Я спокойно ожидала выхода, смотря на запертые ворота в полутьме, стараясь игнорировать беспокойную суету Тамеры вокруг. Она не находила себе места, словно это ей предстоит драться за свою жизнь меньше, чем через пять минут.
– И запомни…
– Бить только, когда открывает пасть, – устало повторила я информацию, услышанную с десяток раз.
– Да, и…
– Следить за тылом и побольше пируэтов, – уже с ноткой раздражения закончила я.
– А ну прекрати выглядеть такой спокойной, – раздражённо всплеснула руками она. – Что, каждый день на смертельный бой выходишь?
Я просто слишком привыкла к ощущению, что меня могут убить буквально каждую минуту. Бой как-то даже успокаивал. По крайней мере я не подорвусь на случайной мине, или меня не пристрелит снайпер.
Проверив исправность оружия, я невозмутимо ответила:
– Ага. Видела бы ты тоже что и я, воспринимала эти бои, как детский лепет.
– Ой ты боги, – возмутилась она. – «Надень мою обувку и пробеги мою тропу сквозь пустыню жизни».
– На Земле говорят немного по-другому, – игнорируя ее тон, пожала плечами я.
– Минута до начала, – оповестил роботизированный голос Ника сквозь динамики.
Отвратительно, даже все голосовые помощники и системы сделаны по образу Ника. Нарцисс.
– Да прибудет с тобой сила рун, – переменившись в тоне, Тамера взяла меня за плечи, побоявшись обнять.
Еще немного и я окажусь в «Звездных войнах». Вот бы Дон офигел…
Мысль о братце отозвалась глухой болью, но я быстро от нее отмахнулась. Сначала выживу, а потом уже все остальное.
Дверь медленно отворилась, впуская невозможно громкие крики зрителей и ослепляющий свет прожекторов. Расправив плечи, я шагнула на красный теплый песок, окидывая забитые ряды болельщиков холодным взглядом. Их действительно стало больше, и темные силуэты отсюда казались лишь точками. Сотни тысяч пятен в унисон, скандирующих мое имя и с нетерпением ожидавших крови.
Оторвав взгляд от зрителей, я пошла к центру, наконец встречаясь с соперником. Силуэтом он напоминал медведя, нацепившего огромный панцирь черепахи и вставшего на задние лапы, но вместо передних лап у него были состоящие из цельной кости зубчатые крюки. Вытянутая голова с клювом склонилась набок, оценивающе изучая меня белыми маленькими глазками без зрачков. Когда я подошла ближе, то рассмотрела, что оно покрыто кожей, больно напоминающей человеческую, разве что гораздо более оранжевого цвета, а на коротких ногах были тупые когти, зарывшиеся в песок.
Панцирь мне точно не пробить. Он медлительный, и слеповат… Но один удар его руки и от меня останутся лоскуты.
– Не терпится полакомиться твоим спинным мозгом. Он должен быть безумно вкусным, – прострекотал мой соперник.
– Научись для начала использовать своими культяпками столовые приборы, – даже не задумываясь холодно бросила я.
Он поднял руку, чтобы я специально поближе рассмотрела загнутый крюк с выпирающими шипами, которыми он будет раздирать меня на части. Хм… Если удачно ударить в резко сужающийся локоть, то можно это отрубить…
Тамера сказала, что быстрее всего убить его, пробив голову сквозь пасть, ибо его толстенный череп не предоставляет других вариантов, но тут понадобится нехилая ловкость, чтобы удачно выстрелить и попасть в его птичий мозг. Если отрубить ему руки, то это несколько упростит мне задачу, а Ник получит свое шоу.
Мы стояли в трех шагах друг от друга, но стоило сигналу о начале боя прозвучать, я уже была на расстоянии удара, занося Асазреф. Он был выше на две головы, поэтому приходилось бить снизу вверх, и первый удар ему удалось принять на центр правой руки. Лезвие глефы неглубоко вошло в кость, оставив трещину с характерным звуком. Выдернув глефу, я нырнула вперед, уворачиваясь от удара и перекатившись оказалась у незащищенного бока, нанося глубокий порез в щель между скреплений панциря. Издав болезненный вскрик, он когтем вонзился мне в плечо, резко дергая на себя и отшвыривая словно мешок картошки. Плечо обожгло огнем и даже не осматривая рану, я понимала, что дела так себе. К моему несчастью, оно было еще и правым, что значительно усложняло бой.
Один-один тварь ты такая.
Я медленно поднялась, держа крылья полу расправленными и подцепив на мембраны хвоста немного песка.
Комментаторы, видевшие бой со всех углов, начали строить теории и ставить ставки, но задуманный трюк был до ужаса банальным. Зрителей же устраивало уже то, что с каждого из нас стекала кровь, смешиваясь с землей. Они и не пытались думать.
Мой соперник сорвался с места первым, но я, резко прижав уши, крутанулась на месте, бросая песок ему в глаза, и уходя от летевшего по инерции на меня удара. Затормозив, он замахал руками, проклиная меня самыми нецензурными словами, но недолго. Хорошенько прицелившись, я отрубила ему руку, стоило ему остановиться на месте. Жесткий коготь глухо упал на песок, окрашивая его в цвет зеленоватой крови. Плечо взвыло от боли несмотря на то, что удар был в основном левой. Борясь с красными кругами и искрами, посыпавшимися из глаз, я подрубила его коленные связки, пока он словно загнанное животное метался из стороны в сторону, не видя ничего перед собой. Уронив конец Асазрефа на землю, я судорожно вздохнула, сражаясь с собой, чтобы закончить начатое. Повалившись на землю, он начал ползти, продолжая кричать.
Так кричат обреченные. Они всегда кричат громче всех и умоляют неистовее. Словно это спасало хоть кого-нибудь. Словно существовали боги, способные их спасти.
Неспешным шагом, по большей части из-за раны, я догнала его, и мой соперник, резко перевернулся на спину, постаравшись зацепить меня последней рукой, но парировать удар было не сложно. Боль с новой силой пробежалась от плеча во все стороны. Стиснув зубы и крутанув Асазреф левой рукой в сложном финте, я лишила его второй руки и наступив на грудь, достала пистолет.
– Последние слова?
– Ты сдохн… – крикнул он.
Но меня интересовало лишь мгновение его речи, в которое я могу убить его.
Зрители ликующе взревели, увидев, как обессилено упали оставшиеся конечности моего соперника на песок и как он затих. Для них он был лишь развлечением и его жизнь ничего не стоила. Для меня он был способом выжить, но не думаю, что это сильно повышало ценность его жизни. Быть может, однажды, я смогу вспомнить точное число погибших, обеспечивших мое выживание.
Ворота на той стороне арены распахнулись и оттуда вышел отряд големов, сливавшихся издалека со стенами и песком. Я увидела и силуэт Тамеры в проходе и побрела туда, не оборачиваясь и не опуская взгляд. Будто ни арены, ни сотни тысяч зрителей, ни трупа за моей спиной не существовало.
Обеспокоенно засуетившись Тамера одной рукой, отодвинула мое крыло, за что тут же получила шлепок кончиком хвоста.
– Крылья не трогать, – процедила я сквозь зубы, прогоняя ощущение, словно по мне провели наждачкой.
Применив Нео и сняв нанокостюм, я позволила ей взглянуть на рану. Безцеремонно зажав ее, она потащила меня по коридору, сворачивая в первую же дверь. Здесь была огромная комната в жёлтых и оранжевых тонах с рядами коек со стерильно-белым бельем. Стены и колоны были из идеально ровного материала, похожего на камень, а летающие светильники обеспечивали удивительно умиротворяющую атмосферу, казавшуюся до непозволительно неправильной и жуткой после поля боя. Семенившие следом два сморщенных маленьких существа, на которых я почему-то даже не взглянула, выходя с арены, обогнули нас и исчезли за одной из перегородок.
– Сядь, – Тамера посадила меня на ближайшую койку.
Низкая кушетка была ужасно мягкой, и мне сразу же захотелось на ней свернуться калачиком и уснуть. А может во мне говорила потеря крови.
– Это лазарет? – выдавила из себя я.
– Да. Для тех, кто после боя еще может сам идти.
Я кивнула, переводя взгляд на вернувшихся существ в халатах, похожих на халат Ника, только без украшений и простого охристого цвета. В руках один из них держал пеструю ящерицу, черные лапки которой, переходили в ярко-алый с рыжими и желтыми пятнами. Огромными, смотрящими в разные стороны глазами, она попеременно моргала, словно не могла проснуться, и изредка покачивала головой с большими рогами, похожими на разросшийся коралл.
– Охренеть, это же…
– Ага, – буркнула Тамера, движением заставляя меня лечь на живот.
– Они же стоят, как два космических корабля, – продолжала удивленно говорить я.
Эти ящерки были очень редкими и безумно дорогими, благодаря своей слюне. Их могли себе позволить только истинные богачи, поскольку слюна этих зверушек была способна за секунды залечивать раны.
– У Ника небольшой питомник, – наконец отозвалась Тамера, следя, чтобы лекари правильно посадили на меня ящерицу. – Эта совсем молоденькая, может шрам остаться.
– Да мне уже что шрамом больше, что меньше… – проворчала я, утыкаясь носом в подушку.
Вес ящерки был ощутим, и когда она поползла к ране, я постаралась не издавать страдальческих звуков. Но потом она точечно начала облизывать рану и это оказалось довольно больно.
Молча понаблюдав за тем, как рана начала затягиваться, Тамера устало начала:
– Пока что я могу лишь похвалить тебя, за то, что ты жива, но вот завтра устроим разбор полетов. Работы у нас с тобой предстоит много.
– Когда следующий бой?
– Через два дня. Так что, хочешь или нет, но ты научишься в этот короткий промежуток не подставляться так глупо под удары и уворачиваться от летящих стрел.
– Звучит просто сказочно, – буркнула я в ответ на ее нотации.
По началу бои были раз в два-три дня, но потом стали проходить чуть ли не каждый день. Бои на арене не останавливались и шли целые сутки, выгоняя выживших снова и снова, все чаще и чаще. Дикие зрители, жадные до чужой крови, сменялись, но пустующих мест никогда не было.
Каждый раз, выходя на арену, я думала, что не вернусь. Смотрела в глаза своим соперникам и думала лишь о том, что у меня ничего не осталось. Но я продолжала драться, продолжала выцарапывать себе каждый вдох. Каждый раз мысленно или вслух кричала: «Давай! Убей меня наконец!». Ведь знала, что остановить им удастся меня только так. Я могла лишь вставать снова и снова, не смотря ни на какие раны. Вскоре даже лица соперников стали лишь пятном, никак не оседающим в памяти. Словно моя жизнь чем-то отлич