Рядом было круглое окно и склонив голову, я стала наблюдать за происходящим снаружи.
Интересно… Как там все на Земле? Живы?
Мысли неизбежно перескочили на маму и я, издав судорожный вздох, заставила себя не плакать. Нельзя думать о том, что он мог с ней сделать. Как она страдает каждый день. Как она уже перестала надеяться, что ее спасут. Нет. Рениш ее не тронет. Она ему нужна живой. И я ее заберу.
Просто дождись меня, мам… Я обязательно выберусь отсюда.
– Эй, ты чего? – Тамера с лязгом поставила поднос на стол, застав меня врасплох.
– Не важно, – буркнула я, вытерев выступившие слезинки.
– Так, нет, не пойдет, – она протянула мне тарелку чего-то похожего на жаркое и стакан воды, зная, что к чему-то другому я не притронусь.
– Я же сказала не важно, – уже резко бросила я.
– Можешь сверкать на меня глазками и шипеть, сколько влезет. Но, я вижу, что стоит тебе перестать что-то делать ты просто замираешь и сидишь с лицом, будто осознаешь свою неизбежную гибель. И следы от когтей на твоем плече я тоже заметила.
– Это было во сне. Мне нужно было как-то проснуться. Я не пытаюсь вредить себе намеренно, – тихо ответила я, не смотря на нее.
– Ладно. Хорошо. Дело твое. Ответь мне всего на один вопрос, – она подождала моего кивка и спросила. – Что такого находится у Рениша, что ты так стремишься туда вернуться? Ты ни разу не сказала, что, когда выберешься, отправишься домой или на Землю. Ты всегда говоришь, что пойдешь за Ренишем.
Я испытующе долго смотрела на нее взвешивая свой ответ. И медленно осознавала, что одним ответом не отделаюсь. Она так или иначе все равно будет из меня вытягивать самое травмирующее, чтобы облегчить боль, словно какую-то занозу.
Сцепив руки в замок, я опустила взгляд и стараясь звучать беспристрастно начала рассказ:
– Рениш обманул моего отца и маму, втеревшись к ним в доверие, и те, радушно пустили его в наш дом. Этот ублюдок заставил меня выбирать, кем я хочу пожертвовать, но и меня он обдурил. Он забрал мою маму, а я как последняя дура сиганула за ними в портал. Лохматый пытался меня остановить, но… Я была слишком упертой. Так я и попалась, мне стерли память и отправили воевать. А потом заставили отловить своих друзей как диких животных. В конечном итоге, благодаря им я и вернула память и помогла им сбежать, но… Моя мама все еще там. Она все еще у него, потому что Рениш снова поставил меня перед выбором: одна ее жизнь против жизней моих друзей. И я уничтожу всю Альфу если потребуется, чтобы ее вернуть.
Тамера накрыла мои руки своими, согревая теплом мягкой шерсти.
– Ты не виновата в этом.
Полуистерично усмехнувшись, я отдернула руки.
– Виновата. Виновата в том, что ее похитили, что она пробыла в плену так долго. В том, что они напали на Лео. На моего братца Дони. В том, что они все пострадали из-за меня. И это лишь общие события. В этой вселенной не сосчитать существ, перед которыми я виновата, и они имеют полное право меня убить. Но пока я не покончу с Ренишем, никто не сможет этого сделать. Я не позволю. Я не буду подчиняться этим проклятым правилам и Императору и если мне нужно будет умереть, то я умру на своих условиях. Мною больше никто не будет владеть и командовать.
Та злоба, которую я вложила в эти слова, погрузила Тамеру в глубокое сочувственное молчание. Она знала, что говорить ничего не нужно. И медленно понимала, что лучшая помощь для меня – это оставаться рядом, пока я сама о ней не попрошу.
Откинувшись на спинку мягкого дивана, я снова посмотрела в окно.
– Лео был прав, когда сказал, что я не вернусь. Я умерла, как только попала к Ренишу. Он ничего от «меня» не оставил.
– Как тебя звали?
Я бросила на нее прищуренный взгляд и скрестила руки.
– Я знаю, что тебя зовут не Ангел. На самом деле у тебя есть и другое, настоящее имя.
– Мне давали много имен. И боюсь я уже не знаю, какое из них настоящее.
– Именно поэтому Ник и сохраняет над тобой каплю власти. Пока ты не отпустишь Ангела, он сможет тебя тут держать.
Я удивленно подняла брови, а Тамера лишь наконец притронулась к своей еде. Она только что подсказала мне прямой путь к побегу. Но…
Как избавиться от этого огромного шрама на моей жизни под названием «Ангел»? Эта моя сторона пропитала все кровью и жестокостью, вытеснив и Сирену, и Дракончика. Да ту же Лилию. Она исказила абсолютно все. Той Сирены больше нет. И снова стать ей невозможно. Если я хочу бежать как можно скорее мне нужно перестать и Ангелом быть тоже… Быть солдатом Рениша, проложившим дорогу из трупов к его победе. Перестать быть Ма’рахакаера, сражающимся с соперником. Перестать быть всем, чем я являлась последние месяцы.
Задачка не из простых… Но может быть я что-то придумаю.
За этими мыслями я не сразу обратила внимание на нарастающую тревогу Тамеры. Она беспокойно перекладывала обе пары рук, словно внезапно они стали ей мешать, и дергала пятнистым хвостом.
Что же ты такое собираешься мне рассказать, что так разнервничалась?
Покончив с едой, мы вернулись на Цдам, и повисшее молчание, между нами, уже порядком подбешивало. Но видя, как Тамера себе места не находит, я не подгоняла и молча шла за ней.
Мы пришли в Зал победителей, как всегда, ярко освещенный и безупречно величественный. Скользя взглядом по статуям, я медленно шла по красному ковру, пока не остановилась позади Тамеры, застывшей у статуи Лохматого.
– И что мы тут делаем?
Тамера молча притронулась к пьедесталу и потупив взгляд тяжело вздохнула, подбирая слова.
– Я уже рассказывала тебе про то, что финальный бой отличается от остальных. Победа достается лишь тому, кто готов убить не просто воина, а дорого для себя человека. Того, с кем успел подружиться за время нахождения здесь.
Слушая ее тихие слова, я подняла взгляд к лицу статуи, и склонила голову немного нахмурившись.
– Здесь хранятся записи всех боев, но я запретила тебе их смотреть, потому что… Потому что сама не готова пережить это снова, – она взмахнула рукой и появилась голограмма с изображениями портретов двух бойцов.
В одном я безошибочно узнала Лео, только без шрама на лице, а вторым воином оказалась девушка. Она была похожа на темного эльфа с красивым, вытянутым лицом. У нее были огромные, полностью черные, словно светящиеся изнутри сиреневатым огнем глаза с неестественно длинными ресницами и добрая улыбка. Воздушные, полупрозрачные, цвета нефти волосы были украшены диадемой, имеющей форму буквы «М», исходящей из центра лба и струящейся по скулам.
– Кто она? – спросила я, протянув руку к ее лицу.
– Моя первая ученица. Ее звали Нари. И она же была первой, кто растопил сердце Лео.
Я резко повернулась к Тамере, подумав, что ослышалась. В голове не укладывалось… Как после всех этих лет ужасов войны, вечной боли, предательств и крови у него остались силы полюбить кого-то… Довериться.
– Никто не знал, что они, как по-вашему… Встречаются, – силой заставляя звучать голос ровно, сказала Тамера. – Лишь один человек, помимо меня.
– Генрих, – почти беззвучно произнесла я.
– По законам Цдама, жрицам и воинам запрещено встречаться. Лишь знать может пользоваться услугами жриц, и то, по большей части спектр услуг можно брать только у тех, кто с той же планеты. Но так уж вышло. Лео защитил Нари от Генриха, и, честно, я была так рада, что они нашли повод быть счастливыми даже здесь… Я была готова защищать их любой ценой.
– Генрих их сдал, – пробормотала я, сжимая кулаки и вспоминая слова Лохматого.
– Да. Я пыталась выторговать жизнь Нари. Просила поставить себя вместо нее, но… Меня лишь наказали. Бросили в тюрьму и продлили мой срок службы до моей смерти, – горько усмехнулась Тамера. – За то, что я покрывала нарушителей закона.
– Почему она стала жрицей?
– Знала, что не сможет убить дорого ей человека, – уже почти отстраненно сказала Тамера. – Воспользовалась предложением Ника и осталась жива. Ее планета довольно отдаленная, а народ почти вымер, поэтому грязной работы ей так ни разу и не перепало. Лишь быть красивой игрушкой рядом с заплатившим большую сумму господином.
– Я могу посмотреть? – с сомнением произнесла я.
– Должна. Но я с тобой не пойду. Мне достаточно было увидеть это один раз. Я показываю и рассказываю тебе это лишь за тем, чтобы ты понимала в какую игру лезешь и с кем связываешься. Чтобы не недооценивала Генриха и его связи. Его гнилую, мстительную и жадную натуру.
Я кивнула и коснулась записи. Она рассыпалась на искры, окружив меня и перенеся на арену.
Знакомый рев толпы, знакомый ослепляющий свет и алый песок под ногами. Я оглянулась и увидела, как к центру приближается Нари. Она шла легко, несмотря на броню, с высоко поднятой головой, не неся оружия в руках. Но в глазах у нее стояли слезы. С другой стороны, к нам шел Лео, и я бы не узнала его, знай чуть хуже. В походке не было привычной плавности, словно каждый шаг давался с огромным трудом, не было привычной катаны, лишь ее подобие с черным лезвием. Броня нуксов резала глаз, но я знала, вряд ли тогда были альтернативы, сама хожу в нанокостюме. Я заглянула ему в глаза и заметила эту зарождающуюся вечную грусть. В нем еще было что-то живое, но видимо сегодня оно исчезнет навсегда.
Они остановились друг перед другом молча прощаясь.
– Нари… – Лохматый протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но она резко дернула головой и посмотрела ему в глаза.
– Мы сделаем это. Тебе важна эта победа и я не готова просто сдаться. Пускай победит сильнейший, – твердо произнесла она, но потом ее голос смягчился. – Но я хочу, чтобы ты знал: я не хочу этого и отдала бы все на свете, лишь бы у нас появилось чуть побольше времени.
Замерев с протянутой рукой, так и не коснувшейся блестящей, темной кожи, Лео медленно закрыл глаза и кивнул.
– Давай договоримся, что тот, кто выживет, прибьет Генриха самым жутким способом, что придумает, наплевав на последствия? – весело предложила Нари, делая шаг назад.