В последние годы жизни Елизавета сильно сдала, как физически, так и психически. Она постоянно устраивала истерики перед фрейлинами, порой швырялась в них косметикой и щетками для волос. Крестник королевы сэр Джон Харингтон заметил, что теперь она «не держится так спокойно, как прежде, однако… кажется гораздо более прямолинейна, нежели обычно, в отношении своих фрейлин».
Хотя Елизавета и прежде не пренебрегала разумными предосторожностями для обеспечения личной безопасности – как и все монархи, – однако к 1590-м годам у нее развилась серьезная паранойя. Иезуиты, говорила королева, замыслили отравить ее. Сэр Джон Харингтон отмечал: «Она много расхаживает по своим покоям, топает ногами, заслышав дурные вести, и время от времени от великой ярости набрасывается со своим ржавым мечом на аррас [гобелен]».
Королева становилась все более одинокой и подавленной по мере того, как умирали ее старые друзья. Самый тяжелый удар пришелся на 1601 год, когда ее молодой поклонник Роберт Деверо, 2-й граф Эссекс, был казнен за измену. Джованни Скарамелли, венецианский посол, писал: «Она так внезапно замкнулась в себе, хотя привыкла жить на полную, особенно в последние годы. Казалось, ее дни будут длиться вечно, однако теперь Елизавета позволила горю одержать верх над ее силой».
В последние два года жизни королева подолгу сидела в темноте и часто разражалась слезами. Елизавета Тюдор, хитрый и энергичный политик, превратилась в ворчливую и нерешительную старуху, которая стремительно теряла власть. Некоторые современники полагали, что это не что иное, как возраст: быть шестидесятилетним в те времена – все равно, что быть восьмидесятилетним сейчас, то есть ощущать, что жизнь уже на исходе, а тело физически и умственно подводит тебя. Однако кое-кто из более поздних экспертов предположил, что изменение личности королевы могло стать результатом десятилетий отравления косметическими и лекарственными средствами.
К сожалению, посмертное вскрытие Елизаветы не проводилось: она была весьма щепетильна, когда дело касалось тела. Она не только заставила своих дворцовых врачей дать торжественную клятву об отказе от вскрытия, но и строго запретила бальзамировать ее. Елизавета пожелала, чтоб ее тело омыли, одели, помазали сладко пахнущими специями и осторожно опустили в гроб, наполненный ароматными травами.
Бальзамирование в эпоху правления Елизаветы I представляло собой кровавое месиво. Настоящее надругательство над трупом.
У нее были веские причины опасаться бальзамирования. До того как в обиход вошли капельницы, облегчавшие удаление крови и введение консервирующей жидкости, бальзамирование представляло собой кровавое месиво. Любого, кто исполнил бы его сегодня подобным образом, ждала бы тюрьма за надругательство над трупом. После того как хирург разрезал туловище от верха до низа, он удалял кишечник и сердце, а затем делал глубокие надрезы по всему телу сзади и спереди и руками выдавливал кровь. Затем высушенное абдоминальное пространство наполняли ромашкой, миррой, лавандой, розмарином, тимьяном, корицей, шалфеем и другими травами – словно начиняя цыпленка, – а после зашивали. Некоторые хирурги, например Амбруаз де Паре, практиковали удаление мозга (о чем он писал в главе про бальзамирование своей медицинской книги).
«Из тела, которое должно быть забальзамировано благовониями на очень долгий срок, – писал он, – прежде всего следует извлечь сердце, чтобы оно могло быть забальзамировано отдельно и сохранено в таком виде, как сочтут нужным родственники. Также необходимо извлечь мозг, распилив череп пилой. Затем надлежит сделать глубокие надрезы на руках, бедрах, ногах, спине, пояснице и ягодицах, особенно там, где проходят большие вены и артерии, прежде всего для того, чтобы таким образом вытеснить из тела кровь, которая в противном случае будет подвергнута разложению; кроме того, таким образом освободится пространство, чтобы заложить ароматический порошок… затем все тело должно быть омыто тампонами, смоченными в aqua vita[22] и сильном уксусе… затем эти разрезы, и все проходы, и открытые места тела следует наполнить специями… после чего тело должно помазать маслом живицы… Наконец, пусть его положат в свинцовый гроб, крепко спаянный, и наполнят свободное пространство сухими сладкими травами».
Однако пожелания Елизаветы относительно бальзамирования были отклонены, поскольку ее не успевали похоронить своевременно. Шесть ее фрейлин посменно сидели подле гроба сутки напролет в течение месяца, пока ее преемник Яков I добирался в Лондон из Шотландии для организации похорон.
Возможно, в знак уважения к желаниям почившей королевы бальзамировщики выполнили свою работу крайне небрежно. Однажды ночью гроб оглушительно треснул и наружу вырвался запах дурных трупных газов, что заставило всех женщин в комнате закричать от отвращения. Пытаясь увидеть положительные стороны в этом кошмарном инциденте, все они согласились, что «будь гроб открыт, то посмертное дыхание тела ее величества было бы намного хуже».
Королева Елизавета и другие дамы того времени должны были иметь не только благородную бледность лица, но и белоснежные руки. К счастью, традиции не предписывали наносить на них ядовитую косметику, однако рецепты предлагали для этих целей погружать руки в свежую кровь. Во время королевской охоты, стоило случиться убийству, как дамы подбегали к умирающему животному, срывали перчатки и засовывали руки в пульсирующие раны, втирая кровь в кожу.
Согласно одному из рецептов магистра Алексиса, кровь использовали для удаления бородавок. «Если убит кабан, – писал он, – то пусть человек, страдающий от бородавок, нанесет на них свежую кровь, а как только она высохнет, то пусть смоет. Если же бородавки у женщины, то ей надлежит воспользоваться кровью свиньи, дабы исцелиться от них».
Лекарь XV века, автор Джером из Брунсвика советовал для густоты волос использовать кровь тридцатилетнего мужчины, «щедро одаренного природой, ясного умом и здорового телом»: ее нужно было втереть в кожу головы либо выпить (предпочтительно в середине мая).
Для того чтобы ресницы и брови были черными, дамы использовали масляный кохль – смесь на основе свинца или сурьмы (по свойствам – «двоюродного брата» ртути). Кохль выплавляли из природной руды – сульфида сурьмы, также известного как стибнит, или антимонит. Также леди расчесывали ресницы и брови свинцовым гребнем, вымоченным в уксусе, который вымывал частицы свинца, перенося их на брови.
Чтобы глаза сверкали и казались больше, использовалась белладонна – любимый яд древних римлян. Со временем эта практика вела к ухудшению зрения, увеличению частоты сердечных сокращений и общему отравлению организма.
Для белых зубов магистр Алексис приводит рецепт «благородного, превосходного порошка», который готовился на основе зерна, пемзы, алоэ, уксуса, меда, корицы, жемчуга, соскобов слоновой кости, айвы и грецких орехов – все это перетиралось в пасту вместе с золотой или серебряной фольгой. «Потрите зубы пальцем или какой-либо льняной тканью, – хвастался магистр Алексис, – предварительно посыпав ее упомянутым порошком, – и поверьте, что нет лучшего подарка, даже и для принцессы или королевы». Серебряная и золотая фольга, разумеется, были ядовиты, но, кроме того, абразивный порошок, уничтожая пятна, также снимал эмаль с зубов.
Считалось, что моча обладает полезными свойствами. Согласно труду 1675 года «Советы леди для успехов в сохранении красоты, лечении тела, украшении внешности, а также искусстве готовки» (The Accomplish'd Lady's Delight in Preserving, Physic, Beautifying, and Cookery) моча «очень хороша для омовения лица с целью высветления кожи». Хирург XVI века Уильям Буллейн утверждал, что «те, чьи лица нечисты», – вероятно, речь идет об акне, – должны мыть кожу «очищенной водой с медом, крепким уксусом, молоком и мочой мальчика».
Магистр Алексис предлагает другой интересный рецепт для удаления бородавок. «Возьмите землю, смешайте ее с собачьей мочой, – советует он, – а затем нанесите на бородавки, и когда земля высохнет, то поглотит их».
Как бы отвратительно ни звучали подобные рецепты, следует отметить, что мочевина – основной компонент мочи – сегодня используется в большинстве кремов для кожи.
Ртутные примочки для лица, по общему мнению, внушали гораздо меньше отвращения, чем процедуры с мочой, но при этом несли куда большую опасность. «Советы леди» предлагают страдающим от «воспаленного лица» смешать ртуть, лавровое масло и слюну голодающего человека и растереть эту пасту по всему лицу. «Проверенное средство», – уверяет автор сборника. Для увядания веснушек дамы использовали пасту из белой ртути (амидохлорид ртути), смешанной с кремом тартар (белым винным камнем) и горьким миндалем, либо крем на основе сульфата свинца.
Сегодня многие женщины прибегают к химическому пилингу (что потенциально опасно наличием множества канцерогенов), чтобы кожа оставалась свежей и сияющей. Столетия назад знатные дамы очищали лица при помощи ртутного зелья, оставленного на коже на восемь дней. Магистр Алексис приводит в своих записях потрясающий рецепт ртутной маски, которая также включала сырые яйца, уксус и скипидар. Все это смешивалось в свинцовой посуде, и свинец просачивался в пасту, дополняя едкие по своей природе ртуть, луковый и лимонный соки.
Алексис предостерегает читателей от слишком быстрого удаления маски: «Пасту не следует убирать лица раньше времени… а лишь по истечении восьми дней». Инструкция по удалению маски рекомендовала женщине вскипятить смесь из пшеничных отрубей, мальвы, листьев фиалки, бобовых стручков, хлебных крошек и меда, а затем наклониться над кастрюлей, покрыв голову покрывалом, достаточно толстым, чтобы сдержать пар. Когда лицо в полной мере увлажнится горячими парами, маску надлежало стереть при помощи хлебного мякиша.
Любопытно, во что превращалась кожа после восьмидневного ношения ядовитой маски. Как бы то ни было, славный магистр настаивает: «Вы увидите, что кожа, коя была грубой, толстой и шершавой, изменилась и обрела нежность и красоту. Однако будьте осторожны, ибо в течение еще восьми дней вам не стоит выходить на открытый воздух или приближаться к огню, ибо ваша новая кожа может быть сожжена либо еще как пострадать». В конце он присовокупил: «Это весьма удачный секрет красоты».