она была способна прожечь во мне дырку. У меня получилось ограничиться тихим шипением, плотно сложив крылья и прижав уши. Хотя, посидев ещё минутку, я почувствовала текущие слезы, защипавшие глаза.
Глянув как я резким движением попыталась стереть их и спрятать, Лео занялся коленками, закатав спортивные штаны.
– В слезах нет ничего такого. Обычный человек бы ныл не переставая.
– Это всего лишь царапина.
Он бросил на меня взгляд: «Такую глупость даже я бы не сморозил».
– И вообще, – раздражённо махнула хвостом я. – Сколько обычных людей, которых не тошнит от вида отрубленной головы, ты знаешь? Так что не надо причислять меня к нормальным, мы это уже выясняли.
Продолжая методично заниматься моими ранами, Лохматый спокойно ответил:
– Тебе пришлось быстро взрослеть, и зная твоё любопытство ты явно заглядывала в дела Трейса с фотографиями не для детских глаз.
– Я такая открытая книга?
– Скажем так, мне полезно знать, как ты думаешь. Это может спасти нас в критической ситуации.
– То есть тебе можно знать обо мне все, а мне нет? –насупилась я, прижимая уши. – Несправедливо.
– Ты не должна ко мне привязываться, – он наконец посмотрел мне в глаза.
– Почему?
– Потому что однажды я допустил ошибку и из-за этого погиб дорогой мне человек.
Погиб… Кто-то из тех, кого ты вспоминал в бреду? Сколько их было прежде, чем ты выстроил вокруг себя стену?
– Привязанность не только слабость. Да и вряд ли тебе был дорог человек похожий на меня.
– О нет… Вы очень похожи. Этим ты меня и раздражаешь временами.
– Нельзя вечно подавлять свои эмоции.
– Этому я научился не хуже владения оружием. Чтобы не пытали и не наказывали. Это было необходимо.
– Ты врешь, – неожиданно для себя отрезала я. – Мне кажется всё ты прекрасно чувствуешь, и игнорирование этого делает тебе только хуже.
– Какая кому разница каково мне на фоне происходящего? – он взял мои ладони чтобы намазать мазью и заклеить бинтами.
– От тебя зависит моя жизнь. И не только моя. Поэтому… Мне не плевать.
– Не говори так. Ты ничего обо мне не знаешь. И не можешь доверять безоговорочно.
– Я прикрываю тебя, пока ты прикрываешь меня. Не думаю, что у нас есть выбор.
Он долго смотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в мою голову. Но сдавшись и признав поражение, предложил:
– Попробуй встать.
Я осторожно оперлась на здоровую ногу, а потом медленно перенесла вес на укушенную ногу, и та едва напомнила о себе.
– Эффект на пару часов. Поэтому пошли, провожу тебя домой.
Чувствует себя виноватым? Ладно… Пускай. Меньше всего мне хотелось сейчас встретиться с очередным мутантом один на один.
– Кстати, Владимир ждёт нас завтра на ужин. Я обещал ему привести тебя взамен на оружие.
– Невелика плата за спасённые жизни. Я с радостью, только если не пешком, – проходя по залу я бросила грустный взгляд на повреждённый мотоцикл у входа. – Ты успел его забрать?
– У меня было пару часов прежде, чем ты проснулась.
– Я видела, как туррин прошёлся по твоему плечу и груди, ты бы не таскал тяжести… – начала я, но осеклась.
Лео лишь пожал плечами и помог спуститься с перрона.
Шли в основном молча, и заполнять тишину бессмысленной болтовней не хотелось, и так было хорошо.
Ночь выдалась дождливой, и мы, укутавшись в куртки и натянув капюшоны посильнее быстро пересекли улицу, насколько позволяла моя нога.
Лео дошёл до лестничной площадки за мной, остановившись в тени.
– До двери мог бы и не провожать, – беззлобно пробормотала я, ища в кармане ключи.
Но дверь открылась сама и в тусклый холодный свет коридора выглянула моя мама. А за её плечом стоял мой отец…
Глава 10.
– Сирена! – не то грозно, не то с облегчением крикнула мама. – Наконец-то! Мне позвонил Трейс, и… Кто это с тобой?
Я сверлила взглядом отца, хмуро сложившего татуированные руки на груди, и почти дёрнулась, от последнего вопроса.
– А… Это… Лео. Он проводил меня от больницы.
Твою ж мать!
Меня накрыла паника.
Но я постаралась сохранить спокойное выражение лица.
Лео выглянул из тени в настоящем человеческом обличии и подозрительно и почти угрожающе, если так можно сказать, посмотрел на моего отца, медленно скользя взглядом по его рукам. Серафим в ответ прищурился и склонил голову набок, но мама, проигнорировав напряжение, предложила:
– Проходите быстрее, вы же вымокли до нитки.
Я оглянулась на Лохматого, предлагая выбор – один намёк и я отмажу тебя от этого. И я была уверена, что он сейчас исчезнет.
– Спасибо, – вежливо кивнул Лео, поднимаясь ко мне.
Я удивлённо хлопая глазами прошла домой первая, где мама тут же схватила меня за подбородок, начав оглядывать на наличие ран.
– Трейс сказал, что за тобой погнались собаки! Сирена! Почему ты мне не позвонила?!
– Телефон разрядился к больнице, – я устало достала разряженный мобильник в доказательство. – Нам не сильно досталось.
Мама обеспокоенно смотрела как я с трудом стягивала сапог с раненной ноги и тут же заставила меня сесть на диван, чтобы посмотреть. Я быстро бросила взгляд на Лохматого и Серафима, подозрительно поглядывающих друг на друга в прихожей.